Виктор Брусницин - Вечный двигатель

• Название: Вечный двигатель
• Автор: Виктор Брусницин
• Жанр: Детектив

Интрига романа обусловлена существованием некой сабли – находится в простой уральской семье: три взрослых брата и матушка – с неразборчивой надписью и преданием. В надписи присутствует слово Орфиреус, псевдоним Бесслера, исторического лица, с которым связаны попытки создания Вечного двигателя. Каждая глава во многом несет отдельную историю с приметами времени и места. Перипетии разнообразны: Бесслер, Петр первый и розенкрейцеры; начало прошлого века; барбудос, лилипуты, советские люди и наши современники. Урал, Болгария, Австрия, Германия, Америка. Витиеватые судьбы братьев: измены и дружба, загадочные личности, забавные и мрачные приключения. Любовь, разумеется, что еще может быть Вечным.

---

– Ё-моё, я ж совсем забыл! (Косте) Еще одного прораба наняли, вы теперь линию с двух сторон потянете… – Сокрушался: – Слышь, Костя, тебя на дальнюю трассу ставят, ты теперь по неделе в тайге жить будешь.

Резко возмутились девицы, начали галдеть, запоздало всполошился Костя:

– А почему меня?

– Ну, мы ж с тобой накуролесили – начальство на полную полканов спустило.

– А ты чего не пособил!

– Так мне самому взыскание втюхали.

Шли скорбные междометия девиц, Люба констатировала с внешним сожалением:

– Да, знать-то кончилась лафа. – Добавила уходя: – Вы особенно не расходитесь – чтоб опять бяки не получилось.

Вечером следующего дня придя домой Костя застал на соседней кровати лежащего парня своего возраста. Кучерявый, большерукий, с простодушным взглядом. Встал почтительно, руку тянул, голос вкусным оказался:

– Вот, значит – будем вместе жить. Анатолием меня назвали. Ты – Константин, мне сказывали.

– На Костю откликаюсь. Константин – это когда сплю. Ну и… Толя, соответственно. Я так понимаю, и работать об одном и том же.

– Аха! – порадовался Толя, сияли зубы.

Костя переодевался, параллельно тоном наставническим разговаривал:

– С полковником общался?

– Не-а, с майором только. Смурной такой, рыжий.

– Лепихин, комендант. Так вот, полковник приказал причастие изладить. – Костя достал поллитровку. – Чтоб первую до девятнадцати часов, а там – на усмотрение.

– Очень подходящий полковник! – широченно улыбнулся Толя, доставая аналогию. – Что за служба без причастия.

В деле находилась уже вторая. Костя, как человек опытный, вел речь:

– С солдатами надо по-человечески. У нас первогодки – их и старики жмут, и от дома еще не отвыкли. Мирное обхождение – в тонус. Но и без панибратства, начальство работу требует без скидок, рублем укоряет очень запросто. Ты сам-то служил?

– Как раз в стройбате. Техникум строительный после армии закончил – заочно.

– Ну так – здесь все твое. Я-то и армию миновал, и специальность у меня другая. Как тут оказался, история для следующего раза.

– А по пайке и теперь не грех.

Закинув, Костя корчился:

– Хах, скотина – похоже в душу угодила!

Толя подтвердил, закусывая:

– Знамо – в брюхо только первая.

Вкусно забились лианы дыма, в обликах товарищей располагалась любезность. Впрочем, слова доставались Косте с натугой, голос осел, дикция случилась изрядно потраченной:

– Вот я здесь уже скоро год и, как видишь, невредим. – Туманил взор. – Но если честно, дислокация меня не устраивает. Надоело – хочу домой.

– А у тебя это… кто есть? – Толя получился подюжей: глаза поволокой хоть подернулись, однако голос шел зрелый.

– Баба что ли? – Костя было скривился, но быстро выправился, тосковал взглядом. – Может и есть, только мне о том неизвестно. – Глаза повеселели. – Вот уж чего здесь без дефициту!.. Вообще, место тут злачное – спирта, хоть машины заправляй. Девицы нам уступчивые – доморощенных они почему-то не жалуют.

– И что – парни попускают?

– Попробуй-ка дернись – вся часть в ружье встанет. Ты, кстати, как относительно женского пола? Мигом сообразим!

– Ну… как доведется. Вообще-то, у меня невеста имеется! Я ведь на свадьбу заробить и подрядился. Посулили дерзко. Ты мне на этот счет и обскажи.

– Заработать можно… Слушай, мы тебя под это дело на дальнюю трассу и сплавим – ты сам просись! Там кроме работы делать нечего, а мне деньги жмут и в тайге торчать без резону.

– Это годится!

– Только не сразу. Пару недель мне для блезиру отломать придется.

– Ак ведь ты Костя, тебе видней.

И обратно утро. Набрал сырости, правда, приятель ветерок, щетинка на гребне холма припорошилась туманом, надежно укрылось за угрюмым настом облаков небо. Знакомо суетились солдатики подле машины, лейтенант и Костя курили в сторонке. Костя громко наказывал служивому, стоящему в кузове:

– Наумов!! Харч сразу под палатку сложи – что-то небо мокрое!

Повернулся к лейтенанту:

– Ну что – тронемся… – Покачал головой, сказал понуро: – Н-да, целую неделю в тайге. Сурово! Ну да прорвемся.

Лейтенант жал руку, шутковал:

– А я еду, а я еду, все в тумане, ветер в мыслях, вошь в кармане. Мама! – я хочу домой.

Костя было отошел, но, вспомнив, развернулся обратно:

– Да, Юр – насчет новичка. Он парень, похоже, ничего. Пока меня нет, может, его подключить?

– Не знаю, сам решай, – без энтузиазма ответил лейтенант.

Костя тоже с легким сомнением пояснил:

– Понимаешь, он кондовый, сюда за деньгой приехал. Невеста у него, пятое-десятое. Пусть заработает – мне бабки все одно в пролет.

– Приедешь, обмозгуем.

О верх палатки брюзжал дождь. Густой, волглый воздух недобро крался под исподнее. Костя в одежде лежал на раскладушке – одна рука существовала под головой, вторая с сигаретой свисала к полу. Застыл на челе отрешенный взгляд. В углу ребята резались в дурака.

– А такую мадам, схавал?

– Урод, – возмущался пострадавший, – ты ж последнего козыря отдал! У тебя по жизни кроме крестовых ничего не будет! – Собирал взятки.

– Умри, Февраль, не учи отца сношаться (Удачливый перебирал веер оставшихся карт), крести к деньгам. – Он кинул карту под следующего. – На тебе семиту, Панов, чтоб еще день пожить.

– Да клал я на твою семиту! Сверху причем, – парень смачно шлепнул свою.

Костя уныло повернул на голоса голову, смотрел, разомкнулись губы:

– А чего вы Осипова Февралем кличете?

– Так у него в голове не хватает!

Константин улыбнулся. Отвернулся, улыбка медленно сползла, опять упер взгляд в потолок – там теперь чего-то не хватало… Сел, глядел в пол – тоже мимо. Встал обреченно, двинулся к игрокам.

– Тогда раздавай и на меня.

– О! Это по уму, – один из игроков радостно потер руки, – Аркадич карту собьет.

Костя вяло разбирал карты, долдонил:

– Нам бы ночь простоять, да день продержаться. А там суббота…

Суббота. Костя шумно вошел в свою комнату гостиницы. На кровати, читая книгу, лежал Толя. Встал, улыбался, тянул руку.

– Здравствуй, дорогой, – радовался жизни Костя, – ну, как ты тут без меня?

– А чего – пашем, помолившись. Четыре версты на этой неделе покрыл! – И спросил с неуемным любопытством: – А ты сколь?

– Одну вычти. Скотство – болотина попалась, корячились, как в роддоме (Толя не мог скрыть довольство). И по этому поводу мы устроим нынче конец мира! – Сдержанность Толи Костя обескуражил так: – Я угощаю – подлевачил чутка на бензине.

Ресторан местного масштаба – без выкрутасов, но с оркестром. Дядя, например, пышноусый усердно дул в саксофон – как у людей. Наши соколы сидели вдвоем за четырехместным столиком (зал пока был недобран).

– Привет, Мишка! – сделал ручкой Костя в ответ на приветствие от соседнего столика. Пояснил Толе: – Местный. Я им кой-чего подтягиваю: бензинишко, спиртовое когда… – Костя внимательно посмотрел на товарища. Наклонился к нему. – Слышь? Мы это дело в паре с нашим летехой крутим. Я нынче в отлупе, так что давай ты – свято место…

– Я ведь старой веры, Костя. Как-то… не того…

– Ну, дорогой, у меня тоже Вера была – молодая, правда. Не корысти ради, будущей семьи для. – Костя широко улыбнулся. – Не терзайся – добро-то народное, народу и пользоваться. А мзда – это, считай, государственная дотация.

Уж пусты стали тарелки, казались рисованы маслом лица посетителей – вязконькая дымка лиловела в сумраке зала. Только что улеглась музыка, подошел Костя и уселся за столик, сходу укорил приятеля:

– Что ты, ей бог, как… недоделанный. Пригласи какую – оторвись по полной! Перед женитьбой положено.

Толя застенчиво пожимал плечи, смущенно оправдывался:

– Да я, вроде… не того…

– Выкладывай – присмотрел кого?

Анатолий поник, бубнил:

– Кончай, Костя – не мои это дела. У меня Лида.

– Стало быть, за нее, – благорасположенно согласился Костя, поднимая рюмку.

Выпив, Толя обратился к товарищу:

– Слышь, Костя, я вот обратил внимание. Ты когда отходил, с парнями балакал, на тебя одна шибко пялилась. Знакомая, верно?

– Которая?

– Да вон – в углу сидит с толстым дядькой. Статная такая.

Костя обернулся.

– Светленькая, что ли? А-а – та еще чувичешка. – Возвратил голову. – Вообще-то лично я с ней не знаком. Вот лейтенант наш – проверил… А здесь она известна: по командировочным ударяет… – Щерился. – Глянулась что ли?

– Не-е, – мычал Толя пугливо и напористо. Оправдывался: – Так просто – шибко знойно она за тобой доглядывала.

– Да? – Костя с любопытством еще раз обернулся, оглядел особь. – Таки мы и спросим, какую деталь гражданка рассмотреть желает.

В плотных сумерках, по скромной на архитектуру улице, тронутой убогим светом редких фонарей, передвигались трое – в лужах тонула полоска зари. Константин держал за талию девушку (светлые волосы говорили о выполненном обещании), Толя несколько сзади, отрешенно и молчаливо дополнял композицию. Вольного свойства эскапады Кости, отзывчивый хохоток девицы сопровождали путешествие.