Russell d. Jones - Выше головы! Том I

• Название: Выше головы! Том I
• Автор: Russell d. Jones
• Жанр: Научная Фантастика

«Выше головы!» – это серия историй о приключениях получеловека-недоандроида в благополучном будущем, где нет войн и границ, но хватает конфликтов, проблем и заговоров. Созданный как исключение из множества правил, Рэй ищет своё место среди обитателей далёкой станции «Тильда». Главным остаётся ответ на вопрос: «Что такое быть человеком, и насколько это звание вообще почётно?»

---

Все полторы недели, пока длится СубПортация, действует канал по обмену данными. Это нескончаемый информационный поток в обе стороны – между Инфоцентром «Тильды» и специальным логосом на «Флиппере». Дублирование, уточнения, исправления – ни один человек и не каждый ИскИн способен разобраться в этом спрессованном массиве данных. Для живого межчеловеческого общения используется отдельная линия. И доступна она в переговорных пунктах «Флиппера», на самом СубПорте и на капитанском мостике «Рима».

Нортонсону зачем-то было надо обменяться парой слов с человеком на станции, куда мы и так скоро прилетим! И он оставил меня с теми процентами, которые голосовали за грузовой отсек. За меня в грузовом отсеке. Точнее, за меня не здесь. Не мог он не понимать, как это рискованно! Значит, либо что-то случилось на станции, либо здесь замешан Проф-Хофф.

Испытание в его духе! Профессор Хофнер любил бросать нас в холодную воду и смотреть, как мы выплывем. И какими бы умными мы ни становились, его воображение неизменно опережало нас.

«Может быть, сейчас он наблюдает за мной?»

Стоило мне подумать о Проф-Хоффе, как кулаки непроизвольно сжались – и я едва не раздавил колбаску с соком, о которой успел забыть. Название напитка было скрыто под пальцами, и я решил устроить себе сюрприз. Открыл клапан трубочки и поднёс ко рту. «Интересно, какой вкус?»

– А ты настоящий «А»? – взволнованный детский шепоток раздался над правым ухом и, прежде чем я сделал первый глоток, сзади мне на затылок легла тёплая ладошка.

Туда, куда «пожалуйста, не надо!», где «если ведёт себя угрожающе», над тем местом, о котором я ненавижу думать. И о котором думаю постоянно.

Кнопка выскользнула из гнезда, подставляя себя пальцам. Как в учебном фильме. «Бип! Би-и-ип! Бип! Би-и-ип! Бип! Би-и-ип! Бип!» – включился предохранительный блок. Я слышал этот звук перед тем, как убили Чарли. То есть отключили…

А лейтенанта нет. Вот тебе и проверка груза!

– «Ашки» такие же роиды! – сообщил маленький экспериментатор. – Нелюди! Untermenschen!

Он говорил по-немецки. То есть на основном языке «Кальвиса» и его материнской станции.

– Если я нажму, ты отключишься, правильно?

– Да, – ответил я, окаменев.

Никаких резких движений. Вообще никаких движений. Глаза камиллов устремлены на меня – и глаза людей. Все смотрят на меня и ждут, что будет дальше. А у меня под комбинезоном струйка пота стекает по груди на живот – смерть, как щекотно!

– Ты обязан подчиняться – ты же андроид! – напомнил представитель человечества.

Судя по голосу, лет десять. Спрятался за нашими креслами. Сзади было свободное пространство. Хватит, чтобы мальчишке встать, протянуть руку и отключить меня. Убить…

У него один из тех переходных этапов, которых никогда не было у меня. Исследует границы своих возможностей. Сейчас – на мне.

– Если я решу, что ты опасный, я тебя отключу! – пацан повторял это снова и снова – так ему понравилось осознание власти. – Нажму – и ты отключишься!

Я был уверен, что он не из тех мальчиков, которые тайком коснулись моего комбо. Какой-то другой покинул своё кресло, пока родители отвлеклись. Кто-то, не доросший до голосования. Но со своим мнением. Которое при себе не удержать…

Краем глаза я заметил побледневшее лицо Зинаиды Юм. «Три года под небом». «Эра эволюции». Обещала приглядывать. Вряд ли ожидала, что придётся так скоро!

– Отключай, – согласился я, слегка повысив голос. – Знаешь, сколько стоило сделать меня? Как купол ТФ.

…Почему я использовал именно это сравнение? Оно было не совсем справедливым – по затратам куполу с полностью оснащённой лабораторией равнялся весь проект Проф-Хоффа. Но можно было и прихвастнуть. Тем более так понятнее.

– Не знаю, на кого это повесят, – продолжал я. – На тебя? Твоих родителей? Распределят между всеми… здесь? Правда, не знаю, – тут я позволил себе мстительно улыбнуться.

Ладошка исчезла.

– Проверим?

Я обернулся. Мальчика не было.

По ошарашенным глазам тэферки можно было оценить, как она испугалась. Сильнее, чем я. Я выдохнул и сделал глоток. Сок был кислым – кажется, ананасовый.

Мне было приятно осознавать, как я вёл себя. Образцово. Правильно подобрал слова. Угадал с темой, которая сбила пыл с «экспериментатора». Да и не солгал: законных поводов для отключения не было. Запись, сделанная камиллами, показала бы это. Потом. После того, как…

…А вот для Чарли повод был. Профессорша Нанда имела право. И это знали все, включая Чарли. Он хорошо представлял, к чему приведёт его поступок. Он хотел такого финала.

– Ну как, всё нормально? – лейтенант опустился в кресло, пристегнулся.

– Всё хорошо. А как там на станции? Всё в порядке?

– Да я бы не сказал… – начал он – и осёкся.

– Интуиция, – торопливо пояснил я.

– Интуиция, значит, – пробормотал Нортонсон. – Это хорошо. Молчать тебя не научили?

Намёк был понят. Я положил опустевшую колбаску в утилизатор и откинулся на спинку кресла. Вспомнил, что собирался посмотреть на упаковку – проверить вкусовую память. Но утилизатор уже сжевал подаяние…

– Лейтенант! – робко прошептал я.

Объятья кресла становились всё крепче – ещё немного, и моё тело будет полностью зафиксировано. Потом всех пассажиров охватит милосердный сон, избавляющий от страха перед неизвестностью. Либо мы очнёмся в конце пути, либо не проснёмся. Но я хотел знать.

– Лейтенант!

– Что там? – сонно пробормотал он.

– А какой вы мне сок дали? Не помните?

– Ананасовый. Как же ты мне надоел, – признался он, отключаясь.

Вскоре уснул и я.

Дом

Сон, который я увидел во время перелёта, не отличался от других моих снов. Без фантазий, без искажений. Отчёт о произошедшем. Дайджест событий за месяц с вкраплениями хитов.

Проф-Хофф считал, что причина этого феномена кроется в реальном возрасте наших лобных долей, да и всего тела. Посоветовал следить за сновидениями: первый кошмар или оригинальный сюжет станет сигналом следующего «этапа развития». Какое-то время мы были помешаны на этом. Каждое утро до завтрака записывали. В лабораторию новую сотрудницу взяли – разбирать наши «дневники». Девушку с обычным именем, которое я старался не произносить даже мысленно. Впрочем, сон был не про неё.

Сначала Проф-Хофф. «Самый важный человек». Я бы хотел этого: чтоб он стал важным. Он – определённо, нет.

…И если бы у меня были обычные человеческие сны, я бы непременно изменил ход событий. Начиная с того эпизода, когда профессор Хофнер вызвал меня к себе и сообщил о переводе на «Тильду-1». Голос у него был официальный. Холодный. Равнодушный. Как у логоса.

– Хорошо, отец, – кивнул я – и мысленно подарил себе очко, наблюдая за бешеной пляской его бровей.

Профессор не переносил этого слова. И неоднократно просил не обращаться к нему так. Поэтому мы договорились называть его «отцом» или «папой», если надо было вывести Проф-Хоффа из равновесия. Тогда он начинал проговариваться.

– Ты станешь собственностью станции, – мстительно продолжал он.

– Хорошо, – повторил я.

Справившись с собой, профессор вновь обрёл прежний высокомерный вид. Глаза навыкате, выдвинутый подбородок, оттопыренные губы – каждая черта как вызов. «Признанный при жизни гений». Так он позировал для интервью.

– Ты улетишь туда – и не вернёшься. Останешься там.

Я хотел, чтобы он признал нас. Чтобы отнёсся, как к своему наследию. Хотел напутствия. В тот момент меня волновал не факт отправки на другой конец галактики, а тон, с которым мой создатель обращался ко мне. Для него я был машиной. Изделием. Ему было всё равно – здесь я буду или где-то ещё.

Услышать бы, наконец, его мнение о «Кальвисе», о кнопке, о новых правилах! Но я понимал, что этого не будет.

– Так и произойдёт, я не шучу, – поморщился профессор, путая моё отчаяние со скептицизмом. – Это не тест и не испытание. Это данность.

– Скоро? – поинтересовался я.

– Завтра. В одиннадцать утра за тобой явится сопровождающий.

– Скоро…

– В десять я распорядился устроить общее собрание.

Хорошо, не назвал это «прощальной церемонией»!

– Я на тебя надеюсь, – неожиданно признался он.

Вот оно! И я изобразил благодарность. А потом – смущение, чтобы не переусердствовать.

– Ты сможешь продемонстрировать… – он запнулся.

– Себя? – подсказал я.

– Чему тебя научили! – рассердился профессор. – Покажешь, что в тебя вложили. Ну, ступай…

Наш Виктор Франкенштейн испытывал к своим чудовищам явную неприязнь. Потому что мы были.

Далеко не сразу я понял, откуда эта отстранённость, которая после «Кальвиса» переросла в отвращение. Не стоило приписывать ему «страх». Он не боялся, что ИскИны научатся создавать людей. Да плевал он на это! Ничего, кроме Великого Матричного Клонирования его не интересовало. Развитие технологии – единственное – имело смысл.