Святой Николай Кавасила - Изъяснение Божественной Литургии, обрядов и священных одежд

• Название: Изъяснение Божественной Литургии, обрядов и священных одежд
• Автор: Святой Николай Кавасила
• Жанр: Религия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91362-902-9

Публикуемые творения известного в православном мире, и особенно в Греции, византийского святого XIV века Николая Кавасилы посвящены толкованию Божественной Литургии, ее обрядов, а также священных одежд православных священников. Св. Николай, как последователь великого византийского исихаста свт. Григория Паламы, несколько меняет направление исихастской мысли с исихазма монашеского (ярком представителем которого был св. Палама) на исихазм для мирян, нисколько не меняя самого духа данного знаменитого православного движения. Для этого он обращается к литургическому наследию христианской Церкви и рассматривает главный смысл Таинств Церкви и ее богослужения с точки зрения исихастской идеи о необходимости прижизненного соединения с Богом через Причастие нетварной Божественной благодати. В приводимых творениях святого отца читатель открывает для себя духовное измерение привычных чинопоследований и элементов богослужения, что позволяет ему с новыми мыслями и чувствами еще более глубоко проникаться благодатной жизнью Православной Церкви как мистического Тела Христова.

---

5

Почему полагается не весь хлеб, но вырезается особая часть

Надобно сделать несколько замечаний и касательно того, почему священник делает даром, предлагает Богу и, возложив на престол, освящает не просто те самые хлебы, какие будут принесены, а тот хлеб, который он сам от них изъемлет. Это также особенность, принадлежащая приношению Христову. Другие дары их владельцы отделяли от однородных с ними предметов, приносили в храм и отдавали в руки священников, а священники принимали и предлагали их, или приносили в жертву, или поступали так, как следовало с той или другой из принесенных вещей. Но Тело Христово отделено от предметов одного с ним рода, принесено, принято, предложено Богу и, наконец, принесено в Жертву самим же священником, потому что Сын Божий Сам избрал его для Себя, отделив его от нашего состава, Сам принес его в дар Богу, положив его в лоне Отца, так как Сам Он никогда не отлучался от сего лона, а пребывал там даже и после того, как создал это тело и облекся в него, так что оно уже было посвящено Богу с того самого времени, как только лишь получило образование, и, наконец, также Сам Он вознес его на крест и принес в Жертву. Потому-то и хлеб, который имеет быть преложен в Тело [Христово], сам священник отделяет от однородных с ним хлебов, сам предлагает Богу, положив его на священное блюдо, а потом, перенеся его на престол, приносит в Жертву.

6 Почему над хлебом священник изображает страдания Христовы

Вырезанный хлеб, пока он лежит на жертвеннике, есть простой хлеб. Он только лишь предложен Богу и соделался даром. Этим означается тот период времени, когда и Христос был даром. А был Он им, как сказано выше, с самого рождения, так как Он был даром и по самому рождению Своему, по закону, потому что Он был первородным. Но так как то, что совершилось над этим Телом в последующее время – страдания ради нашего спасения, крест и смерть, – было прообразовано гораздо прежде, еще древними, по этой причине и здесь священник прежде перенесения хлеба на престол и принесения его в жертву предварительно старается представить на нем эти образы. Каким же образом? Когда, отделив его от цельного хлеба, делает из него дар, изображает на нем, как на доске, страдания и смерть Господню, и что ни делает, делает или по необходимости, или с намерением, вкладывая [в свои действия] именно это значение: сами действия повествуют о страданиях Христовых и о Его смерти. И сие есть древний обычай: было время, когда и повествовали, и убеждали, и пророчествовали действиями. Например, пророк, желая показать пленение евреев, наложил на себя узы; наконец, и Агав поступил точно таким же образом, означая через это узы Павла; рассказывают также, что один из богоносных отцов, когда его спросили, что такое монах, не отвечал ни слова, а снял одежду, которая на нем была, и начал попирать ее ногами. И самую смерть Господню, и всё Его Домостроительство древние и сами выражали, и от Бога узнавали не посредством только одних слов, но и при помощи действий. Примеры того – море, рассекаемое жезлом, купина, горящая в огне, Исаак, ведомый отцом на заклание, и другие [действия], посредством которых с самого начала знаменовалась тайна [искупления]. И священник являет собою лицо, которое действует точно таким же образом: то, что он знает об этой жертве, он и излагает словами, и показывает посредством действий, насколько это возможно показать над таким веществом. Он как бы так говорит: вот как Господь шел на страдание, вот как Он умер, вот как у Него было прободено ребро, вот как из прободенного ребра излилась тогда эта кровь и вода. И так [священник] поступает, во-первых, для того, чтобы, как я уже сказал, показать, что этой истине, этой действительности сначала предшествовали образы и известные писания, служа для людей предзнаменованиями, подобно тому как и сам он прежде перенесения хлеба на престол и принесения его в жертву изображает на нем обстоятельства жертвы [Христовой]; во-вторых, он выражает через это мысль, что сей хлеб скоро будет пресуществлен в тот истинный Хлеб, Который был распят, принесен в жертву. А сверх всего этого еще, так как нужно провозвещать смерть Господню, то, чтобы не оставить без внимания ни одного из способов провозвещать и повествовать (для чего нам нужно было бы иметь тысячу уст), он повествует и словесно, и посредством действий.

7 В чем состоит воспоминание Господа

Сперва, взяв просфору, из которой должно изъять священный хлеб, говорит: в воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, по Его заповеди, ибо сие творите, говорит Он, в Мое воспоминание (Лк. 22, 19). И это говорит иерей не об этом только хлебе, но обо всей службе, как бы начиная священнодействие с заключения, так как Господь уже по совершении всего таинства присовокупил эти слова: сие творите в Мое воспоминание. Но в чем же состоит это воспоминание? Каким образом мы воспоминаем при священнослужении Господа? Какие Его действия и какое состояние? Я хочу сказать: о чем размышляем, о чем повествуем мы при этом воспоминании? Может быть, о том, что Он воскрешал мертвых, возвращал зрение слепым, останавливал Своим словом ветры, напитал досыта немногими хлебами тысячи, что показывало в нем Бога и Всемогущего? Нет. Напротив, воспоминаем то, что по-видимому служит признаком немощи: крест, страдания, смерть, – вот на чем Он повелел нам останавливаться при воспоминании о Нем. Откуда же это видно? Так думал Павел, который знал это хорошо. Когда он пишет коринфянам о Таинстве [Причащения], то, передав им, что сказал Господь: сие творите в Мое воспоминание, присовокупил: всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете (1 Кор. 11, 26). И Сам Господь выражал эту же самую мысль, когда преподавал таинство, ибо сказал: сие есть Тело Мое (Лк. 22, 19), сие есть Кровь Моя (Мк. 14, 24). Не приложил чудеса, сказав: они воскрешали мертвых, очищали прокаженных. А что? Одно страдание и смерть: которое за вас предается, которая за вас проливается (Лк. 22, 19). Какое же основание того, что Он напоминает не о чудесах, а о страданиях? То, что последние более необходимы, чем первые, судя по тому, что одни составляют причину нашего спасения и без них невозможно было бы для человека и воскресение (я разумею страдания), а те служат только доказательством, ибо чудеса совершались для того, чтобы все веровали в Господа, что Он воистину Спаситель.

8 О том, что совершается над хлебом

Поскольку таким-то образом должно быть совершаемо воспоминание Господа, то для этого священник, говоря: в воспоминание Господа… присовокупляет то, чем выражается мысль о Кресте и смерти. Ибо, изъемля хлеб, он приводит древнее пророчество о спасительной страсти: яко овча на заколение ведеся (Ис. 53, 7), повествуя о сем сколько возможно и словом, и делом. Совершая раздробление хлеба, с одной стороны, по необходимости – чтобы изъять дары, он делает это также и для изображения того, о чем сказано выше, означая этим отшествие Господа из мира и возвращение Его к Отцу путем смерти, как Сам Он сказал: оставляю мир и иду ко Отцу (Ин. 16, 28). Поэтому священник многократно вонзает копье, потом разрезает хлеб и на столько же частей разделяет и пророческое слово, приспособляя каждую часть слова к той или другой части [хлеба], чтобы показать, что дело здесь служит выражением слова, что как этот хлеб, чтобы быть предложенным Богу и освященным, отделен от однородного с ним вещества, так и Господь исшел из среды людей, с которыми по человеколюбию имел одну и ту же природу, и яко овча на заколение ведеся (Ис. 53, 7), и таким образом взятся от земли живот Его. Потом, присовокупив, что следует в пророчестве далее, и положив хлеб на священном [блюде], он делает и говорит то, чем изображается самое жертвоприношение – смерть Господа. Жрется, говорит он, агнец Божий, вземляй грех мира (Ин. 1, 29). Этими словами и действиями он выражает самый вид смерти, так как на хлебе он изображает крест и этим самым высказывает, каким образом совершено жертвоприношение – именно посредством креста. После того он прободает хлеб, и притом с той стороны, которая представляется правою, выражая прободением хлеба прободение ребра; по этой же причине и орудие для прободения называется копием и бывает устроено в виде копья для того, чтобы оно напоминало собой то копье. Изображая таким образом это действиями, он в то же время передает самое событие и словами: и един от воин, говорит он, копием ребра Ему прободе (Ин. 19, 34). Подобным образом и о том, что оттуда излилась кровь и вода, он повествует словами и изображает действиями, вливая в священную чашу вино и воду (и это воспоминание Господа!) и присовокупляя слова: и абие изыде кровь и вода (Ин. 19, 34).