Данни Грек - Дневники мотоциклиста

• Название: Дневники мотоциклиста
• Автор: Данни Грек
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014

Если вы когда-нибудь останавливали взгляд на красивой и мощной фигуре мотоцикла, смотрели на мчащийся мотоцикл с восторгом, завистью или просто любопытством, мечтали так же мчаться с беспредельной скоростью, навстречу ветру и закатам; если втайне или явно желали купить эту опасную, но столь привлекательную игрушку, если близкий вам человек сходит с ума по байку – прочтите эту книгу, написанную со страстностью и реалистичностью во всех животрепещущих деталях.

Становление личности, осознавшей свое место в мире через детские грезы. Любая мечта сбывается, если приложить некоторые усилия. Можно плыть по течению жизни, быть как все. А можно стряхнуть с себя всеобщую одинаковость, выскользнуть из паутины повседневности и устремиться к будущему, которое ты выстроил сам, не покоряясь привычному порядку и обстоятельствам.

Наркотик адреналина, жажда бесконечной скорости и близкие, любящие люди, – как совместить это в одной, такой недолгой жизни. Настоящие друзья, истинное братство, которое может связывать только сливающихся в одном сумасшедшем движении мотоциклистов – и та, единственная девушка, которая отдаст за тебя жизнь или подарит тебе твое продолжение на этой Земле; ради которой ты можешь бросить всё, но только не верного друга из пластика и металла. Только он уйдет вместе с тобой по бескрайней дороге, в бесконечную даль небес.

---

Вот и у меня в своё время был выбор, выбор того, что вновь заставило биться моё сердце чаще, пускай и имя этому «грань», но этот выбор я сделал сам, а осуждать меня или нет – на это вы имеете полное право, но прежде чем это сделать, задумайтесь, кто вы сами.

Выбор быть на грани стал сродни выбору яркого пиджака, что толпа в черных нарядах никогда в жизни не примет, и тебе остается либо повесить его в свой шкаф, либо продолжать ходить в нём, привлекая к себе всё больше внимания. И мой яркий пиджак, сделанный из кожи австралийского кенгуру не по лекалам «кутюрье», а по лекалам мотогонщиков, был сшит совсем не для того, чтобы он висел в моём шкафу, ведь я выбирал его для жизни, пускай и непонятной вам, но всё же жизни.

Так устроен мир, либо ты как все, либо ты отдельная единица, без боязни заявляющая об этом каждый день, пускай и молча, но отчетливо и понятно так, что ни у кого не остается вопросов, кто ты. Потому что проживая свою жизнь на грани и совсем не боясь оступиться, ты получаешь радугу настоящих эмоций и чувств, без которых ты бы себя уже похоронил в серости своих будней, и тебе осталось бы только назначить дату своего погребения. Но это лишь моё мнение, а принимать его или нет – это уже ваш выбор…

Настало время отмотать пленку назад, туда, где всё начиналось, и отмотать придется немало…

Будучи еще совсем юным, я рассматривал глянцевые журналы с железными друзьями, которых инженеры назвали мотоциклами, и влюблялся в них все сильнее и сильнее, мечтая, что когда-нибудь заимею такого друга в своем гараже. Я всматривался в их каждую деталь, совсем не понимая, что написано под этими фотографиями мелким черным шрифтом на иностранном языке; и представлял себя мчащимся по неведомым дорогам, обгоняя всех на своем пути, даже не думая тогда о том, что эти мечты через несколько лет станут реальностью. А что еще нужно ребенку в его семь лет: любовь родителей, теплый дом и, конечно же, мечты; и в этих мечтах были только я и ветер, развевающий мои белокурые волосы, бесконечная трасса и ни одной машины на моем пути, как в фильме «Беспечный ездок», хоть в то время мне дали посмотреть лишь отрывки из этого фильма, сославшись на то, что он для взрослых. Но даже этих нескольких минут моего детства у цветного экрана мне вполне хватало, чтобы представить себя вместо тех, двух «беспечных» людей, на том далеком асфальте, что окружали лишь пустыня и горы. На приглянувшемся мне одном мотоцикле из моих журналов, что уже по тем временам был наряжен в красочный пластик, я мчался к неизвестности, к тому, что маленькому мальчику не дано понять, но уже начинало завлекать, словно это было самое долгожданное путешествие. Я часами мог думать об этом, везде и когда мне было угодно, будь то вечер, и я уже лежал под одеялом, или в школе за партой перед букварем, совсем не слушая, что говорит мой первый учитель, или за обедом, не обращая никакого внимания на расспросы мамы; я думал об этом, когда хотел, и внутри себя улыбался, потому что это была моя маленькая мечта, которую я мог легко спрятать под свою подушку.

Я родился и рос в эпоху распада, когда все, что строили и вспахивали, стало вдруг чуждым и никому не нужным, и все решили, что всё это надо разрушить, чтобы построить на этом пепелище новую державу свободных людей. Это было время перестройки. Смутное время, с новыми идеями, новыми словами, обновленными людьми и их огромным желанием выровняться под чужую жизнь, показанную с экранов не всегда цветных, телевизоров. Вечные идеалы, повседневное равенство и веру в хорошее будущее легко сменили бразильские сериалы, «поле чудес» и вседозволенность, а то, что было за «стальным» забором, вмиг просочилось на улицы моего города, с каждым новым днем меняя его обличие до неузнаваемости. Именно тогда в нашу страну стали просачиваться импортные творения зарубежной автопромышленности, изумляющие своей красотой, и, наверно, это было лучшим из всего нового, что могло случиться с нами.

Как-то летним вечером, гуляя с отцом, я увидел такое творение, и это была не блестящая иномарка, что нахлынули в наш город, словно их заводы стояли в Подмосковье, это был настоящий японский мотоцикл, тот самый, что я разглядывал часами на картинке. Я увидел его и обомлел, застыл как вкопанный, не веря своим глазам, и оставался стоять на месте, пока мой отец, ушедший немного вперед, не обернулся.

– Эй! Ты что там увидел? – вернул он меня своим голосом обратно к нам во двор. И прочертив своими глазами по линии моего взгляда, слегка улыбнувшись, сам ответил на этот вопрос:

– А… а, теперь понятно… Ну пойдем, посмотрим поближе, – протягивая руку в сторону мотоцикла сказал он, словно разрешая мне приблизиться к нему.

Через секунду, услышав такой призыв, я уже опережал его своими маленькими, но быстрыми шажками, не вымолвив и слова.

Припаркованный рядом с соседним от нашего подъездом, перед нами стоял огромный красный мотоцикл, одетый весь в пластик, с угловато-квадратной фарой и блестящими дисками. Из его боков торчали огромные оранжевые поворотники, от которых тянулись серебристо-черные полосы, четко подчеркивающие изгибы бокового пластика и уходящие куда-то под слитное черное кожаное сиденье, своим узором напоминающие геометрические фигуры, выдавленные на красном фоне, что вновь выныривали из-под сиденья и заканчивались уже где-то в хвосте. На баке было вылито серебром иностранное слово «Kawasaki», а ближе к морде «zx-10», словно эти цифры были не названием модели, а оценкой его индивидуальности и красоты, о которой теперь должен был знать каждый. Ручки, ножки, подножки, зеркала, как квадратные лопухи, и никелированные трубы – у него всё было на своих местах, что я уже видел, но лишь на бумаге, а теперь это всё стояло передо мной всего в одном метре. И в лучах летнего вечернего солнца он блистал своим великолепием, сверкал и переливался, приманивая к себе тамошних зевак, которых к моему маленькому счастью тогда не оказалось рядом.

Это сейчас я смотрю на этих прадедушек наших «спортов» и думаю, что дизайнеры тех лет были дровосеками, способными вырубать из пластмассового бруска лишь квадратные формы, тогда же это была непостижимая красота, и верх инженерной мысли, воплощенной на конвейере.

Мне хотелось подойти поближе, потрогать ручки, посидеть верхом, ну и, конечно, чтобы меня прокатили, но отец, стоявший рядом, никогда бы не позволил сделать это без разрешения хозяина этого блестящего чуда, и мне оставалось просто наблюдать за всем этим великолепием. Но вот на моё счастье из подъезда вышел коротко подстриженный мужчина лет тридцати, тучной комплекции, в кожаной куртке и темных очках. Он на секунду задержался рядом с дверью, похлопав себя по карманам, словно боялся что-то забыть, и, видимо, нащупав это, направился в нашу сторону. Это был именно он, и я почему-то сразу это понял, то ли по его уверенным шагам в нашу сторону, то ли по не совсем стандартной по тому времени куртке, но это понимание пришло в мою детскую голову сразу, как только я его увидел. Через мгновение он уже стоял рядом с нами, протягивая моему отцу свою огромную руку в обрезанных перчатках.

– Здорово, как жизнь? – обмениваясь рукопожатием, вымолвил он и, не выслушав ответа моего отца, сразу же добавил. – Видел, какую ракету мне подогнали? – подбородком указал он на это красное пятно, стоявшее рядом с нами.

– Да, сильный аппарат, – улыбнулся отец, взглянув на него так, словно ожидал, что разговор сразу перейдет к мотоциклу. – Сыну разрешишь посидеть?

Амбал огляделся по сторонам, словно опасаясь невольных слушателей, которые могут тоже обратиться к нему с такой просьбой, и остановил свой защищенный очками взгляд на мне. Он видимо даже не заметил меня с высоты своего немаленького роста, но приспустив очки на нос и открыв мне свои светлые блестящие глаза, тут же нашелся и уже смотрел на меня с неким уважением, как старые служивые смотрят на новобранцев.

– Это твой сын? – уточнил он, словно знал меня раньше, и тот образ шел в разрез с тем, что он видел сейчас. – Подрос, совсем большой стал, – сделав шаг, навстречу ко мне и похлопав меня по плечу, улыбнулся он. – Скоро у папки такой же просить будет. Ну что стесняешься, все свои, залезай.

Я растерялся такому, по-отечески доброму отношению и робко вымолвил лишь:

– Здравствуйте, – что тут же развеселило этого здоровяка.

– Воспитанный, – закончив свой секундный смех, подметил он, взглянув с уважением на моего отца, который тоже смотрел на меня, кивком головы показав мне свое одобрение.

Я робко подошел к мотоциклу вплотную, совершенно не понимая, как мне взобраться на эту огромную железяку, и тогда здоровяк обхватил меня своими огромными ручищами и усадил в нагретое летним солнцем седло.

– Ну что? Нравится? – придерживая меня рукой, чтобы я не свалился с этой полуметровой высоты, спросил он, и, убедившись, что я с трудом, но все же смог дотянуться до ручек, добавил. – Вылитый гонщик, осталось лишь немного подрасти.