Ирина Щербакова - По крупицам. Российские школьники об истории ХХ века. Сборник работ лауреатов Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – XX век»

• Название: По крупицам. Российские школьники об истории ХХ века. Сборник работ лауреатов Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – XX век»
• Автор: Ирина Щербакова
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98379-180-0

Издательская программа Международного общества «Мемориал»

Всероссийский конкурс исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – XX век» проводится при поддержке Фонда «Память, ответственность и будущее» (ФРГ), Фонда Михаила Прохорова (РФ), Фонда имени Генриха Бёлля (ФРГ), Филиала «Фонда Фридриха Науманна за свободу» (Германия) в Российской Федерации, Фонда Кёрбера(ФРГ)

Издание осуществлено при поддержке Фонда «Память, ответственность и будущее» и Фонда имени Генриха Бёлля.

В сборник вошли работы российских школьников – лауреатов Всероссийского исторического конкурса «Человек в истории. Россия – XX век» 2011–2013 годов. Работы рассказывают о раскулачивании и Большом терроре, судьбах интеллигенции в 1920-1930-х годах, Великой Отечественной войне, блокаде и эвакуации, повседневной жизни советских людей в 1950-1980-х годах, Карибском кризисе, Чернобыльской аварии, распаде СССР и перестройке.

---

Мы все благодарны своей прабабушке, что она выжила сама и сохранила жизнь большинства своих детей. Даже само выживание в условиях, в которых она жила – большая заслуга. Сохранив жизнь своих детей, она тем самым дала шанс на жизнь всем своим многочисленным потомкам. Прочитав внимательно ее записи, мы поняли, что ее натура была глубже и ранимее, чем думали окружающие. Когда она писала эти воспоминания? Судя по событиям, упоминаемым в них, – после 1980 года, судя по разным чернилам – не в один присест. Для кого писала она о своей жизни? Для себя или для нас? Для того, чтобы мы помнили ее? Для того, чтобы мы прониклись сочувствием? Ведь эти листочки были сложены с вещами, которые она приготовила на свои похороны. Значит, она хотела, чтобы мы нашли эти записи после ее ухода. А может быть, эти записи были сделаны для себя? Для того, чтобы освободиться от горьких воспоминаний? Простить, наконец, мужа? Примириться со своей судьбой?

Как бы то ни было мы благодарны нашей прабабушке Евдокии Александровне за все: и за воспоминания, и за саму жизнь.

Анастасия Заварзина «А дух славянский жив и будет жить вовеки, ибо с нами Бог наш» Судьба семьи Семиз на фоне российской истории 30-60-х годов XX века

г. Владимир, научный руководитель B. C. Бузыкова

Моя работа посвящена замечательной женщине – Милене Душановне Семиз, а также ее матери Наталье Дмитриевне Семиз, в девичестве Роговой.

В музее нашей гимназии хранится большой архив учительницы математики нашей школы Нины Александровны Мясоедовой. Она скончалась в 1942 году и была похоронена на Князь-Владимирском кладбище на семейном захоронении Мясоедовых. Последним здесь стало захоронение Романа Дмитриевича Рогова, мужа Ольги – родной сестры Нины Александровны. Он умер в 1964 году. Его дочь Ирина Романовна Рогова передала в наш музей весь архив своей семьи: семьи Мясоедовых по материнской линии и Роговых-Семиз по линии отца.

Большую часть этого архива составляют фотографии, записные книжки, личные документы Романа Дмитриевича 30-50-х годов, открытки и письма родственников. Самое большое количество писем было написано Роману Дмитриевичу сестрой Натальей Дмитриевной Семиз (в девичестве Роговой) и ее дочерью Милой Семиз. Нашлось множество фотографий Константина, сына Романа Дмитриевича от первого брака. На одной из них он был изображен с маленьким мальчиком, и на обратной стороне была надпись: «Тятька и Митька. 1956 год». Значит, внука Р. Д. Рогова звали Дмитрий Константинович Рогов.

И мы решили попробовать разыскать его через Интернет. Признаюсь, в глубине души ни Вера Сергеевна Бузыкова (руководитель нашего музея), ни я не надеялись, что из этой попытки что-нибудь получится. А ждала нас сенсация! Набрав имя Дмитрия Рогова, на экране компьютера крупными буквами появилось имя Анны Андреевны Ахматовой! Зайдя на сайт, я увидела интервью филолога В. Д. Дувакина с Миленой Душановной Семиз о ее встречах с Анной Андреевной. Милена и ее мать Наталья Дмитриевна познакомились с ней в 1938 году. Сын А. А. Ахматовой Лев Николаевич Гумилев сидел в печально известных «Крестах» вместе с отцом Милены Душаном Ивановичем Семизом. В опубликованном интервью В. Д. Дувакин сообщал, что в предисловии к своей поэме «Реквием» Анна Андреевна пишет о женщине, которая стояла вместе с ней в многочасовой очереди в тюрьму и тихо спросила ее, сможет ли она описать происходящее вот здесь. И Анна Ахматова ответила: «Могу». Этой женщиной была Наталья Дмитриевна Семиз, «урожденная Рогова: 1882–1965, врач». На сайте также сообщалось, что подробнее о Душане Семизе можно узнать из статьи Д. К. Рогова «Из истории одной российской семьи», опубликованной в 6-м выпуске «Опочининских чтений» (Мышкин, 1998). Все совпадало: Семиз, Мила, Душан, Мышкин, Д. К. Рогов!

Дальнейшее исследование показало, что у нас в музее хранятся более 20 писем людей, которых хорошо знали, уважали, любили, ценили многие выдающиеся представители науки и культуры России. Милена Семиз, работая в Эрмитаже, дружила с его директорами И. А. Орбели и Б. Б. Пиотровским, переводчиком М. Л. Лозинским.

Жизнь Милены Душановны, ее отца Душана Семиза, талантливого журналиста и писателя, матери Натальи Дмитриевны, одной из первых в России женщин-хирургов, предстала передо мной в наиболее острые периоды истории России ХХ века. Душан Иванович Семиз (1884–1955) оказался в России в конце ХIХ века. Он был выслан подростком из родной Сербии за скандал с наследным принцем, перед которым, по семейному преданию, похвастался древностью своего рода. После окончания Полтавской духовной семинарии поступил на юридический факультет Петербургского университета.

В 1938 году жену и детей Д. И. Семиза определили к высылке из Ленинграда как семью репрессированного. Но благодаря ходатайству известной актрисы Александринского театра Е. А. Корчагиной-Александровской, бывшей тогда районным депутатом, и директора Эрмитажа И. А. Орбели, высылка была отменена.

В Петербурге-Ленинграде Душан Иванович опубликовал много статей и книг по истории и культуре южных славян, об исторических путях России и Сербии. Его работы публиковались как на русском, так и на сербском языке.

В годы первой мировой войны Д. И. Семиз был военным корреспондентом, вел ежедневные записи об увиденном. Фотографии различных военных эпизодов, сохранившиеся в архиве, представляют большой исторический интерес.

Сегодня архив Д. И. Семиза находится в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (ф. 470). После смерти Милены Душановны ее архивные материалы вошли в фонд отца.

В блокадном Ленинграде

Одно из ранних писем Роману Дмитриевичу Рогову от Милены датировано 28 июня 1942 года. Она пишет ему уже из Мышкина после выезда с матерью, сестрой Р. Д. Рогова, из блокадного Ленинграда:

Милый, родной дядя Рома. Очень давно хотела написать тебе и вот когда собралась. О том, что позади, ты уже знаешь со слов очевидцев. Скажу тебе одно, и не вывези я ее, она бы умерла… Конечно, жалко брошенного дома в Ленинграде, а главное книг, не надо их было увозить от тебя. Ну, да что делать. Люди гибнут… а мы потом как-нибудь наработаем себе и своим родителям.

Это письмо – единственное, где Милена упоминает о своем пребывании с Натальей Дмитриевной в блокадном Ленинграде. Из него невозможно узнать никаких фактов, никаких эпизодов их жизни в эти страшные месяцы зимы 1941/42 года. И мне казалось, что узнать больше, чем написано об этом в письме, нереально. Как я ошибалась! Нет, имя Милены сохранилось в нескольких дневниках блокадников, работавших вместе с ней в Эрмитаже и которые продолжали с ней переписку после ее отъезда из города.

В Интернете имя Милены Душановны я встретила в потрясающих дневниках Александра Николаевича Болдырева и Игоря Михайловича Дьяконова, молодых тогда сотрудников Эрмитажа, ставших впоследствии крупными специалистами-востоковедами, докторами наук, профессорами, авторами огромного количества научных трудов.

В своих дневниковых записях Игорь Михайлович Дьяконов пишет о том, как они с Миленой Семиз участвовали в эвакуации сокровищ Ленинграда в начале войны:

Прибытие и отбытие машин шло потоком ко всем подъездам. Мы с Миленой Душановной Семиз стояли на Иорданском подъезде. Нашей обязанностью было записывать номера ящиков, грузившихся на каждую машину, и получать в нашей описи расписку военного, сопровождавшего груз: – Сопровождающий, расписаться! Мы сдавали ящик за ящиком, которые проволакивали по доскам на крыльцо, и затем выходили к машине за распиской. Эта деятельность продолжалась три дня из недели, занятой эвакуацией. В последнюю ночь я спал полчаса – машины шли круглосуточно – я так устал, что еще год спустя несколько раз просыпался ночью от своего голоса: «Сопровождающий, расписаться!» В последний вечер эвакуации, когда уехала последняя машина и увезла последний ящик, мы с Миленой Душановной поднялись наверх и прошли по залам. Всюду, километр за километром, висели пустые рамы и багеты, валялась стружка, как будто кто-то дорогой выехал из квартиры; и мы расплакались от усталости и опустошенности. Было, кажется, 1 июля.

Чуть ниже он описывает царившую в городе обстановку:

Между тем, всюду обсуждался вопрос о том, удержится ли само советское правительство. Как-то я говорил у Малого подъезда Эрмитажа с нашей эрмитажной античницей, Александрой Ильиничной Вощининой, и подошла ее мать. Когда заговорили об этом вопросе, я сказал, что речь идет не о власти, а о существовании России. Мать Александры Ильиничны очень взволновалась и сказала:

– Спасибо, молодой человек, что вы вспомнили о России. При мне к Милице Эдвиновне подошла Милена Душановна Семиз и сказала:

– Что происходит, разве нас так учили! Милица ответила ей: