Андрей Халов - Вероника

• Название: Вероника
• Автор: Андрей Халов
• Жанр: Русское современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-00071-183-5

Роман «Вероника» – один из 28 романов гиперромана «Ад Министр @ Тор», литературно-стилистического изобретения автора, где каждый роман является законченным по смыслу литературным произведением, имеющим некоторые временные, сюжетные и образные связи с другими, входящими в гиперроман, книгами. Однако это нисколько не мешает считать каждый из них отдельным, самостоятельным, законченным литературным произведением. По замыслу автора гиперроман отличается от других видов литературных конструкций, таких, как серии, циклы тем, что имеет объёмную конструкцию, представленную на рисунке ниже, а окружающие каждую из книг этой пирамиды соседние произведения наиболее близко сочетаются с нею по хронологии, героям, имеют некоторое переплетение сюжетов. Так, например, роману «Вероника» хронологически предшествуют нижележащие в пирамиде книги «Возвращение к истине», «Джунгли мегаполиса», «Долгая дорога в никуда», «Взлом», «Охромов», а продолжают хронологию повествования вышележащие в пирамиде «Лондон», «Шах@Иды», «Светлый Князь», «Красное Зеркало», «Гольфстрим» и т. д.

---

Когда Вика не работала ночью, они ложились в обнимку на двуспальной кровати и долго разговаривали, глядя одним глазом какую-нибудь ерунду по телеку. Им нравилась эта негромкая беседа под мурлыкание ящика.

Сперва Вероника ощущала какое-то родство души. Но ведь они и вправду обе были женщинами. Ей казалось, будто она лежит в тёплой, уютной постели со старшей сестрой, которой у неё никогда не было. Беседовать было так приятно, так сладко, – словно пить нектар цветка, – и хотя ни о чём серьёзном они не говорили, Веронике казалось, что у неё никогда не было собеседника лучше.

Потом, чем дольше они лежали в обнимку, тем сильнее чувствовала она тепло Викиного тела, а руки той уже нежно ощупывали груди, бёдра и лоно Вероники. Становилось тепло и приятно внутри. Даже то, что тебя кто-то любит, делит с тобой хлеб, кров и ложе, хочет тебя и твоего внимания, – согревало и скрашивало жизнь, заглушало печаль Вероники о своей потерянной судьбе, о родине, о доме….

Вика целовала её в шею, в губы, в ложбинки ключиц, спускалась к груди, теребила кончиком язычка её соски. Потом доходило дело до клитора, ануса, и вскоре Вероника уже не помнила себя, забываясь в пылающей, огненной страсти.

Даже своему мужу, Бегемоту, и тем более какому-нибудь иному мужчине она никогда бы прежде не стала делать то, что теперь делала Вике. И та в ответ с пылкостью, страстью, упоением ласкала её тело, не стесняясь отметать какие-то условности. И хотя это было реальностью, Веронике всё казалось волшебным сном, загадкой и даже тайной, поскольку и теперь она не решилась бы кому-то поведать, если бы представилась такая возможность пооткровенничать, о своих отношениях с Викой.

Когда днём она оставалась одна, – Вика предпочитала работать в это время, – она понимала, что это не правильно, что женщина не может заниматься любовью с женщиной. Но приходил вечер, и всё повторялось снова, и Вероника не могла сказать даже самой себе, хорошо это или нет.

Но это было, и она принимала всё так, как оно шло.

И если Вика просила её, чтобы она, скрутив трубочкой язычок, засунула его ей в анус, нащупала там маленький геморроидальный узелок и поласкала эту неожиданную эрогенную зону, Вероника делала это, потому что и сама Вика зализывала все очаги её внутреннего пожара, которые в ней прорывались во время их любовной игры в самых неожиданных местах, потому что не было в этом унижения или ещё чего-нибудь непристойного. Они просто наслаждались друг другом.

Вика любила её с какой-то пылкостью мужчины. А Вероника отвечала на её страсть взаимностью даже не потому, что чувствовала всю неподдельность и искренность её порыва, а потому, что и сама вдруг проникалась этим неизведанным до того чувством, которое было сродни чувству сестринской любви, но каким-то особенным, другим, потому что здесь была, в конечном счёте, замешана жажда наслаждения, оргазм, упоение соитием, какое невозможно испытать с мужчиной по причине самой противоположности природы его тела, нацеленного на обладание внутренним женским существом, на вторжение и осеменение, как конечную цель процесса….

Дни шли, а Веронику пока так и не беспокоили. Про неё словно забыли. И, прожив неделю у Вики, она уже начинала внушать себе и даже верить, что так будет теперь всегда.

Ну, в самом деле, ведь если «мама» с такой лёгкостью хотела отправить её в мусоровоз, то, что теперь ей стоило забыть про неё так, будто она уже сделала это? Может быть, и в правду, она теперь принадлежит только Вике? В конце концов, та её отстояла, заплатила за неё «маме» полкуска зелёных! И, если это так, то, возможно, не сейчас, но позже, настанет день, когда она беспрепятственно выйдет из гостиницы и пусть даже пешком пойдёт домой! Она согласна и пешком! Ведь «мама» предлагала ей ползти до Киева раком! Так что дойти пешком до родного города было теперь ей просто заманчиво.

Сейчас Вероника пока и не помышляла об этом. Напуганная отловом, круто сваренным «посвящением», она теперь боялась даже подумать об этом, страх в ней был всё ещё очень жив. Он был где-то на поверхности её души. Но, возможно, когда-нибудь сама Вика ей скажет: «Подруга! Иди домой! Тебя здесь больше никто не держит!»

И она бы пошла. Пошла бы! Ничто больше не смогло бы удерживать Веронику здесь, в «Космосе», в Москве, в России! Она хотела домой! Её любимый город снился ей каждую ночь….

Что бы она стала делать дома? Без денег, возможно, уже и без квартиры…. Это был уже другой вопрос. Главным было вернуться домой, на родину. Вероника верила, что там всё наладится само собой. Она не знала, как это будет, но считала, что всё будет хорошо, как только она окажется в родных стенах, в родном краю….

И всё же ей было странно, почему её не беспокоят. Несколько раз она хотела спросить об этом у Вики, но помня пословицу: «Не буди лихо, пока тихо!» – всякий раз сдерживала этот порыв.

Как-то раз, за завтраком, Вика сама заметила это.

– Вольготно тебе живётся! – словно позавидовала она ей.

Вероника перестала есть. Она не знала, что ответить. Если даже Вика это заметила, то….

Она не ожидала такого «комплимента» от своей спасительницы, прозвучавшего словно выстрел, словно напоминание о том, что о ней никто не забыл, но не представляла, что ответить, чтобы не поднять случайно бурю в стакане воды и не изменить своего статус-кво.

– «Мама» что-то замышляет по твоему поводу! – продолжала Вика, словно не замечая молчания сожительницы.

– Может, она забыла про меня? – высказала Вероника робкую надежду.

– Ха! – усмехнулась Вика, и Вероника поняла, насколько она далека от понимания сути происходящего вокруг. – Забудет она, как же!

– Но что же тогда? – испугалась Вероника.

– Я ж и говорю – что-то замышляет! – продолжила спокойно рассуждать Вика. – Такое редко бывает, чтобы девочка у неё «в девках» засиживалась! Поверь мне: уж я-то её натуру знаю!

– Но ведь она на меня и не тратится! – возразила Вероника. – Кормишь меня ты! Что ещё?!..

– А деньги зарабатывать – кто ей будет?! «Мама» просто так, бесплатно, даже не пукнет! А ты ей в копеечку обошлась!

– Да у меня выгребли – знаешь, сколько денег?! – изумилась Вероника. – Мне первоначально отдать-то даже меньше надо было, чем у меня забрали….

– Слышала я про эту историю краем уха. Но деньги-то эти Анфиса, администраторша, себе забрала…. К тому же, для «мамы» всё, что меньше чирика килодоллариев, – так себе, на семечки, на пудру…, в общем, мелочь!

– Ничего себе – мелочь! – возмутилась Вероника. – Да я бы на такие деньги дома год жила припеваючи и горя не знала бы!

– Ты свою провинцию, тем более Украину, с Москвой не сравнивай! В Москве эти деньги – тьфу! Пшик! «Мама» в кабаке больше за вечер оставляет, когда «гудит»! Поэтому я и говорю: что-то странное происходит. Я такого, во всяком случае, не припомню….

Вика как в воду смотрела. Не прошло и пары дней, как за Вероникой пришёл Саид.

При его появлении в номере Вероника вся сжалась и внутренне напряглась. В памяти ещё хорошо стоял его образ, связанный напрямую с её страхом.

– Пошли к «маме»! – сказал он. – Зовёт она тебя!

Было утро. Вика только что «умотала», «наштукатурившись», на «работу», и потому спросить совета было не у кого. Да и что ей оставалось делать: вариантов не было. Зовёт – надо идти!..

– Что – заскучала?! – поинтересовалась «мама», увидев Веронику, с порога.

– С чего вы взяли? – возмутилась она.

– Ну, как с чего?! Сидишь без дела…. Скучно, наверно?!

Вероника ничего не ответила. Она понимала, что сейчас лавирует на кончике лезвия ножа, и одно неверное движение, – даже дуновение ветра не с той стороны, – приведёт к катастрофе.

«Мама» плавала по бассейну сауны голая, совершенно не стесняясь присутствовавших мужчин. Вероника смотрела на неё и старалась не сделать чего-нибудь такого, какого-нибудь подвоха самой себе, который бы вызвал лавину, что ввергнет её снова в пучину дикой оргии.

«Мама» вылезла по никелированной лесенке из бассейна. Ждавший хозяйку швейцар накрыл её большим как халат махровым полотенцем. Она уселась на плетёный стул и, взяв со столика бокал с каким-то напитком, слегка отпила, потом поставила обратно и снова посмотрела на Веронику, стоявшую перед ней в растерянности.

– Ну?! Чего молчишь?!

Вероника пыталась понять, куда «мама» клонит. Ждать начала новой оргии или ещё какой-нибудь дряни со своим участием ей надо было в любую секунду. И она понимала это. Но, с другой стороны, если бы что и началось, воспрепятствовать этому Вероника была не в силах.

– Ладно! – словно пощадила её «мама», Вероника вдруг почувствовала после этого восклицания, что ничего экстраординарного дальше не будет, во всяком случае, в ближайшее время. – Слушай сюда! Я вижу, что ты вся дрожишь, как осиновый лист!.. Боишься, небось, новой ебли?!.. Правильно делаешь! Её для тебя никто не отменял!..

«Да у меня до сих пор всё болит!» – хотела вскрикнуть Вероника, но остановилась, вовремя спохватившись, что это, напротив, может сработать как детонатор новой экзекуции.