Маргарита Снапир - Сестра

• Название: Сестра
• Автор: Маргарита Снапир
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-500039-137-2

Что может быть выше и бескорыстнее любви между родными людьми – братом и сестрой?

Нечасто в современном мире (где у издателей в почете детективы с трупами и любовные романы с «хэппи_эндом») приходится встречаться с художественной прозой, рассказывающей о подобных простых, казалось бы, житейских вещах.

Книга молодой израильтянки, начинающей писательницы Маргариты Снапир раскрывает эту тему искренне, просто и с удивительным доверием к читателю. Трагические события в судьбе героев лишь подчеркивают и оттеняют основную тему повести: близость родственных душ, которую нужно сберечь во что бы то ни стало.

Э. Ракитская, член Союзов писателей Москвы и Иерусалима

---

На тот берег перебрались без происшествий, причем, когда подходили к переправе, Лара рванула вперед и первая перескочила по мосту на другую сторону. Мальчишки засмеялись и дружно ей зааплодировали. Лара театрально раскланялась, прижав правую руку к груди. Пробравшись сквозь заросли ивы и срезав по гибкому пруту для «индейских» луков, ребята попали на широкую равнину. Ветерок колыхал высокую траву и вздымал в воздух сезонную пыльцу.

– Смотрите! – крикнула Лара и, не дождавшись, когда остальные разглядят среди травы коричневые бочонки камыша, побежала к ним. Ребята бежали за ней, разводя руками высокие стебли. Добравшись до цели, они обнаружили, что камышом окружено небольшое озеро. Темную воду окоймляло по берегу кружево ила. Впоследствии у этого озера произойдет одно из самых ярких событий в Лариной жизни, а пока они вместе радовались своему открытию, обследовали берег, а после устроили привал с хлебом и сыром.

Так проходил последний месяц летних каникул. Строили шалаши, играли в казаки-разбойники, купались в холодном родном Балтийском море. Их сердца отстукивали один сумасшедший ритм, головы бурлили идеями, и вся жизнь, длинная и удивительная, расстилалась перед ними нескончаемым полотном, на котором им предстояло выткать узоры своих судеб.

Оставалось два дня до начала учебного года и мальчишки устроили турнир по фишкам против соседнего двора. Фишки продавались вместе со жвачкой, а дорогие и редкие – по отдельности. Это были небольшие картонные или пластиковые кружочки с различными картинками. Были так же «перелевашки», меняющие изображение в зависимости от того, под каким углом на них смотреть. Ребята собирали настоящие большие коллекции фишек и очень ими дорожили. Игра производилась следующим образом: каждый ставил по равному количеству фишек, далее их складывали стопкой, картинкой вверх, и ребята по кругу, зажимая стопку между большим и указательным пальцами, били ею о землю. Те из фишек, что перевернулись, считались выигрышем.

Борька играл виртуозно, за что часто был бит, Лара же играла только в своем дворе, а в междворовых турнирах участвовала исключительно в качестве Борькиной болельщицы. В этот раз играли против соседнего двора, куда Ларе, Борьке и Тузику входа не было. Там заправляли Костик и Сашка Марасюки (антисемиты и фашисты, как называл их Борька), поэтому жидам и черномазым там было не место. Юрку туда тоже не пускали, так как он состоял в близкой дружбе с жидовскими братом и сестрой и черномазым Тузиком. Честно говоря, этим четверым соседний двор и даром не дался, но этим летом старший из Марасюков, Костик, повесил там на старой бузине тарзанку. И теперь все на ней катались, а они – нет.

Играли на нейтральной территории между дворами. Мальчишки сидели плотным кругом, из которого раздавались хлопки фишек, возгласы и ругательства игроков. Лара взвизгивала и громко аплодировала каждому Борькиному выигрышу, а краем глаза все время посматривала на запретную тарзанку, одиноко болтавшуюся в опустевшем на время турнира дворе. Ей ужасно хотелось прокатиться хоть разок. Оба Марасюка сидели спиной к двору, среди остальных играющих стукачей не было, в крайнем случае можно было бы успеть соскочить с тарзанки и дать деру. Пока Ларину голову занимали эти мысли, ноги уже привели ее в соседний двор. Удержаться от искушения теперь она просто не могла, села на плоскую доску и оттолкнулась от земли. Она раскачивалась все выше и выше, и старая бузина вздрагивала при каждом взлете тарзанки. Ветер умывал лицо и полоскал рыжие волны волос. Вдруг в висках у Лары застучало, и она стала пытаться остановить тарзанку, больно шаркая босыми ступнями по земле. Сандалии слетели с ног. Из-за поворота показалась грузная фигура Костика. Тарзанка все еще взлетала довольно высоко – и соскочить не было никакой возможности.

– А эта жидовка что тут делает? – с ухмылкой обратился Костик к идущему позади Сашке.

Ларе наконец удалось спрыгнуть, но Марасюки были уже слишком близко. Она прижалась к ржавому боку гаража, прикидывая драться ей или сгруппироваться и попытаться получить наименьший урон от ударов. Костик шел к ней, а Сашка остановился чуть в стороне в ожидании зрелища. Лара сомкнула локти и закрыла голову соединенными в щит руками. Сквозь щель между запястьями она увидела бегущего к ней Борьку, а метрах в ста позади него – Тузика. Лара опустила руки и тут же получила удар в правую скулу. Борька с рыком бросился на Костика, но тот ловко развернулся и ударил его в нос. Кровь хлынула Борьке на майку, глаза сильно заслезились, и он упал на колени. Старший Марасюк повалил его на землю и стал пинать ногами, куда попадал.

– Ах ты, дрянь жидовская! – хрипел Костик.

Дальше для Лары все происходило словно в замедленной съемке. Боковым зрением она увидела на земле доску с торчащим гвоздем, в следующее мгновение Лара уже схватила ее и сильным ударом вонзила гвоздь по самое основание Костику в ногу. Он взвыл и повалился на бок. Сашка схватил Лару за ворот футболки, но тут подоспел Тузик и точным ударом в челюсть отправил младшего Марасюка в нокаут. Лара видела, как Борька пытается встать, но ноги у него подкашиваются. Злость и обида за брата переплетались внутри, словно стебли вьюнка. Ей казалось, что она чувствует, как ползучий страшный гибрид этих двух эмоций с невероятной скоростью разрастается от кончиков пальцев на руках к груди, мгновенно заполняя собой все, разливая по телу ровный жар, и где-то чуть выше ключиц, в горле, уже завязался тугой бутон. Борька упал, не сумев подняться на ноги. Бутон лопнул.

– Сволочь! Фашист! – закричала Лара срывающимся на визг голосом. Она подскочила к скулящему в пыли Костику, рывком выдернула доску из его ноги и снова вонзила гвоздь, снова выдернула, замахнулась, но тут подбежавший Юрка схватил ее сзади и оттащил от Марасюка.

На линейке первого сентября Борька стоял с заклеенным пластырем носом и сильно заплывшим правым глазом. После драки во дворе родители Костика и Сашки приходили к ним разбираться. Отец Ефим Ильич пригласил Марасюков в дом. Они с порога начали кричать, что Костику теперь чуть ли не на костылях ходить придется, но увидев перекошенное от побоев лицо Борьки, прошмыгнувшего в детскую, замолкли на полуслове.

В этом году Лара перешла в пятый класс. Из начальной школы в среднюю, находившуюся на улице Тургенева в здании старой немецкой гимназии с пристроенным в 80-е новым крылом, которое соединялось с основной постройкой крытым коридором. Крыло пристроили, когда директором школы была И. Р. Васильцова, ставшая теперь фрау Лунау и живущая в Мюнхене. Весь городок в целом сохранил немецкий стиль с мощеными улочками и птичками на башенках домов. Боря и Лара Гринберги жили в старом немецком доме. Каждое лето к ним приезжал Герхард Нойманд. До войны в этом доме жила его семья. Он привозил детям заграничные игрушки и сладости, и еще привозил черно-белые фотографии, казавшиеся Ларе и Боре совершенно нереальными. На фотографиях маленький Герхард со своими мамой и папой сидели за их, Гринбергов столом или стояли на их крыльце. Квартира осталась совершенно такой же, полностью сохранив планировку. Каждый год Герхард навещал не их семью, он навещал свое детство.

Лара стояла на линейке и чувствовала себя гордой и взрослой, теперь она тоже учится со старшими, а не с малышней. Волосы ее были заплетены во французскую косичку «колосок», а не в детскую баранку с двумя бантами, как на линейках в начальной школе. Она вся лучилась, но гордость и радость смешивались в ней с легким чувством страха перед новой школой. Она казалась Ларе огромной по сравнению с трехэтажной коробкой «началки». Хорошо, что Боря учился здесь уже целый год и все знал.

Появились новые предметы и новые учителя. Каждый урок теперь проходил в своем кабинете, и Лара все время боялась заблудиться в кривых коридорах немецкого здания и не успеть добраться до нужного класса до звонка.

Математику вела Сара Самсоновна, прозванная учениками Эсэсовцем (по первым буквам имени и фамилии), что было забавно, учитывая ее еврейское происхождение. Учительница была очень строга и требовательна, особенно к успешным ученикам. За красивые глаза оценок не ставила, задавала домашние задания непомерных объемов и любимчиков в классе не заводила. За это и получила свое прозвище сухая старушка с выбивающимися из толстого пучка седыми кудрями. Лара с математикой не очень дружила и слегка побаивалась строгого преподавателя. Борька же был влюблен и в предмет и в учительницу, решал задачи под звездочкой, не входившие в обязательное домашнее задание и получал настоящее удовольствие, когда, открыв последнюю страницу учебника с ответами, видел тот же результат, что получил сам. По математике у Бори была твердая пятерка, но без плюса и прочих поощрений, как могло бы быть у другого учителя. На контрольных Сара Самсоновна, прохаживаясь между рядами парт, легонько касалась Бориного плеча маленькой морщинистой рукой – и это было для мальчика наивысшей похвалой.