Вера Полозкова - Осточерчение

• Название: Осточерчение
• Автор: Вера Полозкова
• Жанр: Поэзия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-904584-44-3

Вера Полозкова пишет о том, что неизменно существует вокруг и внутри нас. Говоря на одном языке со слушателями, она срывает овации многочисленной публики на своих выступлениях. Её поэзия обжигает настоящими чувствами, скрытыми во многих из нас.

“Осточерчение” – искусный синтез точных мыслей и виртуозного слога, собранных в 12 циклах стихотворного сборника молодой поэтессы.

---

7 ноября 2008 года, дорога Орча – Гвалиор

Семь ночей

Так-то, мама, мы тут уже семь ночей.
Если дома ты неприкаянный, мама, то тут ты совсем ничей.
Воды Ганга приправлены воском, трупами и мочой
и жирны, как масала-чай.
Шива ищет на дне серьгу, только эта толща непроницаема
ни для одного из его лучей.
И над всем этим я стою белокожей стриженой каланчой,
с сумкой «Премия Кандинского» вдоль плеча.
Ужин на троих стоит пять бачей,
все нас принимают за богачей,
И никто, слава богу, не понимает наших речей,
И поэтому мы так громко всё комментируем, хохоча.

Каждый бог тут всевидящ, мама,
и ничего, если ты неимущ и тощ.
Варишь себе неизвестный науке овощ,
добавляешь к нему
какой-нибудь хитрый хвощ
И бываешь счастлив; неважно, что на тебе за вещь,
Важно, мама, какую ты в себе
заключаешь при этом мощь.

В общем, мы тут неделю, мама, и пятый город подряд
Происходит полный Джонатан Свифт
плюс омар-хайямовский рубайат.
Нужен только крутой фотоаппарат,
что способен долго держать заряд,
И друзья, которые быстро всё понимают.
Ничего при этом не говорят.

Так что, мама, кризис коммуникации,
творческое бессилие,
отторгающая среда —
Это всё, бесспорно, большие проблемы, да,
Но у них тут в почёте белая кожа, монетка в рупию и вода,
В городах есть мужчины в брюках —
если это серьёзные города,
Так что мы были правы, когда добрались сюда.
О, как мы были правы,
когда добрались сюда.

7 ноября 2008 года, Агра

Агра

Чему учит нас Агра, мой свет?
Мегаполис: каждый десятый спит на белье,
каждый пятый о нём слыхал.
Над портретом Шивы и Парвати лампа,
чтоб глаз приезжего отдыхал.
Тадж Махал был построен, чтобы все расы мира
встречались перед воротами в Тадж Махал.

Чему Агра учит меня? Надо брать парату —
парата везде вкусна.
Индия лежит под колёсами, словно поверхность Марса,
и остаётся с тобой честна:
Ничего не забрать отсюда себе на память, как с того света
или из сна.

8 ноября 2008 года, перегон Агра – Пушкар

Древнерусская тоска

Мы в Пушкаре, мама, это штат Раджастан,
если в двух словах.
Женщин с двумя головами нет, но есть женщины в шторах
с дровами на головах.
Мы ночуем в пустыне, мама, пахнет кострами, травами
и верблюдами, ущемляемыми в правах.

Люди будто сушёные, мама, – рука у взрослого человека
всегда толщиною с плеть.
На каждом товаре по сантиметровому слою пыли,
каждая спальня – сырая клеть,
Здесь никто ничего не сносит, не убирает,
не ремонтирует —
всему просто дают истлеть.

Едут бешеные автобусы, дребезжат,
и машины им вслед визжат,
и перебегают дорогу босые женщины в сари —
у любой ребёнок к груди прижат,
И коровы тощие возлежат, никому не принадлежат,
И в углу кафе сидим мы, сытые эксплуататоры,
попиваем свой оранжад.

Костя вывихнул руку, мама, вздыхает так,
будто бы кончина его близка.
Мы в пустыне, мама, нет ничего, кроме звука пищалки,
запаха ночи, огня, песка,
Я смотрю на всё это дело, мама, и тут, конечно,
древнерусская обязательная тоска.

8 ноября 2008 года, Пушкар

Пушкар

Чему учит нас город Пушкар, мой свет?
Звёзды были придуманы для того,
чтоб от лагеря взять верблюда, поехать через пески,
лечь в телеге и налюбоваться всласть.
Тот, кто имеет повозку, байк или карту – имеет власть.
Мы добрались до лучшего города на земле,
а цивилизация, к счастью, не добралась.

Чему учит Пушкар меня?
Я ничего уже не исправлю и не спасу.
На самом деле я живу здесь, в пустыне,
и ношу золотое кольцо в носу.
Ем кюфту из железной миски, держа её на весу.
И в повозке мужа по знаку «Ом»
пририсовано к каждому колесу.

10 ноября 2008 года, Пушкар – Джайпур

Каникулы на Луне

Вот тебя высаживают в открытку, тв-программу,
детскую сказку —
и ты вполне
На двенадцатый день осваиваешь пространство
и плохо помнишь,
что делал вне.
Мы тут видели тех, кто забыл вернуться,
и это зрелище не по мне —
Драные скафандры, разбитые навигаторы —
вечные каникулы на Луне.

В первый день выходя на улицу в Дели
ты знаешь твёрдо —
часы твои сочтены.
Грязно, перенаселено, зловонно и всё гудит,
словно ты в желудке у Сатаны.
А через неделю ты счастлив, сторговывая в Пушкаре
то-ли-юбку-то-ли-штаны
За две трети от их цены.

Так что можно, пожалуй, поздравить нас —
за двенадцать дней
Мы способны обжиться в любой открытке —
неважно, ёлочка ли на ней
Или восьмирукая дева Кали в сиянии
драгоценных своих камней.

11 ноября 2008 года, Джайпур

Джайпур

Чему учит нас город Джайпур, мой свет?
Месть индуса изобретательна и хитра.
У тебя неплохой отель, только в храме Шивы сразу за ним
служба начинается в пять утра.
И репертуар, в свою очередь, там таков,
что хрустит и трескается кора
Головного мозга. Причём сегодня он значительно
заунывнее, чем вчера.

Чему учит Джайпур меня?
Я преодолела большой маршрут.
Что ни кадр, то как из журнала Geo,
что ни индиец, то изумруд.
А сомненья, кишечные палочки и служители храма Шивы
меня пытались, но не берут.

12 ноября 2008 года, самолёт Джайпур – Гоа

Гоа

Мы в Северном Гоа, мама, каждый пейзаж
как заставка для телефона
или рекламный 3D плакат.
Дело к вечеру, где-то уже включается
электрический треск цикад.
Кто-то едет вдоль кромки моря на старом велосипеде
через закат.

Да хранит Господь мотоциклы сезонных, мама, —
они наглы,
Объезжают на полной скорости все пригорочки и углы,
Набирая полные ноздри полынного дыма, мама,
полные руки ветра
и веки – мглы.

Пока мы сидим в баре на берегу,
допиваем клубничный сок,
Игроки в крикет ждут, когда один совершит бросок,
крабы убегают наискосок.
Это самый мизинец Индии, самый невозможный её кусок.
Мы проводим солнце и тут ещё посидим часок —
Пока Костя докурит,
затушит джойнт
и закинет его в песок.

13 ноября 2008 года, Гоа

Как водится

Как ты там, моё слабое утешение, моя ржавая ссадина,
ломаная банка из-под тепла?
У меня в айподе сто пять твоих фотографий,
так что я тебя сюда привезла.
Я на севере Гоа, Тим, тут такой же бог, как у нас,
но куда чуднее его дела.

Если едешь на ста, и слёзы закатываются в уши —
это называется «с ветерком».
В барах выдают кокосовую скорлупку,
чтобы ты растолок гашиш
и смешал его с табаком.
Ящерица сбежавшей татуировкой гуляет под потолком —
Ты сидишь, а она идёт над тобой пешком.

Голые лампочки, Тим, жестяные кружки, пыльные майки,
нехитрый гоанский быт.
Всей литературы – только следы на песке:
скажем, узкие от ступней,
и звёздчатые от лап,
и круглые от копыт.
Кажется, что и сны тебя здесь не ищут,
но стоит тебе уснуть,
как никто окажется не забыт.

Вот он ты, глумливая бровь дугой, вот сменивший тебя,
с одной и второй серьгой,
Вот он новый мой праздник, который всегда с другой —
Все идут за мной от Парижа до Вайланканни,
где сразу над барной стойкой
мой дорогой —
Джизус Крайст,
как водится, Всемогущий
и Всеблагой.

15 ноября 2008 года, Гоа

Последнее утро

Чему учит нас Гоа, мой свет? Расстояние лучший врач.
Расставания больше встреч.
Драгоценно то, что хватило ума не присвоить,
не сфотографировать,
не облечь
Ни в одну из условностей; молчанье точней, чем речь.
Того, чего не имеешь – не потерять.
Что имеешь – не уберечь.

Чему Гоа учит меня? Тому, что из всех мужчин
только ветер и стоит слёз.
Когда катишься пятьдесят километров в час,
он уже принимает тебя всерьёз.
Всякий мрак проницаем, любой поворот открытие,
смерть глядит дальним светом, и он белёс.
Твоя тень состоит из чёлки, стоящей дыбом,
руля, сидения и колёс.

Гоа учит меня доверию – десять дней
Ездишь за спиной того, про которого точно знаешь —
ему видней,
Так что скоро чуть ли не дом родной обретаешь в ней,
Даже набирая полные фары пыли
и полные шины выбоин,
зеркала – разбегающихся огней.

Да, в последнее утро, пожалуй, стоит проснуться в шесть,
Сесть в рассвет, попытаться собрать всё вокруг и счесть,
попросить присяжных в себе учесть,
Что уж если Господь задумывал фрукты,
линию горизонта
и экзотических сумасшедших такими, какие здесь, —
О, какую же это делает Ему честь.

Если завтра отъезд, у тебя невозможный рост.
Правой ногой попираешь ты Сиолимский,
а левой Кузнецкий мост.
Слышишь благовест, погружая лицо
в прохладную мякоть звёзд —
над Москвой не бывает звёзд.
Пахнет пряным вест.
Пахнет жжёным ост.
И становишься чист, отверст и предельно прост.
Сам себе и Приянка Чопра,
и Роберт Фрост.

23 ноября 2008 года, Гоа