Элан Жени - ВА

• Название: ВА
• Автор: Элан Жени
• Издательство: Литагент «Ридеро»78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Русское современное

В редакцию столичной газеты приходит странное анонимное письмо с описанием загадочных событий. Молодой репортер отправляется в неведомый городок для проведения расследования и узнает о существовании некого тайного сообщества… А сам автор тем временем задается извечными вопросами человечества: можем ли мы управлять судьбами других людей? Как остаться верным собственному мироощущению и не поддаться влиянию внешнего хаоса? И, наконец, где заканчивается реальность и начинается фантасмагория?..

---

– Нет-нет, – Родькин Первый не ожидал такой долгой отсрочки. – Какой месяц! – воскликнул он. – Нет, так не пойдет! – Вот наглец, как он смеет, целый месяц, вымогатель, цену набивает, да как хватил, аж целый месяц. – Я восемь лет тратил деньги на этого ребенка! Ты знаешь, сколько это?

Лаптев, конечно, знал. Никогда не было секретом, какие ежегодные взносы следует делать, чтобы вырастить жертву. И эту сумму никак нельзя было назвать непомерной. Пока никто не жаловался. Некоторые оплачивали одновременно воспитание нескольких девочек. Даже Лаптев, хоть и не имел собственного бизнеса, и то подумывал о том, чтобы принести жертву, так, для порядка, как должно свечку в церкви поставить. Скоро так и будет. Каждый имеет право жертву богу принести, не только богатые.

– Форс-мажор, что ж поделать… – с притворной растерянностью на раз-два-три пропел Лаптев.

– Это не фарсмажор! Это безответственность! Она должна была умереть сегодня! – Родькин Первый был ошарашен бестолковостью Лаптева. Как можно называть безответственность фарс-мажором! Родькин Первый стал запинаться. Уточнил у Лаптева, – Ты как предпочитаешь, помедленнее или по-венски?

– Лучше помедленнее кружите, я уж давно вальс не танцевал.

«Сейчас ты у меня будешь спотыкаться», – Родькин Первый прижал Лаптева к себе.

– Я каждый год выкраивал деньги, чтобы смочь оплатить воспитание этой девочки. Кому она нужна была, посмотри на нее. Так и осталась бы никому не известным существом, а не ликом святым, которым по твоей вине не стала еще! И что, ты думаешь, мне это стоило? Наряду с этим необходимо было платить зарплату работникам, оплачивать пенсионные и социальные обязательства, хотя я же не государство, чтобы о людях заботиться! Где мне надо было брать деньги?! Приходилось ужиматься, и это притом, что курс постоянно растет, инфляция съедает всю прибыль! Ты понимаешь, что такое инфляция?! Необратимый процесс! Вот, например, возьмем повидло. Я наценяю повидло на сумму потраченных денег на воспитание жертвы, – у общепита из-за этого происходит удорожание булочек с моим повидлом. Потому что они у меня повидло покупают. Мои работники, как потенциальные потребители булочек, следовательно, тратят больше денег на булочки и требуют увеличить зарплату, потому что на булочки не хватает, мне приходится идти им на уступки, потому что они начинают увольняться, и – приходится увеличивать зарплату. А где мне для этого деньги брать?! Конечно, я наценяю повидло, – и опять наценка возвращается ко мне бумерангом, работники вновь не укладываются в прожиточный минимум, потому что булочки с повидлом стали еще дороже! А себестоимость! Себестоимость постоянно в убытке, – Родькин Первый говорил так убедительно, с такой неподкупной сиротскостью, будто он был не в первой десятке богатых людей в городе, а каким-нибудь химиком в научном институте. Он так накрутил, что ему самому уже казалось, что Лаптев не только должен был исполнить обряд именно сегодня, но и восполнить ему все вложенные деньги в течение восьми лет. – А ты хоть знаешь, что такое себестоимость?

– Знаю, – поспешил ответить Лаптев, понимая, что если Родькин Первый сейчас начнет и про себестоимость рассказывать, то Лаптева вытошнит.

– Думаю, не знаешь. Все говорят «знаю», говорят, не подумав. А когда начинаю спрашивать: «Ну скажи, что такое себестоимость», никто сказать не может. Вот, скажи, если знаешь, что такое себестоимость? – Родькин Первый лукаво прищурился. Для того чтобы сбить оппонента с толку, следует ввести в оборот непонятное слово, например: СЕБЕСТОИМОСТЬ. Он знал, что никто не может сказать однозначно, что это. Он сам себе объяснял это слово в разные годы по-разному. Поэтому, даже если кто-то и скажет в ответ, что себестоимость это «расходы», то Родькин Первый тут же не согласится с этим и поправит – «не расходы, а затраты». Если ответят «затраты», Родькин Первый поправит – «издержки». Если в ответ прозвучит – «стоимостная оценка», он попросит уточнить – стоимостная оценка чего? Родькину Первому было интересно, что люди думают об этом понятии. И все больше и больше убеждался, что люди не думают про себестоимость в принципе. Не за-мо-ра-чи-ва-ют-ся.

– Ну… – затянулся было глубокомысленно Лаптев, и сдался, предполагая, что тошнить могло из-за повидла, которое было тут всюду. – Так основательно я, пожалуй, не знаю, чтобы определениями из книжки говорить, – «ну что ж, пусть расскажет и про себестоимость, послушаю. Какой же он зануда, все-таки. И так вывернет, и этак, чтобы виноватым выставить. А как ногами выкручивает! Вот ведь как сильно хочет денег от меня поиметь, что пока все книжки не расскажет – не уймется. И правда денег отдашь, лишь бы не выслушивать этот бред. Как бы сбежать уже отсюда».

– Вот! – многозначительно воскликнул Родькин Первый. – Это наука целая! Она в инфляции первая дудка! – тут он решил преумножить вину Лаптева фразой: «А ты хочешь, чтобы я по миру пошел!», – и предупредительно растянул губы в совестливую ухмылку. – А ты хочешь, чтобы я по миру пошел! – произнес он с легким укором. – Это все от незнания себестоимости. Ты возьми дома книжку, – по-отечески посоветовал Родькин Первый. – Почитай. На многое посмотришь другими глазами.

– Хорошо, – поторопился Лаптев убедить лектора в том, что возьмет дома книжку и прочтет. А фразу: «А ты хочешь, чтобы я по миру пошел!», – пропустил мимо ушей. – Я возьму и почитаю. – Лаптев остановил кружение, кивнул головой: – А теперь мне надо бежать.

– Куда же бежать? – схватил Родькин Первый Лаптева за локти. – А девочка?

– А что с ней? Она жива здорова, в вашей прихожей, – позволил себе съязвить Лаптев. Он вызволил локти и сделал полушаг в сторону Вали.

– Ты хочешь, чтобы я по миру пошел! – взмолился Родькин Первый, чем вызвал движение мебели в доме. Шкафы покачнулись. Стулья, обтянутые прозрачной пленкой, спрятались под стол. Стол присел в ожидании.

– Зачем же вы так! – засовестился Лаптев. – Вы уважаемый человек! – выразительно подчеркнул он, оглядываясь на шкафы. – Как можно! – а про себя Лаптев подумал, что вот это был бы номер, Родькин – и по миру. – У вас столько повидла! – тем не менее, взвесил воздух руками отставник.

– Почему же тогда у всех нормально все получается! – ядовито заметил Родькин Первый. – Каждое воскресенье жертвенники работают без всяких проблем, – попрекнул он, и недоуменно развел руками. – Почему на мне все это сломалось? – и правда, Родькин Первый ни от кого не слышал, чтобы что-то пошло не так при убийстве девочек. Все доведено до такого автоматизма, что и в голову не могло прийти, что в самый ответственный момент может появиться бомж и все нарушить.

– Да кто же знал, что этот бомж под пресс бросится, жить ему, что ли, надоело! – словно читая мысли Родькина Первого ответствовал Лаптев. Он, правда, недоумевал, откуда взялся этот бедный человек и зачем такое натворил. Прошел бы себе мимо, и ничего бы не случилось. Не нянчился бы сейчас Лаптев с этим капризным бизнесменом.

– Ну, так следите за бомжами! – справедливо негодовал Родькин Первый. Его маленький рот рисовал букву за буквой с такой аккуратностью, что Лаптев без звука разбирал слово за словом. – А как вы хотели!? Хотите деньги зарабатывать, так исполняйте свои обязанности в срок!

– Мы стараемся, – фигурно вывернул изнутри наружу ладонь Лаптев. – Но этот бомж…

Родькин Первый, как цыганка, пытливо посмотрел на развернутую ладонь Лаптева, и словно читал по руке:

– Нет, вы не стараетесь! И бомж здесь ни при чем. Вина это лично твоя! А стараться, так ты сколько хочешь старайся себе на здоровье, ничего из этого не выйдет, потому как ты безответственный человек. И не будет тебе теперь никакого счастья!

– Совсем не согласен с вами, никакой моей вины нет, – спрятал ладонь Лаптев. – Я за бомжей не отвечаю!

– А за себя отвечаешь? – подбоченился Родькин Первый, словно боевой петух.

– За себя – да, – не уступал и Лаптев.

– За свои действия отвечаешь?

– За свои действия – да! – хлопнул крыльями Лаптев.

– А чем отвечаешь? – это был коронный вопрос Родькина Первого. Лаптев знал об этом, но все равно на него нарвался. Родькин Первый словно прибил его им.

Родькин Первый трепетно относился к тому, когда партнеры по бизнесу достают из рукава джокер: «Я отвечаю». Он никогда не велся на это «убедительное» обещание.

«Чем?» – всегда останавливал оппонентов Родькин Первый. Какой ликвидностью? Головой? Голова не нужна. Честью? Бред. Словами? Смешно. Что дает основание людям бить себя в грудь? Авантюризм? Опыт? Знания? Чтобы ни было за плечами бизнесмена, как говорится, и на старуху бывает проруха. Поэтому положи денежки в залог, или имущество – вот это и есть Ответственность мужчины. Другой альтернативы нет. Разглагольствования про испорченную карму Родькина Первого давно уже не вдохновляли.