Валерий Лейбин - Синдром Титаника

• Название: Синдром Титаника
• Автор: Валерий Лейбин
• Жанр: Психотерапия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-89353-392-7

В книге содержатся наблюдения, переживания и размышления психоаналитика, находящегося в городской больнице, куда он был доставлен по «скорой помощи». Речь идет не о психоаналитических историях, чему были посвящены такие публикации автора, как «Превратности любви» (2011) и «Возмездие фаллоса» (2012), а об истории болезни пациента, его самоанализе и усилиях, направленных на преодоление недуга.

---

Но человек – мыслящее существо. По крайней мере, он вправе думать, что так оно и есть. Другое дело, что чаще всего мы только думаем, что думаем, в то время наши мысли предопределены клише, навязанным воспитанием и образованием. Как это ни парадоксально на первый взгляд, но наше мышление в большей степени находится под воздействием бессознательного, нежели сознания.

В свое время Фрейд высказал идею, которая до сих пор воспринимается не обремененными печатью интеллекта людьми в качестве чего-то такого, что не поддается разумному пониманию. Основатель психоанализа не только заявил о том, что человеческое Я не является хозяином в собственном доме, поскольку оно находится во власти бессознательного. Он имел еще смелость выдвинуть соображение, согласно которому одному Богу известно, насколько сознание человека является бессознательным.

Если вникать в подобные тонкости, то можно и рехнуться. А кто хочет стать или слыть чокнутым! Лучше не думать о подобных вещах. А еще лучше вообще ни о чем не думать. Нечто подобное как раз и приходит в голову тем, кто беззаботно плывет по течению жизни, не обременяя себя думанием не только о думании как таковом, но и о мыслительном процессе вообще.

Немного уставший от прогулки по территории больницы, но в то же время не способный моментально раствориться в объятиях Морфея, Левин продолжал сидеть на кровати. Шальная мысль о думании лишь промелькнула в его сознании и тут же исчезла. Ее оттеснили воспоминания о дне минувшем, которые не только возникли сами по себе, но и постепенно стали выстраиваться в определенной последовательности с момента пробуждения рано утром его второго дня пребывания в городской больнице.

Итак, в ночь с субботы на воскресенье ближе к утру он увидел во сне ангела. Медленно паря в голубом небе, прорезанном лоскутными розоватыми прожилками, ангел спускался с облака на землю. Вокруг царили тишина и покой. На стыке неба и земли возникло какое-то неуловимое движение, как только ангел опустился рядом с Левиным, который стоял, вознеся руки к небу, и не мог понять, что происходит. Быть может, ангел специально пришел за ним, чтобы вместе вознестись на небо? Или, возможно, он хочет передать какую-то благую весть о необходимости выполнения определенной миссии на земле?

И вдруг тишина взорвалась от грома и раската молнии. Ангел громко вскрикнул, и, проснувшись, Левин услышал женский голос:

– Мальчики, кому градусник?

Оказывается, распахнув дверь, в нашу палату стремительной походкой вошла медсестра и громко известила о том, что принесла градусники для измерения температуры. Разбуженные женским голосом Виталий и Левин молча смотрели на медсестру. Николай продолжал спать, никак не отреагировав на происходящее. Секунду постояв и не дождавшись никакой реакции, со словами «как хотите» медсестра повернулась и, оставив дверь открытой, так же стремительно вышла в коридор, чтобы направиться в соседние палаты.

Виталий равнодушно проводил глазами медсестру и снова закрыл глаза. Левин посмотрел на часы. Было начало седьмого. Медсестра выполняла возложенные на нее обязанности. Однако, судя по тому, что она не подошла ни к кому из лежащих на кроватях пациентов и не настояла на обязательном измерении температуры, обязанности эти выполнялись ею формально. Правда, может быть, это касалось только их палаты, в которой находились нетяжелые больные. Но со времени поступления в эту палату Левину еще ни разу не предлагали измерить температуру.

Впрочем, он был рад такому формальному отношению медсестры. Дело в том, что подчас он испытывал определенные проблемы, связанные с температурой тела. Однажды, более тридцати лет тому назад он впервые в жизни взял бюллетень. До этого, если даже была простуда или повышенная температура и приходилось посещать поликлинику, он никогда не брал больничный лист. В этом не было никакой необходимости, так как, работая в одном из институтов Академии наук, он посещал институт в определенные дни, а остальное время вел работу в домашних условия. Сугубо теоретическая работа, связанная с осмыслением прочитанного материала и написанием статей, позволяла заниматься профессиональной деятельностью в библиотеках (тогда еще не было Интернета) и дома в то время как научным сотрудникам, которые ставили эксперименты и нуждались в соответствующем оборудовании, приходилось трудиться в лаборатории.

Однако наступило такое время, когда в силу своего преклонного возраста генсеки естественным путем покидали грешную землю и уходили в потусторонний мир. Одним за другим ушли из жизни Леонид Брежнев и сменивший его Константин Черненко. К власти пришел Юрий Андропов, ранее возглавлявший КГБ, который решил навести порядок в стране. Началась повсеместная борьба за соблюдение трудовой дисциплины, когда опоздание на работу грозило увольнением. Доходило до того, что стали проводиться многочисленные рейды, в результате которых людям приходилось объясняться, почему они в такой-то час дня находятся в транспорте или кинотеатре.

Следуя веянию времени, начальник отдела кадров академического института приходил на работу пораньше и в девять часов утра лично стоял у входных дверей, отмечая тех, кто опаздывал. В случае опоздания он требовал, чтобы ему положили на стол объяснительную записку независимо от того, шла ли речь о техническом или научном сотруднике, включая докторов наук.

Однажды произошел любопытный инцидент, о котором позднее неоднократно рассказывала одна молодая сотрудница института. Она опаздывала на работу и быстрым шагом шла от метро по направлению к институту. На подступах к нему ее обогнал секретарь парткома. Когда молодая женщина вошла в институт, то тут ее остановил начальник отдела кадров. Он зафиксировал опоздание на десять минут и потребовал, чтобы через полчаса на его столе лежала объяснительная записка. Молодая женщина не знала, что написать в свое оправдание. Но тут ее осенило. В своей объяснительной записке она написала, что забыла дома наручные часы и, не зная точного времени, все же шла на работу довольно быстро. Однако, увидев впереди себя идущего секретаря парткома, не решилась его обгонять, в результате чего опоздала на работу на несколько минут.

Когда молодая сотрудница положила на стол начальника отдела кадров объяснительную записку, то он прочитал ей нотацию по поводу нарушения трудовой дисциплины. Затем, бегло ознакомившись с содержанием объяснительной записки, настороженно посмотрел на скромно стоящую и потупившую глаза молодую сотрудницу и, больше не говоря ни слова, отпустил ее.

Опоздавшая на работу на несколько минут молодая сотрудница не получила никакого взыскания. Да и какие претензии можно к ней предъявить, если сам секретарь парткома оказался в числе опоздавших.

Не ведомо, что творилось в душе начальника отделов кадров, который, выполняя указания вышестоящих, отлавливал тех сотрудников, которые приходили на работу после девяти часов утра. И хотя он понимал, что научный институт не завод, где рабочим приходится стоять у станка от звонка до звонка, тем не менее развернутая по инициативе руководства страны кампания по борьбе с нарушителями трудовой дисциплины обязывала его занимать официальную позицию. Однако он вполне осознавал то деликатное для себя положение, в котором оказался в результате лежащей на столе объяснительной записки. Не обвинять же секретаря парткома в том, что тот опоздал на работу! Лучше оставить в покое рядовую сотрудницу и тем самым избежать возможных для себя неприятностей.

В последующие годы, когда Юрий Андропов также вскоре последовал за своими предшественниками и все вернулось на круги своя, произошедший в академическом институте инцидент вызывал смех у тех, кому об этом рассказывали. Но в то время многим было не до смеха, поскольку угроза увольнения с работы даже за малейшее опоздание была вполне реальной. Именно в тот период, когда однажды у Левина поднялась высокая температура, ему пришлось не только обратиться к врачу, но и выполнять все необходимые предписания, включая посещение поликлиники и сдачу различных анализов. Тогда-то ему впервые в жизни понадобился больничный лист.

Буквально через пару дней ему стало легче. Однако каждый раз, когда он приходил в поликлинику к лечащему врачу и ставил по его требованию градусник под мышку, оказывалось, что у него температура 37,3 или 37,2. Дня через три он вновь приходил в поликлинику, выстаивал очередь, терял драгоценное время, но уходил ни с чем. Терапевт не мог его выписать с такой температурой и посылал к разным врачам. Никто не мог понять, почему у него держится такая температура.

Про себя он шутил, что подобная повышенная температура – реакция на отечественное здравоохранение. Для того чтобы выстаивать очереди в поликлинике, находиться рядом с теми, кто кашляет и постоянно сморкается, ходить по разным врачебным кабинетам, необходимо иметь железное здоровье. В конце концов его мытарства, связанные с хождением в поликлинику через каждые три дня на протяжении почти месяца, завершились тем, что он взмолился и настоятельно попросил терапевта закрыть бюллетень.