Евгений Елизаров - Основы организации мышления, или Сколько будет 2+2

• Название: Основы организации мышления, или Сколько будет 2+2
• Автор: Евгений Елизаров
• Жанр: Философия
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-00071-256-6

Все мы живем в разделенном мире. «Физики» противостоят «лирикам», «гуманитарии» – «технарям», «интеллектуалы» – «прагматикам». Принято считать, что впервые это противостояние было замечено «Литературной газетой», в октябре 1959 года напечатавшей стихотворение Бориса Слуцкого («Что-то физики в почете. Что-то лирики в загоне…»)[1]. Однако, напомним, еще в мае того же года Чарльз Перси Сноу, английский писатель, ученый и государственный деятель, произнес в Кембридже знаменитую лекцию, озаглавленную «Две культуры»[2].

Впрочем, страшно не то, что «прагматики» не читают стихов, «технари» – философские трактаты, «гуманитарии» чураются всего, тяготеющего к сложным абстракциям математики и теоретической физики. В конце концов, невозможно впитать в себя всю культуру, хорошо бы освоить ценности своего цеха – хуже то, что делится мир самих ценностей, и в результате ценностью остается лишь то, что способно принести успех. Отсюда и целью жизненных устремлений для многих оказывается не что иное, как именно его инсигнии: ранги, должности, деньги, и нет ничего удивительного, что в ориентации на успех отбрасывается все, что, «в теории», может отвлечь силы, но не понадобится в жизни, на практике…

Эта книга адресована тем, кто мечтает об интеллектуальных вершинах, кто посвящает себя науке. Не во всем можно соглашаться с автором, но ключевая мысль той модели познания, которая развертывается перед читателем на ее страницах, не может быть оспорена ничем: развитие познавательной способности не сводится к простому умножению сведений, накопленных в справочниках и энциклопедиях.

Книга-открытие. Читая, обнаруживаешь, что самые элементарные истины неотрывны от общих представлений о мире, что невозможно понять даже очевидное, если не выработана способность свободно ориентироваться в их сфере. Любая идея всегда оказывается вплетенной в глобальный контекст всей человеческой культуры, и полнота осмысления любого частного предмета зависит лишь от степени овладения ею; невозможно стать профессионалом, замыкаясь в узком «туннеле» специализации.

Книга-пособие. Ступени, по которым предстоит подниматься читателю, ведут не только к ответу на поставленный в заглавии вопрос, но и к освоению основополагающих принципов мышления, к формированию подлинной культуры мысли.

Книга-тест. Не каждый способен выдержать интеллектуальное напряжение, которое требуется здесь, и тому, кто хочет стать профессионалом, но оказывается не в состоянии преодолеть самого себя, лучше оставить честолюбивые устремления. Всякий же, кто выдержит этот своеобразный экзамен, обнаружит себя другим человеком, кому по плечу то, о чем раньше можно было только мечтать.

---

Конт жил в эпоху, когда идея всеобщей эволюции еще только пробивала себе дорогу. «Курс позитивной философии» создается им в 1830–1842 годах. К этому времени уже издана знаменитая «Философия зоологии» Ламарка (1809 г.), первая попытка создания теоретической модели эволюции, но о той работе, которую ведет Чарльз Дарвин, еще не знает практически никто («Происхождение видов» выйдет в свет после смерти Конта, в 1859 году). Таким образом, научный мир только готовится принять идею всеобщего развития от простого к сложному, от низших форм организации материи к высшим. В обыденном же сознании господствует представление о Божественном творении. Между тем Конт своей классификацией закладывает основы того, о чем еще только начинают догадываться величайшие умы человечества, и во многом благодаря ему она станет аксиоматическим ядром научного мировоззрения. Физические, химические, биологические, наконец, социальные явления и регулирующие их законы являются следствием эволюционного развития материи, первоначально представленной в виде предельно простых форм. В конечном счете все эти законы должны выводиться из строгих математических уравнений, описывающих движение атомов – в представлении того времени неделимых частиц материи.

Но ведь и на человеческом творчестве восхождение к высшим формам движения не прекращается; простая логика легко достраивает какие-то следующие этажи единой конструкции универсума, и наиболее совершенной и развитой из всех существующих форм становится философский аналог Бога. Именно под его контролем оказываются все низлежащие эволюционные ступени. Знакомый с основными терминами философии с легкостью обнаружит здесь явственные следы идеализма, и напрашивается мысль о том, что противоположная позиция принадлежит материалистической школе.

Материалистическая же традиция утверждает, что каждое явление подчиняется только законам своего уровня (и, конечно же, всех «низлежащих»). Отсюда: законы химии не властны над механическим движением, биологии – над течением химических реакций (и тем более над той же «механикой») и так далее. Но в то же время законы физики определяют законы химии (так, например, различие химических свойств почти исключительно определяется количеством электронов в атоме), физические и химические вместе – законы биологии, их интегральное единство – законы человеческого общежития и человеческого творчества… Словом, все более сложные формы организации материи определяются поступательно нарастающей суммой, базовые начала которой которые рождаются с появлением Вселенной.

На самом деле нет ничего плохого ни в идеализме, ни в материализме. Ни то, ни другое не может служить и залогом истины. Современная наука (мы увидим это) мирно уживается с тем, что еще вчера отдавало мистикой. В свою очередь (мы покажем и это), современные доказательства теологических суждений, в частности, учение о сотворении мира, опираются на вполне материалистические построения и твердо установленные наукой факты.

Но как бы то ни было, наша задача вдруг обнаруживает в себе совершенно неожиданное. Ведь, если занять одну позицию, «четыре» предстанет перед нами как следствие проявления каких-то скрытых свойств, изначально присущих самим слагаемым; другую – характеристики слагаемых станут определяться (кроме всего прочего) их суммой, то есть тем, что не существовало ни в одном из них. Как это может, если сама сумма появляется на свет только после сложения, непонятно. Словом, очерченные позиции принципиально несовместимы друг с другом. И все же единство, благодаря которому только и становится возможным развитие и той и другой школы мысли (а никакая мысль вообще невозможна без разрешения этого уравнения), каким-то таинственным образом достигается, и, вместо того, чтобы спорить по каждому пункту, мы обретаем согласное представление о многих явлениях нашего мира. Что не мешает нам спорить и спорить о его основаниях.

Это согласие запечатлевается не только в научных справочниках и энциклопедиях, но и в бессмертных произведениях искусства, которые становятся программными для всей европейской культуры. На величественной фреске Рафаэля в Ватикане основатель Афинской школы Платон указывает на небо, жест великого его ученика и оппонента Аристотеля обращен к земле. Мы знаем, что это выражает принципиальную противоположность их взглядов. Да и вся композиция, объединившая выдающихся деятелей всех областей культуры, выстроена как ряд Платона и ряд Аристотеля. Воины и политики (Александр, Алкивиад), художники (Микеланджело в образе Гераклита, сам Рафаэль), математики (Евклид, Пифагор), астрономы (Птолемей), философы (Сократ, Диоген, Зенон, Эпикур)… Здесь собраны не только афиняне (Парменид и его ученик Зенон не были гражданами Афин) и даже не только современники (Зороастр скончался за несколько веков до Платона, Аверроэс, переводчик и комментатор Аристотеля, появится на свет более чем через тысячелетие позже его ученика, сам Рафаэль – через несколько столетий после Аверроэса). Все они принадлежат разным философским исповеданиям, так что Небо и Земля разъединили не только центральных персонажей – основателя Академии и его самого строгого критика. Но в то же время все они создают волнующую своей целостностью торжественную композицию, которая призвана восславить подвиг пусть и разъятой на противоборствующие школы, но все же единой человеческой мысли… В гармоническом единстве здесь сплелось все, в том числе сама Земля и Небо.

Тайна этого переплетения – может быть, самая глубокая из всех. Именно она занимала человека в поиске ответа на встающие перед ним вопросы; каждый из них, не исключая вынесенный в заглавие этой книги, требовал в конечном счете ее разрешения. Так что не в последнюю очередь именно ею будем заниматься и мы.

Пока ограничимся тем, что в новой логике уже не существует понятий, которые бы подчинялись действию каких-то одних принципов познания и в то же время были свободны от диктата других. Если бы нам удалось наблюдать нечто, не подвластное хотя бы одному из утверждаемых ею законов и правил, мы бы имели основание говорить о самом настоящем чуде. Но, перефразируем Священное Писание: иудеи требуют чудес – эллины ищут мудрости,[13] и здесь мы говорим именно о том, что исключает любую иррациональность. Иными словами, о той заложенной еще греческой мыслью ключевой парадигме сознания, согласно которой весь Космос представляет собой нечто единое, все элементы которого связаны (причинно-следственными отношениями, материальным взаимодействием) друг с другом и в то же время прямо производны от целого.

В общем, как весь окружающий мир способен собраться в точке оптического фокуса, так каждое умозаключение концентрирует в себе аппарат всей логики без изъятия. А это значит, что пристальный анализ способен и в любом отдельном понятии найти явственные следы всего категориального макроскосма (в отличие от того, который является синонимом нашей Вселенной, мы пишем его не с прописной, но со строчной). Более того, анализ не просто способен, но и обязан все это установить, а значит, если подчиненность каким-то логическим отношениям не выявлена, постижение предмета не может считаться законченным.

Отсюда вытекает еще один до чрезвычайности важный вывод: как палеонтолог по обломку кости способен воссоздать черты давно вымершего вида, каждый отдельный факт может раскрыть в себе в конечном счете всю систему взаимосвязей этого мира, а каждый отдельный фрагмент наших знаний – в конечном счете всю созданную нами культуру. Как говорил один литературный герой, «По одной капле воды человек, умеющий мыслить логически, может сделать вывод о возможности существования Атлантического океана или Ниагарского водопада, даже если он не видал ни того, ни другого и никогда о них не слыхал. Всякая жизнь – это огромная цепь причин и следствий, и природу ее мы можем познать по одному звену».[14]

Все это нам предстоит увидеть.

§ 3. Логика и реальность

Новая, рожденная великими немцами, логика отличается не только этим, но и структурой вывода.

Рассмотрим цепочку утверждений:

а = b; b = c; следовательно, а = с.

Например, береза есть дерево, дерево есть растение, следовательно, береза есть растение. Финальные утверждения «а = с» («береза есть растение») представляют собой строгий логический вывод, который (в системе принимаемых нами допущений) не может быть опровергнут ничем из уже известного нам.

Каждое из утверждений (в логике они называются суждениями) предстает как форма мышления, в которой утверждается или отрицается связь между предметом и его признаком или отношение между предметами. При этом любое суждение может быть истинным (соответствующим действительности) или ложным (не соответствующим ей). Грамматически это просто повествовательное предложение. Не всякое предложение может быть суждением: вопросительные, побудительные и другие, ничего не утверждающие и ничего не опровергающие, элементами логики не являются.