Ким Э Сун - Египтянин

• Название: Египтянин
• Автор: Ким Э Сун
• Жанр: Зарубежное современное

Главный акцент в развитии человека – работа его Души. Люди уделяют внимание эмоциям, и положи тельные эмоции путают с любовью. Под любовью, в основном, люди понимают эмоции и чувства: чувство нежности, сострадания, жалости, привязанности. На деле для них это все – проявления любви. Но это не совсем так, ибо любовь – это высокочастотные вибрации. Как определить частоту вибраций, где этот прибор? Этим прибором является душа, развитая Душа. При наличии высокочастотных вибраций человек способен только на прекрасные поступки, на хорошие мысли. Почему же мы тогда живем иначе? Почему на кого-то мы реагируем хорошо, а на кого-то – негативно? Что происходит? Почему жизнь складывается так, а не иначе? Все эти вопросы уходят, когда мы выходим на свои прошлые воплощения. Во-первых, со стороны легче видится, во-вторых, все происходит с участием наших эмоций и всего организма, мы не просто лицезреем прошлое воплощение, складывается ощущение, что мы заново проживаем эти воплощения в невероятно ускоренном темпе, с осознанием всего опыта сопереживания. Из этих воплощений мы черпаем знания о себе, о своих возможностях и ошибках. Мы узнаем о своих талантах, способностях, видим не только слабые, но и страшные стороны своей натуры. И это не выдумки, это реально. Действительно реально. Ваше тело реагирует так, словно это происходит с вами сейчас, в данный момент, только с чуть меньшими эмоциями и болевыми ощущениями; и мало кто сомневался бы: «Со мной ли это происходит, не придумываю ли я?». К сожалению, нет ни одного промаха, нет ни одной детали, в которой можно сомневаться, нет ни одной не состыковки. И именно это – 100% совпадение по всем параметрам: по модели жизни, по причинам, по реакции на многие вещи, по привязанностям, по физическим заболеваниям, – именно такое абсолютное совпадение даже самому заядлому цинику и прагматику не дает возможности не принять это как действительную реальность. Как бы ни хотелось, невозможно сказать, что это выдумки. Честно говоря, иногда хочется именно так сказать и отмахнуться. Но с другой стороны, именно при анализе всех этих воплощений выходишь на столь широкое понимание своих возможностей и талантов, на понимание жизни, понимание ответственности, понимание цены предательства любви, цены предательства самой себя, своих близких; понимание цены трусости, подлости. Вся эта работа происходит не на уровне ума, эмоций, а на таком глубинном уровне, что объяснений лично для тебя, лично для каждого участника всего этого процесса не требуется, приходит глубинное осознание, даже временное состояние растерянности: как же так могло быть, неужели это я? Но через несколько секунд приходит такое понимание, которое вообще убирает с повестки дня все возникающие вопросы. Ты выходишь на тот уровень, где тебе неинтересны все объяснения и оправдания, которыми изобилует этот мир. Все пытаются понять, объяснить, что-то придумать, но насколько это реально работает? Для кого-то это сработает, для кого-то нет. Это открытие себя срабатывает для каждого человека на 100%, было бы желание, как говорится.

---

– Ешь, ешь, закусывай, – слышит Рарий. В одной руке у него хлеб, в другой большой кусок мяса. Когда он выпил эту жидкость, было ощущение, что его резко что-то ударило по всему телу и в голову, появилось ощущение, что жизнь потекла по каждой клеточке его тела. Взгляд становится более осмысленным, слезы все еще текут по лицу, но он словно очнулся и ощутил сильнейший голод, он накидывается на еду, торопливо глотает куски, забывая прожевывать. Только замечания «Не торопись, не торопись!» помогают ему контролировать этот процесс, он начинает есть медленнее и теперь уже ощущает вкус еды: такой вкусный хлеб и такое вкусное мясо, будто он никогда так вкусно не ел! Он чувствует удовольствие от пищи, и что-то живое начинает в нем просыпаться. И вдруг в сознании вспыхивают картинки произошедшего, он как будто очухивается от этого беспробудного состояния. Из его глаз ручьем катятся слезы, он не может их остановить. Он рыдает, воет, кричит, он впадает в такое исступление, что не может сдерживаться. Он долго кричит, и эти здоровые, страшные мужчины стоят рядом, потупив взоры, и смотрят на корчащегося от боли мальчишку. Рарий не помнит, сколько он был в таком состоянии, он засыпает.

Проспал он почти сутки. Когда он просыпается, открывает глаза, то видит, что укрыт, что лежит на какой-то лежанке, возле костра, вокруг него сидят те же самые люди, что вчера, и ощущение жизни просыпается в нем.

– Ну, что, оклемался? Давай, подсаживайся ближе, будем есть.

И опять в его руке оказалась кружка, но уже с дымящимся чаем, а в другой руке хлеб с мясом. Он ест. Все молча смотрят на мальчонку, который торопливо ест и запивает горячим чаем. Он настолько потерян и несчастен, что все понимают: не стоит беспокоить его расспросами. Все молча продолжают заниматься своими делами, будто ничего не произошло, и так проходит несколько дней. Когда мальчишка освоился, мужчина, который привел его туда, подходит к нему, обнимает, усаживает возле костра и говорит:

– Ну, а теперь, давай, дружище, рассказывай.

И тут слова полились сами из него рекой, он не может себя остановить, он говорит и говорит, говорит и говорит, сквозь рыдания, слезы, выкрики. Он говорит и говорит, говорит и говорит. Он рассказывает все, что видел, что и как было, как он хоронил родных, как поправлял им одежду, как они счастливо жили, как он их любил – говорит и говорит. Говорит о себе, о своей семье, он не может остановиться. Периодически он повторяет одно: «Почему?», «Почему так с ними?», «За что?». И когда он задает эти вопросы, он оглядывает все угрюмые лица своих слушателей таким вопрошающим взглядом, словно хочет что-то понять, что-то увидеть в их глазах, но ответа нет. Когда он несколько успокаивается, мужчина говорит:

– Ничего, просто это жизнь, такое бывает.

Крепко прижимает его к себе, а мальчишка все рыдает и всхлипывает, все его тело содрогается, а тот его держит крепко-крепко и не отпускает. Ощущение человеческого тепла и возможность вылить всю эту боль дают возможность этому мальчугану жить.

– Теперь у тебя другая семья, теперь мы твоя семья, – слышит Рарий. – Живи с нами, мы тебя в обиду не дадим. А убийцу твоей семьи мы найдем и накажем его строго, и пусть он получит то, что заслужил. Ты понял меня? – трясет мальчишку мужчина.

– Понял.

– Ты должен отомстить за свою семью, ты понял?

– Да! Да!

И чувство невероятной радости охватывает его при слове «месть». У него появляется цель в жизни – месть. И душа его заполняется только местью. Ни для чего другого в ней места не осталось.

…Вот уже четыре года, как Рарий живет среди вольных людей, как они себя называют. Живут грабежами, набегами. Такая беззаботная жизнь мальчишке нравится, и те замечательные задатки, которые у него были, тот образ жизни, к которому приучили его родители, – все это постепенно стирается из его памяти. Вместо этого приходит понимание вольной жизни, безделья, безнаказанности, разбоя, ощущение превосходства над мирными жителями, и четкое понимание, что ему все должны за то, что его обидели. Ему должны люди, судьба. С таким подходом к жизни он живет четыре года. Его все устраивает. Постепенно в этих вольных людях он начинает видеть свою настоящую семью, именно разбойники и убийцы воспитывают в нем все качества, которыми обладают сами. Душа ожесточилась, уснула и на смену этому пришла звериная, животная натура. Когда он нападал вместе с другими, даже будучи еще ребенком, на мирных жителей, то он перед собой видел того мужчину, который рассекал его мать, и поэтому в нем ничего не шевелилось. Он даже приобрел в их кругах достаточный авторитет, был любимчиком, слыл «безбашенным». Его невозможно было остановить, потому что не было в нем внутренних моральных принципов, через которые он не мог бы переступить.

Как-то утром его будит товарищ:

– Вставай, вставай! Я нашел тех, кто убил твоих, пошли!

И наш герой бежит вместе со своими друзьями. По дороге к тому месту его охватывает жуткая радость и животное возбуждение от того, что он дождался своего часа. Наконец-то, наконец-то сбылась его мечта! Этой идеей он жил все эти годы, только эта мысль согревала его. Ни тепло костра, ни природа, ни воспоминания, а именно эта жуткая мысль – отомстить, во что бы то ни стало отомстить, причинить такую же боль, какую причинили ему! Они прибегают в деревню, врываются в крайний дом, как дикие ненасытные звери, почуявшие вкус крови. Были это действительно те люди или нет, он не помнит, ему было достаточно того, что ему сказали, что это они во всем виноваты. И так же, как когда-то поступили с его семьей, он стал убивать. Сценарий тот же: женщину разрубить, желательно со всей силы, чтобы максимально рассечь ее тело. Самое интересное, количество детей в этой семье было то же, что и в его. Он так же разрубает маленького мальчонку пополам, так же рукояткой оглушает и насквозь пробивает голову другому, так же третьему удавкой передавливает горло так, что хрустят шейные позвонки. Делает он это легко и забавно. Четвертый ребенок – маленькая девочка. Мальчику хоть и четырнадцать, но он очень крупный для своих лет и выглядит на все семнадцать. Он давным-давно стал мужчиной, познал не одну женщину, поэтому пойти на этот шаг ему было так же легко. Он бросает маленькую девочку такого же возраста, как его сестренка тогда, разрывает на ней всю одежду и входит в нее со всей своей звериной ненавистью, ничего при этом не чувствуя, только, как он ее разрывает изнутри. Вдруг девочка перестает визжать, закрывает глаза, обмякает и в каком-то ужасе и удивлении открывает глаза вновь… Рария словно током прошибает. У нее такие же глаза, какие были у его сестренки! И просто невероятный ужас, тот же самый, какой он ощутил четыре года назад, охватывает его, и ему чудится, что это он сам убил свою сестренку. Он застывает и не может пошевелиться. Он застывает на этой девочке, глядя ей в глаза, приблизив свое лицо вплотную к ее лицу: «Неужели дети могут быть такими похожими?». Эта девочка похожа на его сестренку, как близнец: те же глаза, те же губы, тот же нос, такие же волосы. В порыве ярости он не заметил этого невероятного сходства. Он медленно слезает с тела ребенка, обхватывает голову руками и почти в беспамятстве долго сидит возле тела убитой им девочки. До него начинает доходить весь ужас произошедшего, жуткая месть куда-то испаряется, как будто ее никогда и не было. Кроме этого ужаса, вида свой умершей сестренки и глаз этой убитой девочки, в его голове больше ничего нет. Волна за волной накатывают на его душу: то волна раскаянья, то волна ужаса, то волна страха; чередуя друг друга, они окутывают его, как будто смывая всю его животную суть. Он словно очнулся после долгого забытья. Несмотря на окрики своих товарищей, он медленно бредет от этого дома и уходит так же, как четыре года назад, – в никуда. Он не знает, куда идет, но он понимает, что так жить нельзя, что он такой же зверь, такой же. Не просто сожаление переполняет его душу, но дичайшее чувство раскаянья, и он просто не может справиться с собой. Отойдя подальше от этого дома, он бредет по лесу, катается среди травы, один на один со свой болью, он рычит, роет землю руками… Но эта девочка стоит перед глазами: ее удивленные глаза, такие же, какие были у его сестренки. Что бы только он ни отдал сейчас только ради того, чтобы этой минуты не было, только ради того, чтобы эта чужая, совершенно незнакомая ему девочка была жива. Он бы, не раздумывая, отдал свою жизнь, больше у него ничего и нет.

Слезы градом текут по его лицу, он раскачивается и воет, как зверь. И он понимает, жить с этим нельзя, и он решает покончить со своей жизнью, покончить с ней вообще. Она ему была совершенно не нужна: для чего? какой смысл? кому мстить? как жить? Он направляется к реке. Идет бездумно, как жаждущий, бежит к воде, несется навстречу воде, чтобы покончить с этими муками. Он бежит, бежит, стараясь попасть на большую глубину, и когда вода уже смыкается над ним, какое-то легкое состояние души поселяется в нем вместо терзаний и раскаянья.