Степан Калита - Берега свободы

• Название: Берега свободы
• Автор: Степан Калита
• Жанр: Русское современное

Америка – страна липовой демократии, сомнительных прав и ограниченных свобод – дала Степану главное право – право на депортацию за счет налогоплательщиков. США поселила его в одной из иммиграционных тюрем штата Вирджиния. В общем, он получил полную свободу – свободу убраться из «великой» страны со своим липовым российским загранпаспортом с просроченной туристической визой. Но США – страна неограниченных возможностей, с тем же иллюзорно-демократическим строем, что и Россия, управляемая олигархической элитой. И договориться с «нужными людьми» здесь можно всегда – «были бы баксы на кармане». Герою предстоит пройти путь от нищего эмигранта до бандита и миллионера, столкнуться с русской, итальянской и ирландской мафией, и отстоять свое право называться личностью.

---

– А он – педик, – сказал Виктор. – В смысле – гей.

– Педик? В полиции?

– Ну и что. Это в России все скрывают ориентэйшн. Хотя наверняка их везде полно. А Америка – свободная страна. Тут каждый живет, как хочет. У нас тут весь шоу-бизнес – сплошные геи, киношники тоже, артисты всякие, парикмахеры, стилисты, дизайнеры, даже политики – иногда прямо заявляют – люблю, мол, мужикам впердолить по самые гланды. И ничего, работают потом… Я их в Лос-Анхелесе насмотрелся. Некоторые даже не геи, но за то, чтобы в кино сняться, готовы продюсеру отсосать… Но Фрэнк, конечно, скрывал поначалу. Но потом как-то так получилось, что все всё равно всё узнали. Сначала слушок прошел. А потом парочка наших ездила по делу в гей-бар. Там у них рейд был, облава, одного дилера брали. А у Фрэнка как раз выходной был. Они его там и застали. В коже. Фуражке. И с каким-то пидором в обнимку. Фрэнк, – обратился Виктор к напарнику и перешел на английский: – Я рассказываю Степану, что ты гей. Ничего?

Фрэнк безразлично пожал плечами – мол, мне все равно.

– Интересно, – сказал я. – Никогда бы не подумал.

– Так он эктив. Был бы пэссив, сразу было бы заметно. А так – Фрэнк совсем, как мужик. Качается. На стрельбах один из лучших. Нормативы у него даже лучше, чем у меня.

– Целоваться не лез?

– Чего-о-о?! – взревел Виктор. – Ты свои шуточки брось. А то я помогать тебе быстро брошу. Даже адвоката твоего искать не буду. Засажу тебя в твоем голожопом виде в камеру, и будешь там сидеть до выяснения личности.

– Да это же шутка была, – испугался я.

– Шутник, значит… Так, стоп, здесь. Фрэнки, парк хиа, плиз. Вот тут этот маза факер живет. В принципе, должен быть дома. А если он дома, тебе крупно повезло…

– Спасибо!

– Погоди, рано благодарить.

Виктор вылез из машины, взял наперевес резиновую дубинку с боковой ручкой и направился к ближайшему дому, такого убого вида, что даже входную дверь кто-то снял и утащил. А может, ее изначально не стали ставить… Не заходя внутрь, Виктор постучал дубинкой по дверному косяку. Что-то прокричал по-английски… Оглянулся. Фрэнк тоже выбрался наружу, и спокойно наблюдал за напарником. Я сидел в салоне, припав к стеклу.

Наверное, из-за зажатой в руке дубинки казалось, что Виктор сильно рискует. Из-за меня, между прочим. Хороший все же парень! Решил мне помочь, хоть и видит меня в первый раз. Впрочем, это его работа – помогать тем, кто попал в неприятности. Он же коп. Что это я расчувствовался?

Он еще раз стукнул по косяку и скрылся внутри дома. Через несколько минут появился. Сел в машину. И сказал:

– Никого живого. Не повезло.

– А он так и живет без двери? Заходи, кто хочешь? Бери, что хочешь?

– Там внутри вонючий притон. Желаешь посмотреть, приобщиться? Наркоши валяются в собственной блевотине и ссанье. Зрелище незабываемое.

– Спасибо, я, пожалуй, обойдусь.

– Ну и правильно… Фрэнк, – крикнул Виктор. – Летс го. Поехали на базу.

«База» оказалась в двух шагах. Причем, участок выглядел самым приличным зданием в этом убитом «войной» районе.

– Здесь у нас ремонт вечный, ты не обращай внимания, муниципалитет на нас экономит, – сказал Виктор, когда мы зашли внутрь, поскользнулся на строительном валике и с грохотом рухнул на колени: Брэинвошт потсмокер коксакерс! – вскричал он.

– Это ты что сейчас сказал? – заинтересовался я.

– Набор идиоматических английских выражений, – ответил Виктор, поднимаясь и отряхивая форменные брюки, – тебе все равно не пригодится. Даже не думай, что я буду тебя учить американской брани. А то ты шутник, как я погляжу. Еще скажешь судье, когда он примет решение выдворять тебя из страны, что-нибудь эдакое. И тебя обязательно спросят: «Кто научил? И зачем?» Придется сказать, Виктор, коп из Южного Бронкса…

Я улыбнулся.

– Ладно, не говори. Со временем сам узнаю.

– Это конечно. Это обязательно.

Полицейские поздоровались с дежурным, на меня он глянул устало через очки. И мы проследовали в главное помещение. Обширный зал, опенспейс-офис – по-американски. Здесь стояли столы, разделенные стеклянными перегородками. А на столах лежали папки, бумаги, стояли допотопные черные телефонные аппараты с дисковым набором номера. По стенам были развешаны карты в разноцветных пометках флажков и фотографии.

– Это все преступники? – спросил я, указывая на стену.

– Нет, родные и близкие тех, кто здесь работает.

– Шутишь?

– А ты зачем спрашиваешь?.. Сам не видишь, какие рожи. Вот этого, кстати, встретишь, – он ткнул пальцем в одну из фотографий, – сразу беги… Самый опасный отморозок на весь Южный блок. Действует в одиночку. Знаешь, чем занимается. Грабит наркодилеров. Другого бы уже нашли с перерезанной глоткой где-нибудь в сточной канаве. А этот жив-живехонек и изредка разгуливает по улицам. Кличка – Диггер. Зовут Леонард. Короче, Леонард Диггер. Не путать с Леонардом Коэном.

Слово «диггер» я знал.

– Копальщик?

– Какой еще копальщик? Могильщик. Неправильная у него кликуха. Потому что на самом деле никого он не хоронит. Бросает там, где пристрелил. А мы потом трупы за ним собираем.

Я некоторое время вглядывался в чернокожую физиономию. Парень как парень. Только нижняя челюсть слишком тяжелая и глаза навыкате. Нос пуговицей.

Из-за стола поднялась миловидная блондинка. Она, похоже, была в помещении совсем одна. Оно и понятно – ночь. Только патрульные, дежурный, остальные – спят мертвым сном.

– Кейт, – сказал Виктор по-русски, – я, конечно, с тобой не разговариваю, но мы тут привезли парня. Его сильно избили, раздели, и надо бы его осмотреть.

– Конечно, – ответила Кейт и направилась к нам.

– Она что, доктор? Она же коп? – удивился я.

– Она училась на доктора, – раздраженно ответил Виктор. – У нее диплом медсестры. И навыки есть. И вообще, что ты задаешь столько вопросов? Расслабься – и получай удовольствие.

Блондинка подошла ко мне, сначала тщательно осмотрела все ссадины и ушибы, бесцеременно повернула, взяв за плечо, затем развернула обратно, нажала на живот в области печени.

– Здесь болит?

– Нет, вроде.

– А здесь? – она нажала чуть правее.

– И здесь нет.

– Что, вообще нигде не болит? – удивилась она.

– Наоборот, болит везде. Они меня толпой били…

– Это понятно.

«Откуда «это ей понятно?» – подумал я. Но вслух сказал:

– Кстати, вы отлично выглядите. Меня Степан зовут.

– Тш-ш-ш, – зашипел Виктор, как пробитое колесо, и замер, ожидая реакции девушки.

Но та оставалась спокойной.

– Спасибо, – сказала она и посмотрела мне прямо в глаза. – Вы мочились с тех пор, как это произошло?

– Нет.

– Пойдите помочитесь. Если в моче будет кровь, скажете. Туалет за углом.

– Хорошо, – я ушел. И услышал, как за спиной начали о чем-то свирепо переговариваться Кейт и Виктор. Все-таки у них были сложные, запутанные отношения. Фрэнк при этом в разговор не встревал. Мне показалось, что Кейт несколько раз повторила, что она не доктор. Но Виктор убеждал ее, что это неважно, потому что «хи ис ол райт». Веселенькое дельце!

Но с другой стороны, представим, что Виктор привез бы меня в хоспитал. И там меня осмотрели, сказали, что все в порядке, и выписали счет. А я и так должен столько, что хоть вешайся. Кто придумал эту идиотскую пословицу: «В долгах, как в шелках?» Правильнее было бы говорить: «В долгах, как в гробу».

Я помочился. Цвет мочи меня вполне устроил. Обыкновенный цвет. Крови не было.

Тут из кабинки раздалось кряхтение, и через секунду громкий звук «пр-р-р-р-р». Плеск воды. И за ним вздох облегчения. Зажимая нос, я выбежал из туалета.

– Ну как моча? – спросила Кейт.

– Все в норме! – отчитался я.

– Я же говорил, – сказал Виктор. Девушка бросила на него убийственный взгляд – словно говоривший: ну ты и ничтожество. Не хотел бы я заслужить такой же. Тем более, что Кейт мне понравилась. Я вообще всегда любил миниатюрных блондинок с аккуратным носиком. К тому же, женщины у меня не было очень давно. В иммиграционной тюрьме я даже стал поглядывать на крупнозадых латиноамериканок, размышляя, не присунуть ли мне по случаю одной из них. Но потом передумал. Еще поймаешь какую-нибудь заразу. А тюрьма не то место – где приятно лечить венерические заболевания. Хотя процесс их заполучения наверняка приятный.

– Он так и будет голым? – спросила Кейт. – Где его одежда?

«Заботливая, – подумал я с нежностью, – даже не скажешь, что фЕминист. Похоже, Виктор на нее наговаривает».

– Нету одежды, – отрезал он. Почесал подбородок. – Ладно, это решаемо. Сейчас схожу на склад.

Он ушел, и я продолжил дёрти секшуал харразмент с Кейт.

– Говорят, ты фЕминист, – сказал я.

– Кто говорит?.. А – этот. Сам он фЕминист. Я просто не люблю, когда лапают, не спросив.