Станислав Олейник - Солдаты удачи поневоле…

• Название: Солдаты удачи поневоле…
• Автор: Станислав Олейник
• Жанр: Боевик

«Солдаты удачи поневоле…» – скандальный исторический роман-исследование об участии советских войск, выполняющих так называемый «интернациональный долг», в Конголезском кризисе 1960–1965 годов, унесшем жизни более 100 тысяч человек. Тогда советские солдаты оказались брошенными в далеких джунглях Конго на произвол судьбы советским военным руководством, фактически они были оставлены умирать вдали от родины и своих семей. Открестившись от них, Советский Союз не спешил отдавать долги своим собственным гражданам, которых в угоду своим политическим амбициям бросил в другой конец земного шара.

Автор книги Станислав Олейник – юрист и участник боевых действий в Афганистане.

В книге использованы воспоминания бывших легионеров Французского иностранного Легиона Сергея Балмасова, Гиацинтова, материалы корреспондента газеты «Труд» за 14 марта 2001 года Вероники Черкасовой и материалы корреспондента газеты «Могилевская правда» Виктора Демидова, журналиста Михаила Поликарпова, воспоминания режиссера и публициста Эльдара Рязанова, помощника Сталина Бориса Бажанова и писателя Михаила Пархомовского.

---

14 января леопольдвильские власти принимают предложение Хеджмена и выдают захваченного Лумумбу Чомбе, который правит в Катанге.

Вот полное радости сообщение леопольдвильского резидента ЦРУ в Вашингтон: «Патрис Лумумба убит при попытке к бегству». Позднее Организация Объединенных Наций провела специальное расследование и установила: солдаты бывшего сержанта Чомбе убили Лумумбу по заранее разработанному плану. Ни о какой попытке к бегству не было и речи. Патрис Лумумба был убит 17 января 1961 года.

Между прочим, человек спланировавший операцию по физической ликвидации Лумумбы, до недавнего времени был жив. Эдаким элегантным седым господином он явился в сенатскую комиссию дать показания, и на ее членов произвел впечатление бизнесмена на пенсии. Почти веселым голосом он заявил тогда: «Ну что, когда нам стало известно, что Лумумбу отправили в Катангу, мы решили, что дело это можно считать законченным, потому что Чомбе одновременно и ненавидел Лумумбу и боялся его…»

Эта, успешно проведенная операция ЦРУ США, была концом, явно не проработанной операции Советского Союза по Конго. Советский Союз уже не мог остановить, начавшуюся раскручиваться пружину своей внешней политики. А к этому времени посланные в Конго его солдаты и офицеры уже были интернированы…

Борьба за влияние над колонией была жесткой даже между союзниками. А что было говорить тогда об СССР, который сделал только попытку ввязаться в эту борьбу. Он сразу же потерпел поражение.

И Бельгия и Франция были колониальными державами, обе эти страны вели многолетние войны, и им требовалось много солдат. Но в этом вопросе, по поводу советских солдат, Франция вышла победительницей.

Французский иностранный легион шестидесятых, – это воинское формирование особого типа, в него принимали людей, как, между прочим, и в настоящее время, не заглядывая им в документы, не спрашивая о прошлом. Практикуется даже замена преступникам каторги (кайенны) на трехлетний срок службы. Главное, чтобы они хотели служить в легионе, и были здоровы. А учить их легионерскому делу было кому. Офицеры в легионе были, конечно, за редким исключением, французы – главным образом уроженцы колоний. Сержантский состав (капралы), в среднем до 50 лет, составляли немцы-эсэсовцы, бывшие полицаи всех национальностей из СССР, солдаты и офицеры национальных дивизий СС «Литва». «Латвия». «Эстония», «Галичина», мусульманской дивизии СС «Анчар». Они были страшно усердны в тренировках солдат. Был случай, как на тренировке по ползанию по-пластунски огромный (120 кг) фельдфебель – бывший эсэсовец вставал на ползущего легионера и требовал ползти вместе с ним. Мог при этом еще, и стрелять тому между ног, приучая не бояться пуль. Если при этом промахивался – убитого списывали на боевые потери.

Остальные по национальности делились на три группы. Во-первых, русские, прибалты и так далее – в общем, уроженцы СССР. Во-вторых, негры из южных штатов США. Среди них было очень много откровенных уголовников. Прочие были по мелочи: например, из Французского Индокитая и подмандатных территорий, или греки, ранее служившие в королевской гвардии. Были еще норвежцы-квислинговцы, испанцы из «Голубой дивизии». Много было иорданских евреев. В наследство от Британской империи достались сикхи и белуджи. В русском батальоне их служило до полусотни.

И ведь, несмотря на такой пестрый состав, на то, что в недалеком прошлом эти люди зачастую воевали друг против друга – национальной вражды между легионерами не было. А говорили все друг с другом только по-французски.

Контракты в среднем заключались на три года, а потом перезаключались на любой срок. Были солдаты-легионеры, служившие по 20 и 25 лет. Эти ветераны имели по 30–35 орденов и медалей, заслуженных на поле боя. А офицеры-штабисты легиона имели от силы пять-шесть наград. Получение наград во Французском иностранном легионе самое справедливое, и в этом мы убедились. Через три месяца жестоких боев в пустыне и в городах (о чем чуть ниже) оставшиеся в живых «советские» легионеры тоже получили свои первые медали.

Вот так советские солдаты стали, по неволе, солдатами Французского иностранного легиона…

Спустя много лет, Ян Сперскис, уже, будучи тяжело больным человеком, лежал на постели, и чтобы заглушить тяжелую боль в поврежденном позвоночнике, вспоминал свою службу в легионе. Вспомнил, как рано утром их, похожих на оборванцев, 260 человек, высадили из автобусов на плацу в одном из вербовочных пунктов Иностранного легиона.

К бывшим советским солдатам подошли тогда двое легионеров. Взяли у сопровождавших сопроводительные документы. Один из них на чистом русском языке, приказал им построиться. Услышав родную русскую речь, солдаты оживились, – оказывается, в легионе есть и русские. Они слышали об этом и раньше, но тут убедились воочию. У ребят, – как вспоминал Ян, – поднялось настроение.

Стоявшие перед строем легионеры были одеты в военную форму цвета хаки. Широкие синие пояса, как стало известно позднее, назывались камербандами, были обмотаны вокруг их талий. На плечах ярко-красным пламенем горели эполеты. На голове были белые кепи, на ногах белые гетры. Вообщем, на бывших советских солдат, оба легионера тогда произвели довольно внушительное впечатление. Но, допотопные винтовки, которые висели у них на плечах, прибывших разочаровали. Уж, какие были у них свои старые советские карабины, но этим винтовкам было до них очень далеко.

Легионер, который говорил по-русски, оказался капралом Василенко, служившим в легионе с 1949 года. Оказывается, он еще мальчишкой был угнан немцами из города Белгорода в Германию, И там работал на одном из заводов Круппа токарем. Когда их освободили американцы, он, по совету одного из рабочих французов, уехал с ним во Францию, да так там и остался. Это Яну и его товарищам стало известно немного позднее. Так вот, Василенко оглядел строй, и, судя по выражению лица, оказался довольным их выправкой, улыбнулся, и скомандовал, – «на право!»

Душевая, в которой все оказались, представляла собой огромный из бетона зал, с висящими с потолка сосками. Кранов, подающим к ним воду, было только два, – «холодный» и «горячий». Разделись в небольшой комнате примыкающей к залу. А когда помылись, в коридоре с противоположной стороны, из окон каптерок, каждому была выдана легионерская форма. Да, Ян вспомнил, прежде чем их одели в новую форму, они прошли через один кабинет, в котором было несколько врачей.

Каптенармусы вели себя доброжелательно. Терпеливо выслушивали говоривших на франконском наречии, и то и на ломанном французском новобранцев, и добросовестно подгоняли под каждого военную форму.

Потом Василенко повел всех в столовую. Еду поглощали молча. Когда обед был закончен, всех провели в казарму, где стояли металлические кровати с матрасами набитыми соломой, непонятно чем набитыми подушками, и рваные одеяла. Потрогав матрас рукой, Ян, да и все кто тогда с ним был, вспомнили постели в бельгийском лагере интернированных… Настоящие ватные матрасы, пуховые подушки, белые простыни, и легкие байковые одеяла, телевизоры. Но делать было нечего. Никто не роптал. Они сами, каждый, выбрали этот, новый для них путь.

Остаток того дня был для «молодых» легионеров, свободным. Каждый оборудовал свое новое спальное место, занимался подгонкой обмундирования.

Поздно вечером раздались звуки горна. Горнист играл «отбой». Но богатые новыми впечатлениями русские легионеры, долго еще не спали, переговариваясь между собою вполголоса.

Их сладкий сон, был прерван задиристыми звуками горна. Умылись холодной водой, которая бежала из крана установленного в начале длинного бетонного желоба, после чего получили по кружке горячего кофе. После этого легкого завтрака, сержант Василенко, признав в Яне лидера своих земляков, приказал разбить всех на две равные группы. Одну группу, под руководством Яна отправили на уборку территории и прочие хозяйственные работы, а другую, под руководством друга Сперскиса, Воронина, на чистку картофеля.

Вечером всех поездом отправили в Марсель. Эшелон был полон рекрутов. Но русские были все вместе в двух вагонах. Слушались Сперскиса и его помощника Воронина беспрекословно.

Рано утром уже были в Марселе. Всех прибывших поместили в накрытые тентами грузовики, и привезли, как легионеры узнали позднее, в форт Сен-Николя. Форт был расположен на высоком холме, который высился над морским портом. В форте уже было около двух сотен, таких же, как и они, рекрутов. Звучала невообразимая смесь языков, – английского, французского, испанского, еще какого-то, а теперь появилась еще и русский.

Где-то там, легионеров обучали стрелковому делу, вывозили на полигон, потом снова привозили, и потом партиями, человек по сто, переправляли пароходом в Алжир.

Русским легионерам пошли навстречу. По просьбе Сперскиса их не распределяли по разным ротам, а поместили всех в одной казарме.