Джон Кин - Демократия и декаданс медиа

• Название: Демократия и декаданс медиа
• Автор: Джон Кин
• Жанр: Политика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-7598-1202-9

Мы живем в революционную эпоху коммуникационного изобилия, когда многие инновации в области медиа, начиная со спутникового вещания и заканчивая умными очками или электронными книгами, вызывают немалое восхищение. В политической сфере большие надежды возлагаются на цифровую демократию, киберграждан и электронное правительство. Автор считает, что во многих весьма важных отношениях коммуникационное изобилие радикально меняет очертания нашей жизни и нашей политики, как правило, в лучшую сторону. Однако он поднимает вопрос, почему так мало внимания уделяется тревожным противоположным тенденциям, декадентским процессам в области медиа, которые поощряют общественное молчание и концентрацию неограниченной власти, ослабляя тем самым дух и силы демократии. Исследуя примеры сложного государственного надзора, рыночной цензуры, тактик раскручивания и теневого пиара, Кин пытается понять эти тенденции, выяснить, как лучше всего работать с ними, и утверждает, что «декаданс медиа» наносит значительный вред общественной жизни.

---

Новшества

Как и в каждой предшествующей коммуникационной революции (вспомним о потрясениях, вызванных внедрением печатного станка, радио, фильма или телевидения), эпоха коммуникационного изобилия порождает преувеличения, ложные надежды и иллюзии. Томас Карлейль надеялся на то, что печатный станок низвергнет все традиционные иерархии, включая монархии и церкви. «Благодаря шрифту из подвижных литер он первым облегчил работу переписчиков, – писал он, – распустил наемные армии и разжаловал большинство королей и сенатов, создав совершенно новый демократический мир». Или взять другой пример: Д. У. Гриффит предсказывал, что изобретение кинематографа приведет к тому, что школьников «будут практически всему учить посредством кинокартин», и им «уже никогда не понадобится читать историю»[14]. Революции всегда порождают странные фантазии и преувеличенные ожидания. Наша революция – не исключение, по крайней мере так думают умные люди. Однако, если оценивать по скорости, размаху и сложности, новая галактика коммуникационного изобилия не имеет прецедентов. Цифровая интеграция текста, звука и изображения – совершенно новое для истории явление. И то же самое можно сказать о компактности, портативности и доступности широкого спектра коммуникационных устройств, способных обрабатывать, отправлять и получать информацию в легко воспроизводимой форме, в больших количествах, через огромное географическое расстояние, за крайне небольшое время, а иногда и мгновенно.

Технические факторы играют ключевую роль в этих сейсмических преобразованиях, происходящих в настоящее время. С самого начала этой революции вычислительная техника постоянно менялась, что привело к драматическим последствиям, изменившим повседневную жизнь пользователей во всемирном масштабе. Количество транзисторов, которые можно без особых затрат разместить на одной интегрированной микросхеме, увеличивается в два раза примерно каждые два года (в соответствии с так называемым законом Мура[15]). Емкость памяти, скорость обработки данных, сенсоры и даже число пикселей в смартфонах и цифровых камерах – все это также росло по экспоненте. Постоянные революционные изменения увеличили полезность и распространенность цифровой электроники едва ли не во всех сегментах обыденной жизни, а также на рынках и в правительственных организациях в целом, так что теперь сжатие пространства-времени в глобальном масштабе становится реальностью, а иногда и производственной необходимостью, как, например, в случае преобразования бирж в такие пространства, где компьютерные алгоритмы (так называемые алгоботы) программируются на автоматическую покупку и продажу ценных бумаг, валют и товаров за временные промежутки, составляющие меньше, чем 200 микросекунд. Дешевая и надежная трансграничная коммуникация становится нормой для все большего числа людей и организаций. Тирания расстояния и медленных связей низвергнута, особенно в таких географически изолированных странах, как Гренландия и Ирландия, которые имеют самый высокий уровень использования Интернета (более 90 % населения). Низложение этой тирании указывает на то, почему в обществах, наиболее насыщенных медиа, люди считают мгновенные коммуникации чем-то само собой разумеющимся. Их закоренелые привычки обнаруживают себя в ругательствах, изрыгаемых ими, когда они теряют мобильные телефоны или когда интернет-соединение пропадает. В таких случаях они начинают паниковать, погружаются во фрустрацию и клянут все на свете.

Историческую новизну насыщения общества быстрыми медиа, сжимающими пространство, легко проглядеть или проигнорировать, но на самом деле он не может не поражать. Когда четыре десятилетия назад Дайан Китон в фильме по сценарию Вуди Аллена «Сыграй это снова, Сэм» (1973) говорит своему мужу-трудоголику, что ему следовало оставить в офисе номер телефона-автомата, мимо которого они пройдут, – на случай, если из офиса захотят ему позвонить, это была удачная шутка. Однако вскоре юмор превратился в современную реальность. Все большее число людей приучаются к коммуникациям в реальном времени; и, словно бы они были рождены, чтобы проверять свои сообщения, они ожидают мгновенных ответов на свои мгновенные послания. Их жизни, если только они не спят, уподобляются безостановочным актам быстрой коммуникации с другими, осуществляемой за счет медиа. Например, за один-единственный час человек может отправить несколько писем по электронной почте, несколько СМС-сообщений и написать несколько твитов, посмотреть какую-то телепрограмму (в сети или просто по телевизору), переключиться на цифровое радио, сделать звонок по старому доброму проводному телефону, просмотреть газету, открыть дневную почту и даже изыскать несколько минуток на личные разговоры.

На практике из-за различий в благосостоянии и доходе, привычках и нехватке времени только меньшинство выполняет так много коммуникационных актов за незначительное время. У большинства людей еще бывает «время для размышлений». У них опосредованные медиа акты коммуникации носят спорадический характер, они неравномерно распределены и претерпевают постоянные изменения. Доступные данные по трендам, естественно, обычно ненадежны: их проблема в грубых показателях, отсутствии исторической информации и уже встроенном в них устаревании. Однако при внимательном исследовании и на фоне более общих трендов агрегированные цифры выявляют долгосрочный поступательный рост личного вовлечения в мультимедийный процесс коммуникационного изобилия. Если не брать изобретения человеческого языка, который Жан-Жак Руссо называл «первым общественным установлением»[16], ни один предыдущий способ коммуникации не получил столь широкого, общего и динамичного распространения в повседневной жизни людей. Газеты циркулировали по гостиным, кофейням и кухням, однако их все еще можно было не заметить, отложить в сторону, ими можно было выстлать ящики стола, завернуть в них мясо или рыбу, также они могли пригодиться для разжигания костра. У телефона было свое постоянное место – в кабинете, на кухне или в гостиной; и хотя у него были свои эффекты гало, поскольку он менял повседневные привычки и ожидания пользователей, последние все еще могли свободно уклоняться от его звонков, часто по причине дороговизны.

Цифровые медиа-инструменты, которые служат архитектуре коммуникационного изобилия, могут быть разными. Они находятся за пределами известного различия между «горячими» и «холодными» медиа, проведенного Маршаллом Маклюэном (илл. 2)[17]. Маклюэн верно понял то, что различные медиа по-разному и в разной мере ангажируют пользователей. Некоторые медиа (его пример – это печатные работы) являются «горячими» – этим термином он обозначал не их температуру или злободневность (когда «краска еще не просохла»), а их способность увлекать пользователей, держа их при этом на некоторой дистанции, на расстоянии вытянутой руки. Они поддерживают такие качества, как логичность, линейность, аналитическую точность. Другие медиа, например телевидение, являются «холодными» (этот термин Маклюэн взял из джаза) в том смысле, что они по самой своей сути зависят от участия пользователей. Различие между «горячими» и «холодными» медиа сопрягалось с его тезисом о том, что все медиа встраивают в наши жизни искусственные перцепции и произвольные ценности и что в той или иной степени средства коммуникации расширяют наши телесные и чувственные способности, иногда за счет других способностей, так что можно говорить во вполне физическом смысле о том, что они осуществляют «ампутацию и протезирование» нашего чувственного аппарата.

ИЛЛ. 2. Маршалл Маклюэн: «Люди на самом деле не читают газеты. Они входят в них каждое утро, как в горячий душ» (1972)

Этот тезис сохраняет свое значение, однако поражает то, как коммуникационное изобилие стирает различие между «горячими» и «холодными» медиа. Коммуникационное изобилие на самом деле предполагает двойную комбинацию. Сплавляя впервые в истории инструменты коммуникации, завязанные на текст, осязание, звук и изображение, эпоха коммуникационного изобилия сводит воедино и стимулирует большинство чувств человека (слава и богатство ждут человека или группу, которые овладеют искусством передачи вкуса и запаха). Вторая комбинация такова: в некоторых обстоятельствах (при чтении романа или газеты на планшете) новый модус коммуникации провоцирует рефлексивное отстранение, тогда как в других условиях (при использовании Skype, при обмене сообщениями с приятелем, находящимся на другой стороне планеты, или когда носишь умные очки) он требует глубокого погружения пользователей, стимулируя разные их чувства и в разных сочетаниях.