Том Плейт - Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

• Название: Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации
• Автор: Том Плейт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9693-0213-6

Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета?

Для широкого круга читателей.

---

Теперь я задаю такой вопрос: «Как вы пришли к вашим фундаментальным взглядам, к вашей картине мира?»

«Можете начать с моего характера. Это, как я думаю, определяется моим характером. Как я стал тем, что я есть? Может, сыграла свою роль наследственность. Потом есть еще жизненный опыт. В жизни мы сталкиваемся с целой цепью непредвиденных, непредсказуемых ситуаций, когда рушится весь наш мир. По крайней мере, с моим миром такое случалось. Считалось, что в Юго-Восточной Азии Британская империя продержится еще тысячу лет, но она рухнула, когда в 1942 году там появилась японская армия. Мне и в голову не могло прийти, что они захватят Сингапур и выбьют оттуда англичан. Однако они смогли это сделать. Помню их жестокость, в том числе и по отношению ко мне лично. Слава Богу, мне не отрубили голову. Многим другим повезло меньше».

«Говорят, один раз вы едва спаслись».

Он в подтверждение кивнул головой.

«Я многое узнал о власти еще до того, как Мао Цзэдун написал, что власть исходит из винтовочного ствола. Японцы показывали это на каждом шагу, а вот Британия этого стеснялась. Они (англичане) подошли к завершающей фазе в строительстве своей империи, когда грубая сила была уже не нужна. Англичане не имели явного превосходства в технике, коммерции и знаниях. Используя труд заключенных индусов, в 1868 году они построили здесь, на холме, грандиозный Дом правительства, демонстрируя этим свою власть над нашим населением. Это здание господствовало над всем островом. Тогда я узнал, как устроены рычаги власти, как можно управлять людьми на британский манер и как использовали свою власть японцы.

Как только японцы на острове взяли верх, они захватили все большие здания. Они объявили себя главной силой, в их руках была власть над нашей жизнью и смертью. Либо ты подчиняешься, либо остаешься без еды, попадаешь под арест, тебя пытают. Этой власти подчинилось все общество за исключением единиц, которые ушли в джунгли и начали партизанскую войну. Если их ловили…»

«Пытали, да?»

Он снова закашлялся.

«Да, многих. Вы можете меня определить как „лиса“ в том смысле, что я уже понимал: одна ситуация должна привести к одному исходу, другая – к другому. На каждом шагу требовалась лисья осторожность».

«И вы знали множество уловок, позволявших выжить. Верно?»

Он кивает: «А есть ли вообще такой руководящий принцип, такая золотая нить, которую можно протянуть от одного удачного шага к другому? Вряд ли. Я не уверен».

Поддавшись то ли азарту, то ли глупости, Бог его знает, я продолжаю гнуть свое: «Давайте теперь расставим точки над „и“, ведь это именно та мысль, к которой пришел Исайя Берлин, рассуждая о Льве Толстом. Толстой говорил примерно то же, что и вы. Правда! Он, по сути, сказал, что ему неведом какой-то единый общий принцип, неведома всеобъемлющая философская концепция, есть только эмпирические данные, есть частности, а я отвечаю на них так, как необходимо… Вот, собственно, и все. Но тут Берлин клонит к тому, что Толстой, как и все гении, стремится, пусть даже подсознательно, нащупать некий объединяющий принцип, разглядеть хоть какой-то всеобщий порядок. Вы понимаете, о чем я говорю. Вам же не хотелось бы после каждого шага заново перестраивать всю вашу картину мира».

Берлин полагал, что Толстой втайне исповедовал «ежовый принцип», и ему (Берлину) было не важно, что думал о себе по этому поводу великий русский писатель. Примерно такую же позицию занял и я – по отношению к основателю современного Сингапура. С другой стороны, я знал, что Ли видит себя скорее в роли здравомыслящего эмпирика, воспитанного в британских традициях и не щеголяющего претензиями на излишнее теоретизирование. Понятно, что мою идею насчет Толстого и «ежового принципа» трудно будет навязать этому закаленному в спорах политикану. Но это еще не повод сразу же сдаваться. Мы, американцы, рождены оптимистами!

А как насчет Платона? Я спросил, не подойдет ли для его любимого Сингапура (сейчас я имел в виду страну, а не фильм) порядок в духе поздней республики, описанной Платоном, – порядок элитаристский, меритократический, приводящий к власти людей образованных и отрицающий принцип «один человек – один голос». Понятно, что авторитетом Платона вам не удастся обосновать принцип, согласно которому ютящиеся в трущобах бездомные должны иметь такое же право голоса, как и президент Гарварда.

Я спросил: «Если бы у вас в распоряжении была система, способная породить Платона с его идеей города-утопии, самой утопичной идеей на свете, не хотели бы вы, чтобы такой Платон управлял вашей страной?»

Ли прочищает горло с такой миной, будто прочищает себе мозги, и переключает фокус с конкретного Сингапура на более широкий вопрос идеального руководства и устойчивого мирового порядка: «Платон строил свои рассуждения применительно к городу-государству. Мы же рассуждаем в терминах меганаций с множеством разных этнических групп, культур, религий и множеством противоречий, возникающих между ними. Я вам не скажу, что должно получиться в сухом остатке, но я твердо знаю, что сложившаяся на сегодня система отнюдь не является концом истории, что бы ни думал по этому поводу Фукуяма (Фрэнсис Фукуяма, американский политолог-экономист). В отличие от Фукуямы я не считаю демократию венцом творения, который нельзя превзойти и заменить на что-то лучшее. Все не так просто».

Я поддакнул: «Классическая либеральная демократия вполне способна завести нас в тупик. Готовясь к этому интервью, я четыре или пять месяцев читал все, что вы написали, размышлял над вашими словами и теперь понимаю, что вы одновременно решаете несколько задач. И если смотреть с „ежовых позиций“, вся ваша неявная критика демократических порядков, принципа „один человек – один голос“, все ваши взгляды, которые в Америке были бы по меньшей мере осуждены как политически некорректные, все эти мысли проистекают из глубокого колодца доброй воли. А еще из искреннего страха. Я не вижу в них никаких злых поползновений. Вы стремитесь к хорошему управлению страной. То есть если вы склонны хоть как-то формулировать ваши глобальные цели, это будет хорошее управление страной».

И вот теперь вы услышите громкий и отчетливый голос настоящего прагматика британской закваски.

«Всякий социум желал бы, чтобы им управляли лидеры, стремящиеся к максимальному благу для самого широкого круга и при этом не нарушающие принципов чести и справедливости. Нам бы не удалось сохранить мир в нашем обществе, если бы мы не откорректировали работу нашей системы так, чтобы и малайцы получили свой кусок пирога, хоть они и не склонны усердно работать, да и по своим способностям отстают от других рас. Их жизнь улучшается на глазах, у них собственные дома, многие получают высшее образование, становятся профессионалами в той или иной области. Они зашевелились, увидев, как их соседи заботятся об образовании своих детей и какую пользу это приносит».

Здесь ЛКЮ обходится только намеком, лишь кивает на застарелые и глубоко укоренившиеся представления, которые можно было бы назвать «принципами негативной евгеники». Мы видим, что в мире животных целенаправленное скрещивание может привести к выведению пород с улучшенными качествами. Из этого, казалось бы, можно сделать вывод, что бессистемное скрещивание в животном мире (и в мире людей) должно порождать субкультуры, характеризующиеся меньшей одаренностью и трудоспособностью. Он с сочувствием смотрит на выросших в деревнях малайцев, но не стесняется их осуждать. Это племя выращено вовсе не для высоких достижений. Примерно так же он смотрит и на уйгуров, которыми сейчас бесцеремонно помыкают этнические ханьцы, в огромных количествах понаехавшие в Западный Китай и непосредственно в Синьцзян-Уйгурский район. Теперь здесь межнациональная напряженность принимает порой экстремистские формы, как это было и на Малайском полуострове, и решением этой проблемы может быть только экономическое развитие, от которого должны выиграть обе стороны. Правда, в таких случаях механизмы перераспределения материальных благ приходится настраивать по-новому.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.