Антон Чиж - Тайна мадам Живанши, или Смерть мужьям

• Название: Тайна мадам Живанши, или Смерть мужьям
• Автор: Антон Чиж
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-80386-6

1895 год. Нет ничего страшнее богатой, скучающей в браке женщины. От скуки она может зачахнуть, а может завести интрижку с мужем лучшей подруги, даже не подозревая о том, что ее супруг тоже изменяет… Круговорот измен мог бы вызвать улыбку, если бы подруги не начали умирать одна за другой: одна отравилась любимыми конфетами, другую закололи острой булавкой в самое сердце… Коллежскому секретарю Ванзарову и харизматичному криминалисту Аполлону Лебедеву предстоит раскрыть заговор смертей в сердце старого Петербурга и в очередной раз понять, что женская натура непредсказуема!

---

Все этому народу нипочем.

Коллежского секретаря объяла тоска смертная. Так что не заметил, как в участок внесли что-то тяжелое, как поволокли куда-то вглубь, как городовые вылакали графин воды и убрались восвояси. Ванзаров очнулся, когда над ним склонилось улыбчивое лицо коллежского регистратора Матько – господина маленького роста с большой проплешиной на голове.

– Пострадавшего с Невского доставили, – дружелюбным тоном сообщил он. – Так господин пристав распорядились, чтобы вы, Родион Георгиевич, самолично занялись. Так сказать, передал пальму первенства. Вы же у нас для особых поручений, так сказать…

Чиновник подмигнул со значением и удалился, довольный мелкой пакостью.

Ванзаров сдержанно поблагодарил, нарисовал очередной кружок и вдавил стальное перо в стол так, что писчая головка издала жалобный треск.

3

В каждом полицейском участке столицы имеется комнатка, в которой перевязывают раны, полученные в уличных происшествиях, смазывают зеленкой ушибы, при нужде могут вытащить занозу или остановить кровь, помочь потерявшим сознание от солнечного удара или обморожения, а уж на самый крайний случай – сделать укол или вынуть кость из горла. Причем не только у господ полицейских. В медицинской комнате участка позволялось оказывать помощь всем несчастным, кто пострадал вне дома и не было средств или сил добраться до ближайшего частного врача или больницы. Лечили здесь плохо, но бесплатно, что иногда спасало жизнь.

Доставленному телу помощь не требовалась. Оно лежало тихо и мирно на хирургическом столе. Рыжая бородища топорщилась, огненные патлы торчали как иглы, а на живот кто-то водрузил громоздкую коробку из-под дамской шляпы. Только она и заслуживала внимания: обтянутая блестящим атласом в голубую полоску, сверкала, как дорогая шкатулка, скрывающая еще более дорогую игрушку для украшения дамской головки и возбуждения зависти каждой, кто не может позволить себе подобную красу.

Ни протокола, ни рапорта городового при теле не имелось. Еще неделю назад Ванзаров устроил бы строгий разнос за служебное небрежение, но теперь ему было все равно. Опять сбагрили примитивнейшее дело, даже не преступление, а уличное несчастье: ну умер человек от сердечного приступа или апоплексического удара, что тут делать талантливому сыщику, пардон, конечно. Писанины на полдня, а раскрывать нечего. Все ясно: определить личность да сообщить родственникам. Нечего сказать – хороша таинственная загадка.

Как бы соглашаясь с мрачными мыслями Ванзарова, шляпная коробка легонько кивнула. Вернее, наклонилась сама собой и замерла в скромном спокойствии. Покойник ничего подобного позволить себе не мог. Значит, внутри что-то скрывалось.

Оживленный любопытным обстоятельством, Родион поднял картонку за шелковые ленты, служившие ручками. Судя по весу, там находилось что-то более тяжелое, чем шляпка. И что забавно: в крышке проделаны еле заметные аккуратные дырочки, словно для вентиляции. Развязав пустячный узел, будущий великий сыщик медленно приподнял крышку.

От резкого перехода между тьмой и светом крыса зажмурилась, но тут же выкатила бусинки глаз, принюхалась и осмотрелась, подавшись на задние лапки. На нее уставился полноватый человек в темном костюме, от которого аппетитно пахло мылом, со всех сторон доносились запахи, которых она не знала, были они неприятные, но неопасные. Крыса поняла, что после мук заточения и невидимых ударов попала в какое-то новое, интересное место, а потому надо прилично выглядеть. Она протерла мордочку, оправила шерстку и, как могла, по-крысиному, выразила удовольствие от столь приятного знакомства.

Ванзаров не страдал глупыми фобиями и не боялся пауков, мышей или тараканов. К тому же зверек выглядел на редкость воспитанным. Крыса была крупной, чуть менее вершка, считая с хвостом, упитанной и холеной, по виду добродушной, явно не из подвала, скорее всего, домашняя живность любителя грызунов. Хорошее воспитание или дрессировка читались на умной мордочке.

Не зная, как обращаться к подобным существам, Родион машинально пробормотал:

– Кис-кис-кис…

Крыса благосклонно приняла знак внимания, повертела хвостиком и, кажется, кивнула, во всяком случае, так показалось. Покидать обжитое днище коробки она явно не торопилась. Чтобы продолжить знакомство, Родион предложил сухое печенье, изъятое из вазочки участкового доктора. Гостинец был принят благосклонно, острые зубки впились в тесто, усишки двигались в такт зубам. Животное хрустело с аппетитом, но соблюдая приличия. Наблюдая за трапезой, Ванзаров внезапно обнаружил, что какое-то радостное чувство, даже безотчетное предчувствие таинственного, необычного дела, которого так ждал и желал, зашевелилось в душе.

– Это что такое? – спросили у него за спиной.

Участковый доктор Синельников, высохший субъект с безнадежно пропитыми глазами, уставился на лежащее тело с брезгливой миной.

– Здесь вам не морг, чтобы всякой падали валяться. Кто позволил? Вы, молодой человек, похозяйничали? Так извольте убрать эту дрянь. Не хватало, чтоб еще провонял.

– Это не дрянь, а человек, – сказал Ванзаров и добавил: – Хоть и мертвый. А кто принес – спросите у дежурного. Даже протокола не составили.

– Человек, не человек, какая разница. Труп – значит, в морг. А это что такое? – Синельников хищно уставился на крысу.

– Она была в коробке. С умершим.

– До чего дошло! В шляпных коробках крыс таскают! Народ от жары совсем умом помутился. Ладно, дайте-ка мне сюда. Вколю ей спирту, давно хотел узнать, что будет.

Крыса поняла, что люди говорят о ней, и перестала жевать. Худой человек в белом халате ей сильно не понравился: от него пахло смертью и перегаром. Она сжалась и постаралась укрыться под защиту полного и добродушного.

Ванзаров решительно загородил живность:

– Даже не думайте. Это – важная улика. Возможно, совершено преступление. Возможно, убийство.

Синельников презрительно хмыкнул:

– Какая улика, какое убийство, молодой человек! Простите, что обращаюсь к вам так, вы у нас птица важная, министерская. Уж позвольте по-стариковски разъяснить: никакого тут преступления. Шел человек по улице, упал и умер. Вот и вся история. Небось сердце отказало. Мало ли по жаре дохнет. Климат у нас для жизни неподходящий. То ли дело Париж. Одним словом – в морг.

Быть может, иной коллежский секретарь послушался бы мудрого внушения и отправился гонять чаи, но Родион Георгиевич обладал одним качеством, вредным в семейной жизни, но бесценным в сыске, а именно: непрошибаемым упрямством. Баран, упершийся в новые ворота, показался бы послушным агнцем на фоне упрямства, дарованного от природы этому юноше. А потому Ванзаров потребовал не мешать ему проводить первичный досмотр тела и вообще чтобы доктор посторонился. И сам приблизился к трупу. Он еще испытывал мелкие покалывания страха перед мертвецами, не до конца ушедшие после краткой полицейской службы, но под враждебным взглядом Синельникова не мог позволить себе слабость.

Родион внимательно осмотрел ссадину, оставленную на лице трупа во время его падения, изучил одежду, показавшуюся несколько великоватой и не по росту, словно с чужого плеча, особо внимательно осмотрел пальцы, не упустил запыленные ботинки и еще раз повертел крышку от шляпного короба. Кое-что любопытное обнаружилось, но для раскрытия тайны смерти явно недостаточно. И тогда Ванзаров распахнул полы сюртука несчастной жертвы. Но фоне яркой жилетки из перкаля маленькую странность можно было и не заметить, то есть упустить навсегда. Но как только Родион разглядел, что находится перед ним, сразу обратился к доктору:

– Прошу немедленно вызвать криминалиста из департамента.

Облизав ложку из-под варенья, Синельников спросил с равнодушной издевкой:

– Зачем вам? На несчастные случаи они не ездят. Только зря человека беспокоить.

– Это не несчастный случай. Это убийство.

– Таинственное и загадочное? – уточнил доктор.

– А уж это позвольте мне решать! – грозно, как ему показалось, ответил Ванзаров.

Нагло хохотнув и выразив в междометиях все, что думает о сумасбродном юнце, Синельников отправился телефонировать в Департамент полиции. А Родион с радостным трепетом охотника, поймавшего удачу, приступил к телу.

4

Губернский секретарь Редер, отгородившись томом всеобщего Уложения наказаний Российской империи, был занят чрезвычайно важным делом, а именно: делил на четыре кучки замусоленные купюры, которые случайно забыл в папке на его столе купец Нифонтов, державший на территории участка лавку колониальных товаров. Купец был энергичным, а потому мешал дорогие сорта чая с дешевыми в пропорции один к трем и не брезговал добавлять крошеного сена. Чтобы полиция не вмешивалась в процветание торговли, требовалось не часто, но раз в месяц забывать на столе некоторую сумму, которую в этот раз выпало делить Редеру. Напарники старательно не смотрели в его сторону, но готовы были в любую секунду прикрыть товарища и свои доли. Участь четвертой, самой толстой кучки, была всем известна.