Олег Гонозов - Человек с барахолки (сборник)

• Название: Человек с барахолки (сборник)
• Автор: Олег Гонозов
• Жанр: Русское современное

В двух словах это книга о жизни без прикрас. Автор исследует ситуации сложные, порой драматические и даже жестокие. Герои рассказов Олега Гонозова – люди разного возраста, социального положениях, образа жизни. Сюжеты разворачиваются в «годы застоя», лихие 90-е, наши дни. Действие происходит в тесных коммуналках, общежитиях, больницах, даже в морге и на кладбище, и, конечно, на любимых россиянами курортах Египта и Турции.

---

Вообще читать я научился задолго до школы. По вывескам магазинов. Зная, чем в них торгуют, я находил знакомые буквы и складывал их в слоги: «Мо-ло-ко», «Про-дук-ты», «Тка-ни». Это казалось мне игрой. Разобравшись с самыми трудными «Галантереей» и «Парикмахерской», я взялся за лозунги. По гигантским буквам на крыше госбанка узнал, что есть «Слава КПСС». Над проходной швейной фабрики прочитал, что «Народ и партия – едины!» Но при всей любви к Владимиру Ильичу Ленину, тело которого покоилось в Мавзолее, не мог понять, почему «Ленин и теперь живее всех живых!»

Заметив мою тягу к чтению, за два месяца до поступления в первый класс, бабушка взяла меня за руку и отвела в детскую библиотеку. Имени Надежды Константиновны Крупской.

– Запишите, пожалуйста, этого мальчика, – сказала она, пока я пожирал глазами несметное книжное богатство.

Храм книги произвел на меня куда большее впечатление, чем храм Покрова Богородицы, куда перед этим затащила меня богомольная бабушка. Глядя в церкви на темные лики святых и подрагивающие огоньки лампад, мне почему-то делалось страшно. А в библиотеке, наоборот, светло и радостно.

Доверчивый, я сразу потянулся к фанерному ящику с детскими книжками, но страшненькая, очкастая, как змея библиотекарша попробовала меня укусить:

– Он, наверное, и читать-то толком не умеет!

Я оцепенел. А вдруг меня заставят читать взрослую книгу! И тогда до свидания! Привет родителям! Очкастая и в самом деле вынула из ящика толстую книжку:

– Читай, друг любезный!

– Иди-от, – нараспев выдал я.

– Ладно, запишем, – словно делая одолжение, открыла чистый формуляр не понравившаяся мне библиотекарша.

С четвертого класса, пока соседские мальчишки еще палили друг в друга из пластмассовых пистолетов, я уже играл дома в библиотеку. На сложенных пополам тетрадных листочках красиво выводил цветными карандашами фамилии писателей: Роберт Стивенсон, Александр Дюма, Даниэль Дефо, Джек Лондон… Все мои «книжки» помешались в одной коробке, время от времени я устраивал в ней инвентаризацию и добавлял новых авторов.

А в пятом нашел в куче школьной макулатуры старенькую, но еще вполне сносную книжку рассказов Ивана Сергеевича Тургенева. Сунул под пиджак и унес домой. С тех пор я, как партизан постоянно, забирался в школьный сарай, где хранилась макулатура. И вскоре к Тургеневу добавились зачитанная до дыр «Хижина Дяди Тома», «Басни» Ивана Андреевича Крылова и второй том из собрания сочинений Виктора Гюго. Я тащил домой все. И на деревянной полке для головных уборов, где пылилась отцовская фетровая шляпа, клетчатая кепка и мамин берет, корешок к корешку выставлял настоящую, а не сделанную из тетрадных листов библиотеку. Я взялся за дело настолько серьезно, что на каждую книгу завел карточку, запасся читательскими формулярами – и стал ждать посетителей.

Первым в мои библиотечные сети попал дядя Боря, высокий неопрятный пятидесятилетний сосед с розовой проплешиной на затылке. Он частенько наведывался к бабушке за деньгами. На пиво. Но одним пивом дело не ограничивалось. На следующий день Борис Петрович, с осунувшимся небритым лицом и мешками под глазами, наведывался снова. И просил очередную трешку до первого числа. Первого числа дядя Боря получал зарплату. Тут я его и подловил.

– Борис Петрович, почитать на досуге ничего не желаете?

– Ык, – икнул тот.

– Есть в наличии Виктор Гюго, Гарриет Бичер-Стоу, Тургенев, Крылов…

– Крылов – это тот, что блинами объелся? Давай, если не жалко… Почитаю своей про Мартышку, – взяв книгу, ухмыльнулся сосед.

Следующей читательницей стала Настасья Ивановна, восьмидесятилетняя бабушкина подружка, с темным, словно обожженным, морщинистым лицом, несуразно большими руками с уродливыми ногтями. Она приходила к нам каждый вечер на посиделки. В синей курточке-болонья, черном платье и черном платке, она усаживалась возле дверей на табуретку, убирала под себя ноги в резиновых сапогах, и, прикрыв глаза, слушала с бабушкой по репродуктору передачу «Встреча с песней». Пользуясь моментом, я как завзятый агитатор стал уговаривать бабушку Настю записаться в библиотеку.

– Куды? – не понимала та, теребя неопрятный носовой платок. И только после того, как моя бабушка всем своим видом дала ей понять, что это игра и лучше согласиться, уступила. – Записывай!

Я выдал бабе Насте найденную в школьном сарае брошюру «Ветеринарная санитария на молочных фермах». Она все равно не умела читать, более интересные книжки я решил приберечь для других.

– Распишитесь!

Настасья Ивановна поставила в читательском формуляре крестик.

Потом была еще одна бабушкина знакомая – Ольга Александровна. Сосед Никитин с первого этажа. И мой закадычный дружок Витька Бойцов – его я тоже уговорил записаться. И даже выдал самую лучшую книгу «Хижина Дяди Тома». Но где-то через полгода мне надоело выдавать одни и те же книжки одним и тем же читателям. И моя «библиотека» на полке для шляп закрылась до лучших времен.

В пятом классе я записался в школьную библиотеку, напоминающую тесную пыльную кладовку. Двух библиотек мне бы хватило за глаза и за уши. Но Витька Бойцов похвастался, что записан в трех! Такого я, естественно, не перенес. Взял у родителей свое свидетельство о рождении и потопал записываться в библиотеку клуба имени Горького.

3

Володя Виноградов с учительской интонацией зачитал очередной вопрос:

– Когда в нашей стране была создана пионерская организация?

– 19 мая 1922 года на II-ой Всероссийской конференции РКСМ, – блеснул знаниями Генка Мальгин. – Изначально она называлась «Юные пионеры имени Спартака». А 21 января 1924 года, в день смерти Владимира Ильича Ленина, ей было присвоено его имя.

– Мальков, записывай! – на этот раз командует Борисова.

– Записываю, – пыхчу я. – 19 мая 1922 года… Ну, и вопросики сегодня, как на пионерском собрании! Вот в прошлый раз, помню, девочка задала вопрос: почему волка называют «санитаром леса»? А какой-то мальчик спрашивал: сколько лет живут слоны?

– Мальков, не отвлекайся! Смотри, чего пишешь: ВЛКСМ, а надо РКСМ!

Я понимаю, сейчас меня убьют, но выручает Витька Бойцов:

– А знаете, как СССР расшифровывается? – интригующе произносит он и тут же выдает: – Старик Стирал Старухины Рейтузы! А как США знаете?

Мы молчим.

– Средняя Школа Алкоголиков. – Витька в запале. Если его не остановить, он всеми способами будет стараться всех рассмешить. И точно, припав к моему уху, он поет: «Один американец засунул в жопу палец и думает, что он заводит граммофон!»

Я прыскаю со смеху. Сзади подкрадывается Генриетта Николаевна. На библиотекарше длинная замшевая юбка с большими пуговицами вдоль разреза и ярко-голубой свитер. Светлые, крашеные волосы зачесаны назад и схвачены пластмассовой заколкой.

– Ну что мои золотые? – улыбается она ярко-красными напомаженными губами. – Не слишком сложные вопросы?

– Ерунда! – по-деловому отвечает Виноградов, тайно влюбленный в библиотекаршу. – Но Мальков говорит, что как на пионерском собрании.

– Леша, правда?

– Ага, – отвечаю я. – Лучше бы спросили, сколько лет живут обезьяны…

– А при чем тут обезьяны? – не понимает Генриетта Николаевна. – Хорошие вопросы. В библиотеке записано сорок семь читателей школьного возраста. Им все интересно. Когда создана пионерская организация, каким законам подчиняются советские пионеры, как погибли Павлик Морозов и Володя Дубинин. Или ты думаешь, что это я специально такие вопросы подбираю?

Я молчу, потому что действительно так и думаю. Но не понимаю, зачем? В подобных ситуациях мама мне говорит: промолчишь – за умного сойдешь.

– Пиши внимательнее, догадливый ты наш, – ласково теребит мои волосы библиотекарша. И уже ко всем: – А все-таки хорошее мы, ребята, дело делаем! После революции пионеры помогали бороться с беспризорностью, создавали в деревнях пионерские отряды, сами учились читать и писать и других учили. А вы помогаете ребятам найти ответы на интересующие их вопросы. Правильно, Катя?

– Да, Генриетта Николаевна, – как у школьной доски отвечает Борисова.

– Умница!

– А какой мы скоро будем отмечать праздник?

– Великую октябрьскую социалистическую революцию, – говорит Виноградов.

– Правильно, Володя. И поэтому вопросы в нашей стенгазете должны быть серьезные, а не какие-нибудь примитивные, вроде, сколько ног у сороконожки. Конечно, и такие вопросы имеют право на существование, но на них мы ответим в следующем номере. А теперь вопрос на засыпку, дорогие мои пионеры. В чем заключается торжественная клятва советского пионера? Помолчи, Володя. Пусть Мальков ответит.

– Горячо любить свою Родину, – боясь что-то напутать, припоминаю я. – Жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия…