Роман Лозанов - Простите меня, москвичи

• Название: Простите меня, москвичи
• Автор: Роман Лозанов
• Жанр: Боевик

Группа войсковых разведчиков получает задание понаблюдать за горным селением. Прибыв на место, отряд на короткое время разделился. Часть бойцов осталась на пункте наблюдения. Другая часть решила «прошвырнуться» по горам. Вернувшись на место, разведчики находят своих товарищей убитыми. Желание отомстить убийцам приводит оставшуюся в живых группу к противостоянию с хорошо организованным врагом. Но откуда этот враг взялся?

---

– Имя! – уже более определенно приказал я.

Она не ответила, но зубы стали стучать сильнее.

– Имя, бля!

– Полли – сквозь зубную дробь выдавила она из себя.

– Номер бригады, части, взвода, бандформирования? Кто тобой руководит – сука?

– Никто. – тихо сказала она и заплакала.

– Плачешь, да? А над твоими подарками для матерей – цинковыми посылочками отсюда, никто плакать не будет? Ты одна такая нежная? – Кажется, я стал заводиться, некстати вспомнился последний убитый «срочник», упакованный в грязный мешок.

– Последний раз спрашиваю: кто тобой руководит? – я протянул руку к винтовке.

– Стойте! Я скажу! Только не убивайте! У меня ребенок маленький! – закричала она.

– Да? Неужели маленький? А у других детей нету что ли? Ты хоть знаешь сколько людей из за тебя осиротели? – я начал дергать подклинивающий затвор винтовки, пытаясь перевести его в боевое положение. Нет, я определенно завелся. И сейчас тупо грохну эту суку, за все ее жестокие ночные преступления. За Батю, за убиенных пацанов, за титановую челюсть сержанта, за все…

Она поняла мои намерения и стала быстро-быстро говорить: – Это дядя Арсен, клянусь, отец моего мужа. Он меня заставил. Когда мужа убили он пришел к нам в дом и сказал, что теперь я должна отомстить за смерть его сына. Я сказала… сказала, что не могу, не умею, не хочу это делать. Тогда он забрал моего ребенка, мою маленькую девочку. Он унес ее куда-то, пообещал вернуть только после того как я принесу ему уши какого-нибудь русского.

– А так ты за ушами пришла? – зло прошипел я, отбрасывая винтовку в сторону и берясь за рукоятку ножа. – Тебе мало шестерых трупов, хочешь еще и уши унести?

– Не убивала, я никого, это отец мужа ходил сюда. Мы, с подругой, в Грузии подготовку проходили, в лагере для наемников. Стрелять учились там, мины ставить. Вчера только вернулись. И сразу же на задание!

– Так у тебя подруга здесь? – я внимательно посмотрел на дорогу, затем на скалы вокруг. – Так это она у тебя корректировщиком подрабатывает?

– Подруга сбежала еще на границе. А я куда от ребенка сбегу?

Голос у нее был приятный. Говорила она на нормальном русском языке, почти без акцента. Светлеющее небо четко подтверждало догадку о юном возрасте снайпера – неудачницы. Как изображение на негативе в ванночке с фотореактивами, передо мной проявлялись черты симпатичной молодой брюнетки не более двадцати трех лет от роду.

Однако все эти нежные факты меня уже не волновали. Я решил, что она все врет. А врать нехорошо! Когда меня пытаются надуть, я становлюсь опасным до такой степени, что начинаю побаиваться сам себя. Настолько это возмущает. Все-таки я не первый день живу на свете, не мальчик уже давно. Наивность и глупая неосмотрительность осталась далеко за порогом гражданской жизни, а может, я похоронил ее на развалинах какого-нибудь аула, еще в первую мою поездку в этот край.

– На колени, сука! – по змеиному прошипел я еще крепче сжимая рукоятку торчащего за поясом ножа. – Это ты кому все рассказываешь? Это ты мне все рассказываешь? Да я уже два года здесь воюю, изучил вас, обманщиков, вдоль и поперек. Вы все тут не при делах. Как же! Иди, бабушке расскажи свою сказку на ночь. Она поверит. Но не я, блядь… Быстро говори всю правду, пока я тебя не замочил!

– Давай, давай подонок – режь меня, стреляй! – закричала она, разрывая пуговицы камуфляжной куртки на своей груди. – Убей меня! Вбей меня в землю, изнасилуй, порви, сожги! Как вы, собаки, любите это делать! Только я сегодня первый раз стреляла по человеку. И все потому, что у меня дочку отобрали. А у вас, у тебя, если бы отняли ребенка, что бы ты стал делать?

«Э, так у нее тоже с нервами не в порядке», – подумал я от неожиданности потеряв дар речи и свой пыл. Кроме того, мне стало немного стыдно. А почему не знаю. Смущенный я присел на первый попавшийся камень. – Но, похоже, она не врет. И из-за этой сумасшедшей сучки я потерял свой лучший пистолет?

– Встань, – скорее попросил, чем приказал я. Она, размазывая по щекам слезы и, черт его знает, может, сопли, поднялась с колен. Силенки у этой девочки, видимо были. Надо же: так дернуть за пуговицы, что даже кофту порвать. Через прореху в камуфляже белым пятном светилась грудь, выпавшая из лифчика. Мой член снова начал шевелиться. – Застегнись, – пробормотал я, усилием воли отводя глаза в сторону. Я не насильник и не мародер – это точно!

– Ну, и кто ходил сюда до тебя? – спросил я уже более миролюбиво.

– Кто кто: дядя Арсен и ходил. Вчера похоронили. Подстрелили его позапрошлой ночью, ваши. А мой ребенок все еще у родни мужа.

Я немного помолчал, затем спросил, как мне самому показалось с противным участием в голосе: И что ты сейчас собираешься делать?

– Не знаю, – честно призналась она.

– Вот что, говори, где наблюдатель, и мы вместе решим, что дальше с тобой будет. Одно, пока могу сказать точно: ни стрелять, ни резать я тебя не буду, – сказал я.

– Я его не выдам, вы его убьете.

Я снисходительно измерил взглядом ее далеко не солдатскую фигуру: – Ну, если он такой же «боец» как и ты, тогда нет, не убью.

– Обещаете?

Я сжал губы, спросил, стараясь в полумраке разглядеть глаза своей собеседницы: – Твой наблюдатель в кого-нибудь стрелял?

Она взбодрилась: Нет. Наблюдатели – мальчишки из нашего села. Их двое. Меняют друг друга, когда надо. Иногда уходят домой вдвоем, вместе отдыхают, спят. Потом по очереди снова на «пост». Покидают свою позицию обычно после того как снайпер выходит на линию огня.

– И, получается, что они сейчас уже в селе? – подытожил я, облегченно вздыхая. Мне как-то не хотелось в эту прекрасную ночь получить пулю в грудь от какого-то мальчугана. То, что я бывалый разведчик и старый солдат – ничего еще не значит. Как говориться и на старуху бывает поруха. А в темноте ухо надо держать востро!

– Хорошо, – кивнул я головой. – А с какой точки, обычно, они ведут наблюдение?

Прибодрившись, мой недавний враг, ночной снайпер, или как до сей поры, я ее называл в уме «снайперша», бодренько все рассказал. Оказывается, наблюдательный пункт врага, все это время находился внутри ствола большого дерева. На склоне холма, в аккурат напротив позиций нашего батальона. «Чехи» – так мы иногда называли между собой местных чеченцев, потихоньку вытащили из ствола трухлявую сердцевину и умело замаскировали это дело, наклеив на дерево кору. Конечно, взрослому человеку там поместиться будет тяжело, но мальчишкам в самый раз: есть где развернуться и отдохнуть если заставит нужда. Залезали они туда через специальный подкоп, ныряющий под корни дерева и выходящий на поверхность уже внутри оригинального укрытия.

– Ловко придумано! – усмехнулся я. – А теперь скажи: Что мне с тобой делать?

– Она опустила глаза, пробормотала почти шепотом: – Мне надо домой, у меня грудной ребенок!

– Хочешь, чтобы тебя солдаты увезли в следственный изолятор? – как будто не слыша ее шепота, спросил я. – Сама знаешь, что с такими как ты по дороге бывает? – я многозначительно посмотрел на ее ладную фигуру. – Ты нанесла ранение законному представителю вооруженных сил. Тебя поймали с винтовкой, когда ты бежала с места, откуда было застрелено шестеро военнослужащих. В общем, пока проедешь все блок-посты, на каждом из которых десяток здоровых мужиков бабу по пол года не видели…

– Тогда, лучше убейте! Прошу!

– Нужна ты мне, тебя убивать, – совсем уж миролюбиво и как мне снова показалось, с неприкрытой жалостью в голосе, процедил я сквозь зубы. – Говорю это, чтобы ты до конца осознала, на что ты идешь, беря в руки оружие.

Тут в нашем разговоре образовалась пауза. Я замолчал, доставая из непромокаемого пакета портсигар. Вынул сигарету, помял ее в руках. Однако прикурить не решился. Небезопасное это дело на войне.

Она стояла и смотрела на мои чумазые руки, на сигарету, боясь пошевелиться. Понимала, видимо: судьба ее решиться прямо сейчас. В мозгах этого странного человека одетого в дурно попахивающий прудовыми нечистотами неопреновый костюм.

– Ты вот что, давай, иди…

– Как это иди? – не поняла она моих слов.

– Да вот так иди и все, – устало подтвердил я свое намерение наконец закончить это дело.

Она внимательно посмотрела на винтовку, лежащую неподалеку от моих ног.

– А, это… – я взял винтовку за ствол и отбросил ее в сторону. – Не бойся, в спину стрелять не буду. – Я все-таки достал из пакета зажигалку и жадно прикурил. Господи! Как мне надоела эта сраная война, с ее ежедневными метаморфозами. Когда же все кончиться?

Пока я «упражнялся» с сигаретой, раскуривая ее в свое удовольствие, снайперша потихонечку стала отступать в предрассветный туман. Я сидел и курил, будто бы совсем не обращая на нее внимания. На самом деле мне было интересно, с какой скоростью она броситься убегать от меня, как только поймет наверняка, что опасность уже миновала. После того какого ужаса я на нее здесь нагнал, думаю, что скорость будет не хилой. Она остановилась невдалеке, и чего-то там шебуршилась. То ли обувь зашнуровывала, то ли обмундирование поправляла.