Анатолий Гребнев - Берег родины

• Название: Берег родины
• Автор: Анатолий Гребнев
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91076-019-0, 978-5-9533-3728-1

Сборник стихотворений и поэм Анатолия Гребнева.

---

Родной электорат

Здравствуй, свет мой задушевный,
Пристань счастья и утрат,
Здравствуй, матушка-деревня,
Мой родной электорат!

Как теплом твоим я кровным
Вновь обласкан и согрет!
Этим избам, этим кровлям
Без недели тыща лет!

Тыщу лет в старинном стиле —
Плуг, да вилы, да топор.
Десять шкур с тебя спустили,
Но жива ты до сих пор…

Здесь среди фамилий старых —
Надо недругам учесть —
Есть фамилия Макаров
И Калашниковы есть.

Власть не ждет сюрприза снизу —
Я ж, судьбой твоей томим,
С головы до ног пронизан
Электричеством твоим.

Бог спасет угодья эти,
Лихолетье отвратит.
Ведь конец настанет света,
Если вдруг «закоротит»!

2004

Зарисовка с натуры

Самогонки залимоня —
Чтоб всё пело и цвело! —
По Ивановской с гармонью
Развернись, мое село!

– Я не знаю, как у вас,
А у нас в Котельниче —
Если дома нет ребят —
Сделают на мельниче!

Но не слышится частушка
У гулянья на краю:
Мужики – по кругу кружка —
Обсуждают жизнь свою.

– Сверху давят, давят, давят, —
Речь один ведет с колен, —
А деревня доедает
Без соли девятый хрен!

Рвет другой рубаху с маху:
– Мужики! Кто нас поймет?
И в деревне жизнь не сахар
Да и в городе не мед!

Зря ты, парень, рвешь рубаху —
Понапрасну не ярись.
Знаешь что – пошли всех на хрен,
Только сам не матерись!

Будем дальше жить, ребята —
Хватит плакать и стонать.
Сроду жили небогато,
Значит, нехрен начинать!

2000

В деревне

В России царствует разруха,
И, к ней привычная давно,
Как Богородица, старуха
Глядит в забытое окно.

В старинных стенах прокопченных,
Уже давным-давно одна,
Она детей своих ученых
Перебирает имена.

Ты встретишь взглядом
Лик иконный
И оправдаешься с тоской:
Не прирастает старый корень
На почве новой, городской.

Но ты приехал не за тем ли,
Чтобы понять, как дальше жить?
Хмель
Так обвил
Телеантенну,
Как будто хочет задушить!

2003

Письмо другу

Я душою покамест не вымер,
Одного только хочется мне:
Нам бы встретиться снова, Владимир,
На отеческой нашей земле.
В те края нам бы снова приехать,
Обретая забытый покой,
Где звенит наше детское эхо
Над веселою Вяткой-рекой.
Нет на свете людей задушевней!
На прадедовских стоя корнях,
Нас напоит-накормит деревня,
Вся в заботе сама о кормах.
Вся в работе, извечно творимой,
Жизни-доли своей не корит,
Слезы вышибет песней старинной
И частушкой лихой одарит.
Ты вглядишься в родимые лица
И поймешь в озарении лиц:
Настоящая наша столица
Здесь, вдали от великих столиц.
Здесь, едины душой и слезами,
Мы сойдемся, довольны судьбой,
Что родная земля нас связала,
Словно братьев крестовых, с тобой.
И, стаканы подняв не пустые,
Слыша радость живую в крови,
Будем вновь говорить о России —
О единственной нашей любви.

1981

«Сколько ж можно болтать и стограммить…»

Сколько ж можно болтать и
    стограммить
Под хмельную чечетку колес?
Я сумею
    состав
        застопкранить,
Я успею
    рвануть
        под откос!

Вы за горло меня не возьмете,
Мне на вас глубоко наплевать!
Ах, какие на поле ометы!
Я в ометы уйду ночевать.

Добреду я до теплой соломы,
С головою зароюсь в лучи.
И усну я спокойно, как дома,
Как у мамы на русской печи.

Не забыт он,
    не предан,
        не запит —
Родниковый отчизны исток…
Мне на Вятку, на Вятку, на запад!
А колеса стучат на восток.

1991

«Видно, так все и будет тянуть…»

Видно, так все и будет тянуть
в эти милые сердцу пределы.
Будто можно
    хоть что-то вернуть,
что уже навсегда пролетело.

Будто можно вернуться туда
и зажить, как жилось,
    без заботы.
Время, время —
    стучат поезда.
Время, время —
    свистят самолеты.

Как же, время, тебя обогнать?!
И ревут,
    и грохочут турбины,
чтоб меня от земли
    оторвать
и умчать в голубые глубины.

Я поверить в свободу готов!
Но ищу,
    проплывая над бездной,
средь галактик ночных городов
деревушки забытой созвездье.

Мне мерещится пламя костра.
Ребятишки в ночном у загона.
Тишина.
Предрассветье.
Роса.
Ржут в поскотине сытые кони.

Я сейчас одного подзову
и за гриву —
рывком незабытым.
Догоняй меня, время, – ау! —
Ахнув, кинется луг под копыта!

Только ветер в ушах
запоет,
зазвенит над зеленым затишьем…
Гаснет искоркой мой самолет.
Как завидуют мне ребятишки!

1975

«У костра вкусна уха…»

У костра вкусна уха.
Речь красна у пастуха.
За пастушеской сторожкой
Ночь сиятельно-тиха.
Этой ночью сон не в сон,
Хоть как будто снится он —
Из коровьей загороды
Колокольцев перезвон.
И в наплывах тишина,
Словно землю – свет луны,
Вновь меня переполняет
Чувство отчей стороны.
Как весенняя трава,
Корневым чутьем жива, —
Снова я, воспрянув, слышу
Родниковые слова!
А пастух ведет с подходом,
Словно песню, что берег:
«Рыба посуху не ходит.
Ты, милок, поди, продрог?
Ну-ка разом, разом, разом,
Чтоб не грызла грусть-тоска,
От коровки белоглазой
Молочка отведай-ка!»
Засыпаю в свежем сене.
Все еще костер горит.
Все еще пастух Арсеня
Над стаканом говорит!

1980

В лугах

На стоге сена ночью южной
Лицом ко тверди я лежал…

А. Фет

Я вздрогну спросонок,
    открою глаза,
От инея в сене хрустят волоса,
Сентябрьским туманом луга
    затопило,
И, кажется, наземь сошли небеса —
Так близко и страшно
    пылают светила!
Лежу на стогу у небес на виду.
Любуюсь-гляжу на большую звезду,
Которою трону рукой,
    если встану.
Под утро
    к загону на ощупь бреду.
В загоне мычит потревоженно стадо.
Костер у избушки остыл и потух.
Косится ворчливо Арсеня-пастух:
«Ну как не ругаться,
    скажи ты на милость,
Пойди, соследи-ка ты этих пеструх —
Телушка-шалава взяла – отелилась!
Но будет, по видам,
    коровка добра…»
Туманом стекая по стенкам ведра,
Густое молозиво чиркает тонко.
Я грею теленка, обняв, у костра
И звездочку глажу на лбу у теленка.
Курчавым сияньем исходит она —
Не в недрах Вселенной,
    а здесь рождена —
Мне звездочка эта дороже небесной.
Она и потом,
    в суете городской,
Приснится с улыбкой,
    а может, с тоской,
До боли напомнив родимую местность.

1986

Забытое кладбище

Печальные кущи забвенья.
Упавшие навзничь кресты.
Невольное духа томленье
Здесь горестно чувствуешь ты.

Ты здесь понимаешь впервые —
Но как это, как понимать? —
Что мертвыми стали живые
И некому их поминать.

Весь век на пределе пластались,
Судьбу земледельцев несли.
И вот – деревень не осталось,
И лесом поля заросли.

С округи родимой раздольной,
Где весело песни вились,
Как будто на праздник престольный,
Всем миром сюда собрались.

И я, им ничуть не мешая,
На празднике мертвом притих —
Их в сердце своем воскрешая
И грустно любя, как живых.

А души кладбищенской рощи
Под шум поднебесных ветвей
И реют, и радостно ропщут,
С душой обнимаясь моей.

2000

На берегу пустом…

Виталию Богомолову

Болит моя душа в постылом
    отдаленьи
От материнских мест —
Уж столько лет подряд!
И вот хожу-брожу
В забытых снах деревни,
Шатаюсь по лугам куда
    глаза глядят.

Стою, смотрю до слез
На синь озерных плесов,
И упаду в траву,
И памятью души
Услышу перезвон веселых сенокосов —
Вот здесь, на берегу,
Стояли шалаши!

Вот здесь, на берегу,
Я костерок затеплю,
Глаза свои смежу,
И в отблесках зари
Увижу, как идут,
Идут косою цепью,
По грудь в траве идут
    враскачку косари.

А ведренный денек
Встает, дымясь в росинках.
И далеко видать —
Цветасты и легки,
пестреют на лугу
    платочки и косынки,
А впереди – в отрыв —
Идут фронтовики.

…Вот здесь, на берегу,
В подлунном свете тонком,
В кругу встречались мы,
    забыв-избыв дела.
И краше всех в кругу
    была моя девчонка,
Гармонь моя в кругу
Звончей других была!

…Как отзвук жизни той,
Которой нет успенья,
Доносит до меня, не ведая препон,
Под шелест камыша и волн
    озерных пенье,
Молитвенный распев
И колокольный звон.

И сердцем этот звон
Вдруг радостно восхитишь,
Воочью разглядишь —
    до камушка на дне —
Звонит в колокола
    невидимый град-Китеж
И главами церквей сияет в глубине!

Там все родное мне!
Вон мать идет с причастья.
Вон сверстники в лапту играют
Под крыльцом.
А ближе подойди —
    расслышал бы сейчас я,
О чем на пашне дед беседует с отцом.

Он только что с войны.
Он был убит под Ржевом.
И на шинели след
    от пули разрывной.
Он с дедом говорит —
Дед озабочен севом.
И вот сейчас отец
    обнимется со мной!

И вся деревня здесь,
И вся родня – живая!
И вот уже поет
И плачет отчий дом!..
На берегу пустом,
    лица не открывая,
Сижу и плачу я
На берегу пустом…

2000

Русская песня