Сергей Михеенков - Заградотряд

• Название: Заградотряд
• Автор: Сергей Михеенков
• Жанр: О войне
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-7763-2

Октябрь 41-го. Подмосковье. Самый страшный месяц для Москвы и всей страны. В бой бросают только что сформированную отдельную роту, которая должна сыграть роль заградотряда. Судьба свела их в один окоп – полковника, решением Военного трибунала пониженного в должности до старшего лейтенанта, и нескольких ополченцев, среди которых профессор Московского университета, студент, колхозник, только что освободившийся из тюрьмы бывший кулак, мастер гармонных дел из-под Тулы, охотник из Якутии… В книгу включены новые произведения известного российского писателя.

---

– У меня приказ, – нахмурился младший лейтенант. – Сборный пункт полка – Медынь.

– В бою бывали?

– Бывали. Трое суток – непрерывный бой. Пока не вырвались.

– За трое суток непрерывного боя слишком маленькие потери, товарищ младший лейтенант!

Младший лейтенант оглянулся на вереницу своих людей, на подводы и спокойно сказал:

– Это всё, что осталось от батальона, товарищ полковник. Командир батальона майор Свиридов тяжело ранен и не приходит в сознание. – И младший лейтенант шагнул к ближайшей повозке, где лежали, плотно прижатые друг к другу, раненые.

Он, полковник Мотовилов, в сущности, был в таком же положении.

– Ладно, поезжайте. Комбата постарайтесь довезти.

Младший лейтенант устало поднёс ладонь к пилотке и подал команду продолжить движение. Ладонь его дрожала. Мотовилов задержал взгляд на этой дрожащей ладони младшего лейтенанта и спросил его:

– А почему не идёте по шоссе? По шоссе быстрее.

– Нет, мы пойдём так, как шли. На шоссе часто налетают самолёты. К тому же их мотоциклисты время от времени перехватывают шоссе. Я должен вывести людей на сборный пункт. Таков приказ майора Свиридова. Разрешите выполнять?

– Да, выполняйте.

Когда младший лейтенант докладывал, назвал свою фамилию. Но Мотовилов по привычке не обращать внимание на малозначительное тут же забыл её. Переспрашивать посчитал неуместным. Этот младший лейтенант с колонной разбитого батальона ему понравился. Потом он часто вспоминал его. Они, по сути дела, делили одну судьбу. Разница заключалась только в том, что полковник Мотовилов нёс ответственность за свой полк, да за приставших к нему в пути, а этот младшой тащил за собой весь батальон, вместе с тяжелораненым комбатом. Кажется, Старцев его фамилия. Или Стариков. Не запомнил, а стоило.

Немцы появились на рассвете. Вначале несколько мотоциклов выскочили из-за бугра, остановились. Мотоциклисты рассматривали их оборону в бинокли, переговаривались. Потом, словно ради развлечения, постреляли из пулемётов, покричали: «Иван! Иван!» Развернулись и уехали. Появились танки. Танки шли колонной, не осторожничая, словно разведка им не доложила о том, что впереди русские окопы. Их сразу подожгли «сорокапятчики». Реактивные установки сделали несколько пусков по шоссе и в глубину. Снаряды летели вразброс, каждая огненная стрела, казалось, уходила по своей траектории. Гвардейцы быстро зарядили свои установки, подкорректировали прицел и сделали ещё один залп. На этот раз снаряды легли кучнее, заметно расширив просеку дороги. После двух залпов гвардейцы быстро снялись и уехали на восток, в сторону Юхнова. Действия свои с ним, полковником Мотовиловым, к которому как-то само по себе перешло руководство стихийно образовавшимся на Варшавском шоссе боевым участком, они не согласовали, позиции свои покинули, можно сказать, самовольно. Правда, командир дивизиона ещё перед боем предупредил Мотовилова, что у них своя задача, и задерживаться здесь, на промежуточной и внеплановой позиции, они не имеют права. Потом, в госпитале, когда писал донесение, он, на всякий случай, не стал даже упоминать о гвардейцах-миномётчиках, которые в первые минуты боя так лихо помогли им, а потом так же лихо драпанули. Упомянул только, что подошли две установки, сделали несколько залпов и отошли восточнее, что действовали по своей инициативе. Вот и всё. В сущности, так оно и было.

Перед боем Мотовилов видел лица солдат и командиров. Слышал, как они переговариваются между собой.

– Слышь, Митурин, – говорил один боец другому, – ты письмо жене написал?

– А я неженатый.

– Ну так матери напиши. Так, мол, и так, к смертному бою готовимся.

– Зачем её расстраивать?

– Не в том дело. Если убьют, весточка домой полетит. Найдут в кармане письмо. О, так это Петька Митурин! – И боец хрипло засмеялся.

Никто его шутку не поддержал. А Митурин спросил:

– И кого мы тут защищать собираемся?

– Лес да болото.

Их разговор молча слушали другие бойцы. Один из них сказал:

– Дураки вы несознательные. Ро-ди-ну! Родину мы здесь защищаем! Понятно? Вот деревня неотёсанная! Не зря говорят, что у вас там каждый третий – кулак. Затаившийся недобитый кулак.

– При, дура! – вмешался в разговор ещё один боец. – Митурин танк ползал добивать. Что-то я тебя там во время боя не видел. Небось позади сидел, в окопах? И сейчас у тебя, я вижу, ни одной бутылки с горючкой нет.

– Ладно, братцы. Что нам делить? Жизнь у каждого своя. А смерти… Её на всех хватит.

В окопах затихли. Только лопаты постукивали. Да кашель слышался там и тут.

Нравились Мотовилову солдатские разговоры. В них сразу всё вываливалось наружу. Никто не хитрил, не таился. Народ в окопах был, конечно, разный. И попадались среди бойцов такие, кто не прочь был спрятаться за спину товарища. Но это быстро становилось явным. На первый случай списывали на обычный человеческий страх. Посмеивались, щупали оплошавшему штаны, нюхали воздух. Но тут же забывали. Второй бой показывал человека снова. Тут всё и выявлялось, куда ты гож. Так, по достоинству, вынесенному из боя, к тебе и относились.

Когда готовились к бою на шоссе, настроение у людей было паршивое. Всё из-за того, что он не мог объяснить командирам подразделений и бойцам, где они, где противник, где наш фронт, кто позади, кто впереди. Полное отсутствие какой-либо информации. Задача же была простой и в то же время не вполне ясной: «Держаться».

Однажды, уже перед сумерками, на шоссе появилась легковая машина. Мотовилов издали разглядел её в бинокль. Ворохнулась надежда: штабная! Так оно и оказалось. Когда патруль остановил легковушку, из неё выскочил злой и испуганный майор и понёс такую околесицу, что всем, кто стоял рядом, показалось, что тот не в себе. Мотовилов расстегнул кожаный реглан, чтобы тот увидел его полковничьи петлицы. «Может, это, – решил он, – немного успокоит майора».

– Вы кто? Доложите по форме, товарищ майор, – оборвал он майора, давая тому понять, что здесь пока царят порядок и воинская дисциплина и командует этим порядком он, полковник Мотовилов.

Майор снова понёс какой-то бессвязный бред, из которого, однако, можно было понять, что он работник штаба 33-й армии Резервного фронта, что фронта уже не существует, что немцы прорвались повсюду и с минуты на минуту будут здесь. Майор всё время оглядывался на машину.

– Откройте дверь, – приказал Мотовилов. – Кто там ещё с вами?

Мотовилов заглянул в машину и на заднем сиденье увидел ещё двоих пассажиров. Звание одного не разглядел. А на другом, видимо, самом старшем из них, были петлицы комбрига[5]. Комбриг был молод, лет тридцати пяти – сорока. Тщательно выбрит. Глаза смотрели настороженно, но в этой настороженности чувствовалась самоуверенность, готовая в любое мгновение разразиться громами и молниями в адрес любого, кто посмеет задерживать его на дороге хотя бы ещё одну минуту.

– Комбриг ранен. Командующему срочно нужна медицинская помощь, – услышал он за спиной уже более внятные слова майора.

Комбриг же напряжённо молчал. Лицо его сделалось более спокойным и терпеливым. Вид порядка на дороге, окопы и готовые к бою бойцы, должно быть, вернули тому некоторую долю чувства самообладания.

– У нас есть врач, – предложил Мотовилов и тут же спохватился, вскинул к фуражке руку и доложил: – Сводная группа в составе…

Комбриг с мучительной усталостью закрыл глаза. Доклад командира сводной боевой группы в составе таком-то, занявшей рубеж на таком-то километре дороги Бобруйск – Москва, его не интересовал.

– Ему нужен хороший врач, – с прежним ожесточением выкрикнул майор. – Пропустите нас!

– Разрешите выполнять поставленную боевую задачу? – рявкнул полковник Мотовилов неожиданно громко, так что качнуло штык часового, стоявшего справа от него. Мотовилов всё ещё не терял надежду разговорить комбрига и хотя бы разузнать у него, что происходит вокруг, чтобы понять, как действовать дальше. Тот, как показалось ему, кивнул, не открывая глаз.

Начштаба, стиснув зубы, шептал Мотвилову:

– Комбриг в порядке. Не ранен. Они просто бегут. Остановите их. Прикажите выйти из машины. Ему место не в тылу, а в кювете.

Но Мотовилов махнул рукой и приказал пропустить легковушку с комбригом.

– Такие хуже обосравшихся бойцов. Тех хоть можно отмыть и посадить в окоп. И они будут стрелять! И, если выживут, после второго или третьего боя станут хорошими солдатами. А эти…

– Ну да, – не без иронии согласился начштаба. – Этим вначале надо в дом отдыха. В санаторий. Фрикаделек поесть.

Своё решение пропустить штабную машину в тыл полковник Мотовилов принял, руководствуясь вторым фронтовым правилом, которое, впрочем, действовало и до войны: не вскидывай голову перед старшим по званию и должности, в противном случае это тебе потом зачтётся. Тому же он учил и своих комбатов. «Не залупайся! Слушай, что тебе говорят!» – вот какую армейскую истину вдалбливал он особо ретивым и делал это довольно грубо, с подчёркнутой фамильярностью. Возможно, именно поэтому его прививки приживались не сразу. И среди комбатов попадались тонкие натуры, из интеллигентов.