Татьяна Алюшина - Вирус ненависти

• Название: Вирус ненависти
• Автор: Татьяна Алюшина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-227-03133-4, 978-5-227-03134-1

Когда Тина застала мужа Алексея в спальне со своей близкой знакомой Людмилой, она не стала поднимать скандала. Тихо прошла на кухню, заварила себе кружку крепкого чая, а потом молча собрала вещи изменника и, не слушая объяснений, выставила его за дверь и постаралась навсегда стереть из своей жизни. Однако на Алексея совершают покушение, и все прямые и косвенные улики подстроены так, что указывают только на Тину. Сидеть бы ей, умнице и красавице, в тюрьме, если бы не визит в ее квартиру следователя Генпрокуратуры Беркутова, поверившего этой женщине сразу и навсегда…

Книга также вышла под другим названием: «Влюбиться в жертву».

---

– А что с начальным капиталом, как они его распределили?

– Тоже без боя не обошлось. Они почувствовали деньги в руках и решили все сразу вложить в первую поставку. Такая эйфория людей, начинающих бизнес и торопящихся как можно скорее получить прибыль. Пришлось заставить их сесть, посчитать, до запятой, кто сколько вкладывает, вычислить, соответственно, проценты участия каждого, привела Ритку, она юрист по гражданским делам, очень грамотный, кстати, юрист. Рита помогла составить документы, где оговаривалось все до мелочей: вклад каждого, потенциальная должность, права, обязанности, выход из фирмы, – словом, скрупулезно и подробно. Они сопротивлялись, ныли: «Мы друг другу доверяем на все сто, никто никого не подставит!» Сами знаете, как это обычно бывает, но я настояла. Просто за время работы бухгалтером – одно время я вела сразу три мелкие фирмы, деньги нужны были, – такого насмотрелась: и как распадаются фирмы, и как вчерашние друзья разве что не стреляют друг друга. Поэтому и настояла: «Вы должны договориться здесь, на „берегу“, и договориться железно, иначе потом утонете в разборках». Паи у них были одинаковые, и все трое стали полноправными совладельцами. Вот так они и начинали. Первые три года было очень тяжело, сначала отдавали кредиты, потом все деньги вкладывали в развитие, все как обычно и как у всех. В конце третьего года они позволили себе потратить какие-то деньги на себя. Ну а там уж пошло-поехало…

Артем слушал, делал в блокноте какие-то пометки.

– На что они жили эти три года?

– Юрика содержали родители, они в него верили и во всем поддерживали, Саше тоже помогали родители, и его, и жены, да и Света, его жена, работала все это время, а мы с Лешкой жили на мою зарплату.

– У них возникали серьезные разногласия?

– Разногласия есть у всех и всегда, но серьезных – нет, никогда, насколько я знаю. Ну, покричат, доказывая каждый свое, но всегда приходили к единому мнению. У них очень здорово сложилась команда: Саша явный лидер и руководитель, Юрик пробивной, пронырливый, может достать все, что надо, умеет ходить по кабинетам и добиваться нужных бумаг, а Лешка исполнитель, ему надо поставить задачу, и он будет кропотливо претворять ее в жизнь. Они друг друга дополняют идеально, поэтому у них и дела идут в гору.

– Последнее время были ли у них трудности? Может, наехал кто-нибудь, может, денежные недоразумения?

– Насколько мне известно, нет. Но я давно не интересуюсь их делами; не то что не интересуюсь, но не вдаюсь в подробности. Хотя, если бы что-то серьезное было, я бы наверняка знала. Так что все-таки случилось?

– Я объясню, только ответьте мне еще на несколько вопросов.

Артем не хотел об этом спрашивать, понимая, что совсем уж не в тему, но все-таки спросил, оправдываясь перед собой тем, что это ну очень ему необходимо для полноты картины.

«Какая полнота картины? О чем ты, Беркутов?!» Но…

– Как вы познакомились?

– Как обычно: в гостях у общих знакомых. Была свадьба моей коллеги, естественно, гуляла вся наша фирма – тогда у нас был период становления, и людей было мало, но все очень дружили. Лешка был гостем со стороны жениха. Так и познакомились, он стал за мной ухаживать, а через полгода мы уже жили вместе.

Не удержавшись, в ту же тему о «полноте картины», Артем спросил:

– А почему вы стали жить вместе? Это была большая любовь, я имею в виду, с вашей стороны?

Тина задумалась. Для себя за эти дни она уже нашла ответ, расставив по местам и правильным полочкам свои поступки и обстоятельства и честно признаваясь себе во всем.

Все дело в ее детстве.

Ну а в чем оно еще может быть? И откуда еще у всех все и произрастает?

Она могла бы написать целый трактат, что-то вроде «Пособие для толстых девочек, или Как выжить среди сверстников». Тина была толстой – для подростка это приговор!

Как-то мама сказала ей:

– Знаешь, когда вылупляются кукушата, самый сильный из них выпихивает и выкидывает более слабых птенцов из гнезда не потому, что он плохой, а потому, что в нем срабатывает инстинкт. Так у него появляется больше шансов выжить. У детей гораздо сильнее, чем у взрослых, развиты инстинкты, и их жестокость продиктована чем-то примитивным, на уровне выживания. Если кто-то из сверстников физически или умственно не соответствует принятому стандарту, значит, его надо уничтожить – больше шансов пробиться самому. Я уверена, что твоя полнота пройдет сама собой, ты ее перерастешь, а сейчас тебе просто надо выстоять и не озлобиться.

Мама оказалась права. После семнадцати лет ее фигура стала стремительно меняться, а в восемнадцать о былой полноте напоминали только фотографии и комплекс неполноценности в душе, оставшийся на всю жизнь.

Тина нашла свой способ защиты от жестокости сверстников – взяла и стала лидером класса, а потом и всей школы! За ней никогда не ухаживали мальчики, никто не носил ее портфель и не провожал домой. Нет, в гости к ней ходили постоянно, но целой компанией, чтобы обговорить и воплотить в жизнь ее очередную идею: спектакль, концерт, маскарад, просто пикник и еще много-много всяких придумок, которые сыпались из нее как из рога изобилия. Все мальчишки были просто друзьями. Она раз и навсегда решила, что романтическая влюбленность со стороны мужского пола не для нее. Так бывает. Одноклассники уважали ее, дружили с ней и даже защищали, если кто-то со стороны пытался обидеть, но их первые романы и увлечения были направлены совсем на других девочек.

Тина выстояла! Ее фантазии, энергии, умения воплотить в жизнь самые невероятные проекты хватило на то, чтобы достойно выжить среди сверстников, но комплекс толстой, неинтересной девочки остался навсегда.

Тина слонялась по квартире после ухода Алексея, пытаясь ответить себе на вопрос: почему?

Почему так долго жила с этим человеком, почему не хотела видеть реальность: его слабость, безволие, жадность, трусость? Почему терпела бесконечные мелкие придирки, вечное ворчание и недовольство?

От них разбегались друзья, мало кто мог выдержать Лешкины постоянные указания, неизменно произносимые безапелляционным, менторским тоном, как надо и что надо делать в жизни. Он никогда не готовил, но всегда приходил на кухню, когда она стояла у плиты, садился на стул и поучал: «Лук режь мельче, сильно не зажаривай, убавь огонь под кастрюлей», – и так далее. Он никогда не стирал, но приходил к ней в ванную, когда она вручную стирала белье, и давал указания: «Здесь надо сильнее тереть, ты неправильно отжимаешь». Он очень редко мыл посуду, но всегда ворчал: «Ты слишком много наливаешь моющего средства, мало ополаскиваешь тарелки». И так далее, и так далее…

Первые два года она раздражалась, скандалила с ним из-за этого, бросала все и предлагала делать самому, раз он лучше знает, а потом махнула рукой и просто перестала слышать, решив для себя: «А пули летят, пули шальные летят и не очень!» – пропуская мимо, как эти пули, его слова.

Он давно перестал быть ей интересен как человек, как личность, да и как мужчина. Тине было с ним непереносимо скучно: он почти не читал, кино, театры были ему неинтересны.

Путешествия – это вообще отдельная статья!

Дважды съездив с Алексеем за границу в Прагу и Вену, она зареклась куда-нибудь вообще с ним ездить! Он экономил на всем. Оплачивая счет в ресторане, расстраивался так, что ей приходилось часа два отвлекать его от этих мыслей. Но это все были цветочки! Каждый вечер перед сном, когда она уже лежала в кровати, он ходил по гостиничному номеру и отчитывал ее:

– Ты знаешь, сколько мы сегодня потратили? Мы не можем позволить себе такие траты, мой бизнес только становится, все деньги надо вкладывать туда, а не на развлечения!

Отвечать было абсолютно бесполезно и спрашивать: «Какого черта ты вообще тогда поехал?» – тоже. Она и не отвечала, и, очередной раз махнув рукой, стала ездить с Риткой и Дениской, благо к тому времени зарабатывала уже неплохо и могла себе это позволить.

Он был прав, когда обвинил ее в том, что она сама виновата в его измене, – они давно не спали вместе, ей это тоже было неинтересно, да, если честно, никогда не приносило особой радости.

Конечно, она виновата! А кто еще?

Ведь на самом деле его характер, привычки, поучения, «надутые щеки» – все это такая ерунда, и вряд ли задевало бы, раздражая, если б она его любила. Вот просто, по-настоящему любила!

Сейчас, закрывшись в квартире от всех, она передумывала все эти мысли, ясно и четко увидев их совместную жизнь, как будто вымыла грязное окно и наконец рассмотрела улицу.

У Тины было такое ощущение, что она отмывает себя изнутри, честно признаваясь себе в том, что долгие годы не хотела видеть. И от этого понимания стало так тяжело, что она не могла ни лежать, ни сидеть в кресле или на стуле, ни ходить. Она брала чашку с кофе, сигарету и устраивалась на полу, вытянув ноги и опираясь спиной о стену. Сидела все время в разных углах, перемещаясь по комнатам. Ее любимым местом стала прихожая – она садилась в угол на пол, напротив входной двери, и часами раскладывала в своей голове мысли-думы по порядку, стараясь не поддаваться жалости к себе и не врать. Она не любила, когда в квартире пахло табаком, особенно застарелым, поэтому открывала все окна и двери нараспашку, и по всей квартире гулял свободный августовский ветер, успокаивая ее шелестом газетных страниц и шуршанием развевающихся штор.