Мария Фомальгаут - Несотворенный мир

• Название: Несотворенный мир
• Автор: Мария Фомальгаут
• Жанр: Русское современное

Этот мир стоял здесь со времен своего сотворения. То есть, он не стоял, а летел в пустоте, на невидимой привязи вокруг Солнца. Мир был очень старым – намного старше, чем все его обитатели, никто из них уже не помнил, как создавался мир. У жителей не осталось даже достоверных сведений – только легенды и слухи, которые чем дальше, тем больше обрастали новыми легендами и слухами.

---

Итак, я стоял посреди ледяной пустыни, не смея пошевелиться, а кто-то прижимал оружие к моему виску.

– Добрый вечер, – сказал я на всякий случай и опять же на всякий случай добавил, – рад вас… видеть.

Мне не ответили – хотя я говорил на языке мыслей. На меня набросили путы и поволокли меня куда-то по ледяной пустыне. Краем глаза я смог рассмотреть своих пленителей – никогда я раньше не видел ничего подобного, тщетно я пытался понять, от каких животных произошли эти существа, мохнатые, с белой шерстью, с длинными цепкими пальцами.

Меня привели в глубокий бункер, надежно спрятанный среди холмов – неудивительно, что я не заметил его раньше. Я снова попытался заговорить со своим конвоирами – но они сначала сделали вид, что не слышат моих сигналов, а потом и вовсе обмотали головы металлическими листами. Я первый раз видел такое отторжение, я понять не мог, чем заслужил такую ненависть с их стороны. Даже если я вторгся на их земли без их согласия, это не давало им права так поступать со мной.

Я прислушивался к обрывкам их фраз – я пытался понять их, и чем больше пытался, тем меньше понимал.

– Чужого взяли.

– Надо же, и полгода не прошло. Долгонько выслеживали.

– Да он знаете страшный какой…

– Что-то не вижу, чтобы он страшный был.

– Ага, он Тая чуть не убил, пока ловили…

– Чуть-чуть не считается… так говорите, оттуда?

Кто-то – должно быть, главный – показывает вверх, в потолок, догадываюсь, что имеет в виду не обшарпанный потолок бункера, а небо – там, высоко-высоко.

– Оттуда. Похоже, телепортироваться может… и еще много чего…

– Может, значит, и нас научит…

– Думаете, скажет?

– Заставим.

Наконец, я начал понимать, кого я вижу перед собой. Тех, кого я так жаждал и так боялся найти.

Тех…

Нет, об этом нужно писать не так, совсем не так.

Этот мир стоял со времен своего… нет, этот мир не стоял, этот мир несся в бесконечной карусели из ниоткуда в никуда, этот мир менялся – день за днем, час за часом, и менялись те, кто жил на нем. Мир бешено вращался, порываясь сбросить с себя своих обитателей – и последним приходилось выдумывать всё новые и новые уловки, чтобы удержаться. Мир наполнился обжигающим кислородом, чтобы сжечь тех, кто поселился в нем – но они научились вдыхать кислород. Мир осушал океаны – жители морей выходили на сушу. Мир наклонился, чтобы породить снег и холод – и мохнатые мамонты пошли по снегу, ища под сугробами зеленую поросль. Мир замерзал и вновь оттаивал – люди уходили в бункеры, люди прятались в подземельях, снова выбирались на поверхность земли во время оттепелей. Наконец, мир вспыхнул умирающим солнцем, опалил планеты и остыл навсегда. Как выжили тогдашние обитатели нашей земли, я не знал, какими они были тогда, я тоже не знал. Я видел далеких потомков тех, кто пережил взорвавшееся солнце и…

Нет.

Опять не так.

Как я вообще мог писать о том, чего не знаю. Повторюсь – нам недодали истинного знания, и мы ничего не могли сказать наверняка о своей истории, даже о тех событиях, которые пережили сами.

Ладно, не о том речь. Итак, я сидел связанный в своем мире, который в одночасье перестал быть моим. Я слышал, как поскрипывают и подрагивают перекрытия внизу старого мира, и думал, сколько еще простоит эта земля, которая никому не нужна – даже своему создателю.

Что-то подсказывало мне, что недолго.

Я обратился к тому, кого считал главным в компании моих пленителей:

– Вы знаете, что ваш мир находится в аварийном состоянии и может рухнуть в любой момент?

Я говорил с ним на его языке – но он не услышал меня или сделал вид, что не услышал. Он склонился над бумажной картой, он как будто не видел меня.

– Вы не слышите меня? Я человек… такой же… как вы…

Я не мог прочитать его мысли, но я понимал – он не верит мне.

– Мой генерал, срочное донесение, – еще один человек вошел в комнату, – они подтягиваются к нашим границам.

– Отлично… это будет последняя битва… скажите нашим, пусть готовят войска.

– Силы неравны, мой генерал.

– Чтоб я этого не слышал даже! Силы у него неравны… ну поди, сдайся им сразу же, чего медлишь-то? У нас козырь есть, а ты говоришь…

– Козырь?

– А это что, по-твоему? Кстати… допроси.

Он кивнул в мою сторону. Наконец-то на меня хоть кто-то обратил внимание. Я задумался, подбирая слова – никогда мне еще не было так трудно это делать.

– Господа, я очень рад встрече с себе подобными. Поверьте, я искал вас много лет. Я рад вам сообщить все, что мне известно, однако прежде всего замечу, что ваш мир трещит по швам. Нужно что-то делать, чтобы он не рухнул…

Человек слышал меня, я чувствовал, как подрагивают перепонки в его ушах – но делал вид, что не слышит. Он поволок меня в маленькую камеру, по пути я первый раз попробовал свои путы на прочность – они оказались прочнее, чем я думал.

– Господа, если вы и дальше собираетесь игнорировать меня, я ничего вам не скажу.

Однако, того, что случилось дальше, я не ожидал. Человек (я уже не сомневался, что имею дело с человеком) просто вскрыл мне память. Стыдно признаться, но я не ставил никаких защит на свою память, просто потому что не ожидал, что кто-то когда-то попытается взломать её. Повторяю, я слишком расслабился на Кафедре, в мире, не знавшем войн миллионы лет.

И вот теперь мою память открыли, как шкатулку без замка, равнодушно скопировали оттуда все и вся, даже воспоминания, в которых я стеснялся признаться самому себе. В том числе и воспоминания об Элен. И много о чем еще. Я смотрел, как мохнатые твари роются в моей памяти, хватают кусок за куском, сами не понимают, что они видят, ищут тайны каких-то сверхорудий и сверхспособностей, не находят. Кажется, они не замечали, как предательски трещит и покачивается мир, доживающий последние дни, и даже когда с крыши упала деревянная балка, и что-то загрохотало в водосточной трубе, последние обитатели мира не дрогнули.

– Ваш мир нуждается в ремонте, – настойчиво повторил я, – нужно что-то делать… немедленно. Хотя бы покинуть этот мир… я покажу вам, куда можно перебраться.

Они не слышали меня. Не хотели слышать. И я понял, что ничегошеньки с ними не сделаю. По крайней мере, я надеялся, что у них хватает ума поддерживать свой мир в более-менее прочном состоянии – но оглушительный грохот там, снаружи, возвестил мне, что я ошибся.

Человек, который вскрыл мою память, мрачно кивнул и сказал:

– Началось.

Что такое война, я знал не понаслышке – но слишком долго я жил в мире без войн, слишком долго я привыкал, что никто не будет бомбить мой дом и никто не убьет меня.

Слишком долго.

Я следил за человеком, который смотрел мою память. Я знал, что если он будет разбирать мою память слой за слоем, он увидит мое прошлое, то прошлое, которое было еще здесь, на земле, ходил по этим холмам, еще зеленым, смотрел на солнце, тогда еще было солнце. Он увидит, как я покидал землю, как вернулся снова, он поймет, он не сможет не понять, что я такой же как он…

На улице опять грохнуло. Еще и еще. Дрогнули стены бункера, я видел, как ползут трещины по потолку, слышал топот ног по лестницам там, наверху. Старый мир угрожающе заскрежетал и начал крениться – но люди как будто не замечали этого.

– Ну что у нас там? – генерал нетерпеливо посмотрел на человека, который изучал мою память.

– Время нужно…

– Какое к черту время, иди вон западникам скажи, что время тебе нужно, а пусть наступление отменят денька на два, пока Тук с памятью разберется!

– Тогда вот… Кажется, вот так он перемещается моментально…

– Очень хорошо. Наших солдат научить сможете?

– Наших солдат хоть бы научить воду за собой смывать…

– Р-разговорчики… сделаете?

– Сию минуту… Вещь-то простенькая…

Мне стало не по себе. Я все еще не верил, что они собираются применить портацию – предельно простую и предельно опасную. Это было не просто немыслимо, это было…

– Вы сами не понимаете, что делаете, – попытался возразить я.

Они не слышали меня. Вернее, делали вид, что не слышат. Мир снова закачался, как подкошенный, жалобно заскрипел – война ответила ему двумя взрывами.

Тук хотел выйти из комнаты вслед за генералом – но что-то задержало его внимание, он снова наклонился над моей памятью. Я не мог следить за его мыслями, я следил за его глазами, я понимал, что он, наконец, увидел мое прошлое, наконец, он понял, кто я такой.

– Тук, вам особое приглашение нужно, или как?

Тук выбежал за дверь, я остался один. Один наедине с умирающим миром. Один наедине с войной, со своими мыслями. Я снова попробовал на прочность сковавшие меня путы – они чуть поддались, достаточно для того, чтобы вселить в меня надежду.

Я начал высвобождаться – под грохот орудий и скрежет старого мира. В какую-то минуту хитрые путы сковали меня еще сильнее – но я нашел в них слабину, мне хватило бы её, чтобы выбраться. А выбираться нужно было поскорее, потому что стены бункера предательски трещали, готовые в любой момент обвалиться и похоронить меня под собой.