Денис Рубцов - Сѣверу Сѣверное

• Название: Сѣверу Сѣверное
• Автор: Денис Рубцов
• Издательство: Литагент «Ридеро»78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Русское современное

Сборникъ разсказовъ на старославянскомъ языкѣ съ многоплановой сюжетной линіей и суммой жанра хронооперы (путешествія во времени), былички (деревенская мистика) и альтернативной исторіи Совѣтскаго Союза.

Межполовая романтика присутствуетъ.

---

Отчизны чёрная икра

Въ холодильникѣ не фреонъ журчитъ, но холодовой утоляетъ жажду и жуётъ натёртую чеснокомъ горбушку съ солью.

Русскія буквы на фонѣ сѣвера: окрошка, холодецъ, щи, кулебяка, разстегай, сочень, курникъ, квашеная капуста и гурьевская каша. Особенно волнительно хлѣбъ печь (въ ходъ изъ злаковъ мука и зёрна). Разсыпать сахаръ по сдобѣ.

Истина – соотвѣтствіе мірозданію (структурѣ міра), какъ косички на пирожкахъ. …колосья рѣдкіе подъ снѣгомъ, кое-гдѣ рѣпа.

– Готовишь хорошо?

– Одинъ не останусь.

Тѣло тѣни тысячи тоннъ

«27 февраля 1953 года въ Большомъ театрѣ шёлъ балетъ «Лебединое озеро». Въ восемь часовъ въ своей ложѣ появился Iосифъ Сталинъ. До конца спектакля онъ былъ одинъ.

Затѣмъ попросилъ директора поблагодарить артистовъ. Послѣ чего уѣхалъ на Ближнюю дачу».

Алексѣй Рыбинъ.

Въ прикроватной тумбѣ, за ключами – тайна расположена, за сухой горбушкой хлѣба – тайна больше, за компасомъ – настоящая тайна сокрыта.

При кровати часы поросли травой – сухого вереска вѣтка придавлена. Здѣсь ледорубъ въ чехлѣ, трафаретъ и фото курорта. Въ рамкѣ жукъ-носорогъ, ассигнаціи въ пачкахъ. По фарфору чашки сѣтка кобальтомъ, цукаты въ вазѣ и книга «Синій цвѣтъ Арктики».

– Въ тотъ моментъ понялъ: ты – вотъ.

– Ты – наоборотъ.

***

Тюль задёрнутъ. Жизнь прожита на треть.

Самъ соболёкъ

Въ аэропортѣ:

– Что въ вашемъ бочонкѣ?

– Кровь.

– Хорошо.

– Хорошо что оленья.

Фонарь такси вязнетъ въ липкой вьюгѣ (исчезая въ переулкѣ, за изгородью поворота). Твои рѣсницы дрожатъ, снѣгъ въ лицо, руки въ муфтѣ.

– Какъ къ тебѣ, такъ снѣгъ.

– Скоро сѣверное сіяніе показывать будутъ.

– Значитъ вовремя?

– Заходи.

Шалью укрыта.., бѣльё въ вишню, носки въ цвѣтъ.

Запечатлѣна офортомъ эпоха грозъ въ рамахъ, ода кедру повсемѣстной обшивки; но, а соболёкъ… соболёкъ на колѣняхъ калачомъ крѣпко спитъ.

– Только вотъ соболька не трожь. Не буди.

– Хорошо.

Бураго цвѣта варенье изъ шишекъ, вороновъ слободки травъ чай – изъ ихъ гнѣздовья. Чёрный самоваръ нагрѣтъ. Сурдина винила.

Ты ѣшь молча, не рѣшаясь произнести теплоту.

– Скучала.

– Призналась.

***

Время къ веснѣ замедляется, приходитъ мартъ, прекращаются метели и время останавливается полностью.

По тѣлу тѣльникъ, новаго льна брюки, обувь изъ замши и часы (съ механизмомъ «3031»).

– Ты берёшь своё генетической памятью, ты используешь недопустимое, чудовищное оружіе – твоя улыбка, какъ у Гагарина.

Цѣлительная сила хвойныхъ

Въ девяти градусахъ высоты луна, а совъ столько, что не счесть. Одну на ели слышно – за телеграфа проводомъ; иная – надъ туей шелестомъ волны прошла.

Въ печи гулъ гудитъ. Дёгтемъ тянетъ.

Лодка-долблёнка паритъ межъ макушекъ – серьёзный транспортъ для суровыхъ условій (изъ-подъ циркуля ещё тѣхъ инженеровъ). Паришь на снарядѣ огибая хвои стволы (собирая ковшомъ, молча любуясь).

Вотъ птица-ямщикъ въ пеплѣ, дятлы красными флажками по мачтамъ сосенъ разсажены. Поспѣли смородины красной бусины къ лѣту, ближе къ осени.

Небо синее видно, ночное; и дымки такъ чуть – до Эрмитажа не добраться.

Топчетъ лапищами совѣтская кошка.

– Можетъ котъ?

– Можетъ котъ.

– Всё это очень тревожно.

– Получается – тревожно.

Кузбасслакъ

Снѣгъ стекломъ самъ себя подъ резиной подошвъ рѣжетъ, весна ручьями обросла.

Проѣздного цирка трубы дымятъ; жгутъ клоуновъ, коней.

Между четвёртымъ и пятымъ этажомъ, за мусоросборникомъ, что скрытъ за шахтой лифта, можно обнаружить отходы – продуктъ существованія человѣкоподобнаго.

Разсохшійся пластикъ ліанъ, щербина бетона… По городу пахнетъ краской, гладіолусами и колбасой въ промасленныхъ бутербродахъ, завёрнутыхъ въ поліэтиленъ.

Глухая полночь нынче; сыро (запахъ сырого бѣлья, запахъ магазина «Овощи» и мокрыхъ ледяныхъ половъ, застланныхъ крашеннымъ оргалитомъ).

Флаги полотнами звукомъ дрожатъ. Мороситъ.

Въ воздухѣ пахнетъ сливовымъ компотомъ; постылыми голубцами.

– Роза вѣтровъ?

– Гиперреализмъ.

Двѣнадцатое апрѣля

Сѣверъ. Нимбъ.

Подъ вѣчнымъ льдомъ,

каменнымъ углёмъ —

клеверъ подъ нимъ.

Стоишь неровно,

стынешь ты;

въ раю словно.

Изъ оленьихъ шкуръ пошиты наряды.

Сіяніе; въ семи шагахъ.

Отдаёмся другъ другу —

за полярнымъ кругомъ.

Миѳы… въ твоихъ устахъ.

Когда нашёлъ тебя въ біологической капсулѣ – ты спала дельта-сномъ, укрывшись шкурой мамонта съ его обвисшаго брюха.

Снѣгъ глухо давитъ себя (разбившись съ крыши). Лопаты листъ по снѣжной коркѣ тщаніемъ скрипитъ. Подтаялъ

…и утромъ солнца много.

Волны лижутъ утёсы, лижутъ камни берега. Ракиты и проталины.

Утвердительно прикрыты вѣки.

– Тебѣ хлѣбъ въ горкомѣ пекутъ?

– Именно такъ.

– Какъ заказываешь?

– По селекторной связи.

Испечёнъ бородинскій хлѣбъ. Играетъ пластинка съ пѣснями о Гагаринѣ.

Двѣнадцатое апрѣля завтра; сегодня ты улетаешь.

Цвѣты дождю оставь. Сѣверу и вѣтру

Испечёнъ бородинскій хлѣбъ.

Безсердечная ты.

– Да.

– Нѣтъ.

Ты цѣлуешь себя.

Одиночество

въ зеркалѣ

одна разглядывая.

Въ апрѣлѣ, когда гроза отступаетъ и робко возвращается обратно (не рѣшаясь преодолѣть весеннюю пыль), слышенъ звукъ сухой травы; клубами влага.

Шумъ шинъ по лужамъ вотъ-вотъ начнётся, скользкими станутъ ставни, рельсы, лавки въ паркѣ.

– Гдѣ арка сводомъ?

– Мелками по асфальту можно: жёлтыми, синими – размоетъ.

И щебетъ птицъ, и дворника метла утро рѣжетъ.

Крутой кипятокъ лучъ проглотилъ, клеёнка солнцемъ нагрѣта. Репетиръ – часы съ боемъ – на вершинѣ комода, въ лакѣ. Киномассивъ, граммофонъ, грампластинокъ каскадъ и фото, гдѣ ты на роликахъ.

***

Сырыхъ тополей кроны спилъ, сирени почки по двое ершатся. Плащъ на ней тонкій, свѣтлый; полусапожки.

Мимозы съ вербами. И воскресенье, и ты взрослѣе.

– Кѣмъ ты раньше былъ?

– Хлѣбъ пёкъ.

– О судьбѣ думалъ?

– О тебѣ тоже.

– Чѣмъ былъ занятъ?

– Боярышницъ ловилъ.

– Адмираловъ?

– Онѣ съ крапивницей въ рамкѣ.

***

Цвѣтокъ купальница, цвѣтокъ прострѣлъ. Листва клубники на клумбахъ.

На сѣверѣ дождь съ вѣтромъ.

Вѣчная мерзлота необжитого пространства

Буранъ настолько тяжёлъ, что нѣтъ иныхъ словъ, кромѣ слова «нѣтъ». Понявъ это, ты остаёшься дома; въ домѣ, примыкающимъ ко вставшей льдомъ рѣкѣ.

– Спасибо.

Полѣ шахтами испещрено, припорошено ихъ дно бѣлымъ снѣгомъ. Гладіолусы морозомъ крыты.

Настроеніе колодезное, студёное, какъ реле пріоритета изъ дворовой будки.

Снѣгъ, снова снѣгъ. Снѣгъ, вѣтеръ. Пальто, шарфъ, бетонъ и красота прескораго разсвѣта.

Чёрныя римскія шторы, чёрный самоваръ, чёрное дно стеллажа и чёрный чугунъ печи. Дерево.

Стародачный домъ со шкафомъ (запахъ галантереи, солидола лезвій.., фанеры). Облѣпиховое масло во флаконѣ. Кисточка изъ мѣха. Въ рулонѣ холстъ.

– Намъ же не надо разставаться?

– Намъ можно не разставаться.

– Стоитъ остаться?

– Теперь…

– Остаться?

– …мы на сторонѣ зимы. Стоитъ остаться.

Глава третья

Крапива

Молодая крапива по обѣ стороны желѣзнодорожнаго полотна; по краямъ мазутныхъ шпалъ и стыковъ рельсъ (гдѣ соръ и пустошь).

Со второй половины іюля и пахнетъ иначе, по-особому, какъ въ первыхъ числахъ мая.

Кому Москва красная, кому Москва весенняя – разрисованная альдегидами шестигранныхъ фломастеровъ.

Дымъ кальяна въ прохладѣ индійскаго ресторана, зелень травъ заститъ сырую землю по пути въ аэропортъ; деревьевъ кожа и молодая поросль хвойныхъ.

– Ты знаешь… Ты единственный мужчина, чьё превосходство чувствую.

– Знаю.

– Мнѣ тебя не хватаетъ.

– Знаю и это.

Подъ дикой крапивой горсть самоцвѣта; жжётся.

Уѣхалъ. Ты одна осталась.

Заимка. Околотокъ

Приборная панель видна отчётливо, даль – нѣтъ (только шлагбаумъ).

Лѣсъ тьму сгущаетъ (быстрѣе, чѣмъ это дѣлаетъ вечеръ).

Уѣхалъ за край: пчёлъ растить, снытью любоваться, вьюнками.

– Это правда.

– Это совсѣмъ не красиво.

– Тѣмъ не менѣе – правда.

Квасникъ квасъ хранитъ. Тарелка съ творогомъ. Чёрныхъ хлѣбъ – по-русски чёренъ, полонъ прѣлью травъ (луговыхъ, банныхъ). Поверхъ соль съ мёдомъ. Соты.

Обиліе мира

Зелёные оттѣнки сѣраго… ступенью, отъ кроны къ кронѣ.

Горькая полынь – горше жизни, горше млечнаго сока и слёзъ твоихъ. Надежды яма горечи горькой полна. Разстроена ты, порвались колготы изъ дедерона.