Сергей Платон - Простые пьесы

• Название: Простые пьесы
• Автор: Сергей Платон
• Жанр: Драматургия

Три театральных текста, совершенно разные по жанру и очень созвучные по сути. «Существо» – драма для большой сцены традиционного театра, первая пьеса автора, ставшая впоследствии крепкой основой повести «Инглубагла». Увлекательная и смешная новогодняя сказка для театра «Ремонт часов», написанная в соавторстве с Марией Улыбышевой, в меру нравоучительна и драматична. «Шаркунок» – нежное и трепетное сценическое повествование, скорее даже не мелодрама, а своеобразный «театральный ноктюрн».

---

Аплодисменты. Певица уходит. Из правой и левой кулисы появляются Маша и Маня. В руках у Мани – огромный арбуз. Обе девчонки уютно укладываются на авансцене лицами к зрителю, упираются подбородками в арбуз.

Пустой товарный вагон. Слышится стук колес.

Маша. А Гитлер, какой?

Маня. Гадкий, худой, противный… Волосы у него немытые всегда… Нам же его по кинохронике на станции показывали. Помнишь?

Маша. Нет.

Маня. Кулёма.

Маша. Сама ты кулёма.

Маня. Орет как дурак. И усы у него квадратные…

Маша. Сволочь. (Пауза.)

Маня. Гадина. (Пауза.)

Маша. Ты вот зачем арбуз притарабанила? Скиснет на солнце-то…

Маня. Ни чо не скиснет. Слупасим, как миленькие.

Маша. Уссымся же! Савич говорила, станций не будет до ночи.

Маня. Ни чо не уссымся. Чо ты? Обеда же тоже не будет. Вагон со столовкой бомбанули вчера. А мы им и наобедаемся.

Маша (смеясь). Вагоном?

Маня. Арбузом.

Маша. Фу, он же теплый будет.

Маня (смеясь). Вагон?

Маша. Арбуз!

Маня. Он и был теплый. Они всегда теплыми растут. Их уже потом, когда сорвут, на леднике охлаждают, чтобы они жажду людям утоляли.

Маша. Ух! Гляди! Лён цветет!

Маня. И чо?

Маша. Красиво.

Маня. Да… Лён-конопель… Синее такое всё… А это лён? Я думала он коричневый…

Маша. Дурочка. Он потом коричневый, когда из него веревки делают и тряпки. А когда пока цветет – он синий-синий очень, как незабудки. Видишь?

Маня. Дай шаркунок!

Маша (сцепив кулачком ворот рубашки). Не-а…

Маня. Ну, дай… Я же отдам потом…

Маша. Ты мне тогда два дня не отдавала. От самого Николаева… И в тупике когда стояли… Не дам, не проси.

Маня. Жадина-говядина, пустая шоколадина!

Маша. Ну и пусть! Зато у меня мой шаркуночек есть!

Маня. Жмотина!

Маша. Ну и пусть! Ты же тогда как-то не так обзывалась?

Маня. Буржуйка?

Маша. Нет.

Маня. Жадница?

Маша. Да! (Смеется.) Жадница… (Смеется.) И жадная, и задница…

Маня. Не дашь, я с тобой вообще разговаривать не буду до вечера. Дай!

Маша. Маня, не попрошайничай, пожалуйста. Он же мой. Он же только у меня должен быть. Я же его нашла.

Маня. Я его нашла! Я первая увидела.

Маша. А подняла его я! Значит – мой!

Маня. И мой! Я же не насовсем, на денёк только. Желание загадаю, и всё. Дай?!

Маша. Пионерка, а в сказки веришь. Не дам.

Маня. Всем расскажу, что ты сама тоже пионерка, а сама у боженьки просишь!

Маша. Не прошу, а загадываю! Не у боженьки, а у шаркунка!

Маня. А он взаправду желания исполняет?..

Маша. Смотри, уж сколько едем, а лён всё не кончается. Синий-синий, как море.

Маня. Ага… Синий-синий, как небо… Красиво… Хорошо…

Маша. А вон там журавли летят, смотри!

Маня. Да, опять снова летят. Какие-то они маленькие. Может быть, это утки?

Маша. Нет, журавли!

Маня. Утки!

Маша. Журавли. Просто они далеко.

Маня. Да…

Пауза.

А наши парни, дураки, все на фронт убежали.

Маша. Как это?

Маня. Так это! Еще утром на станции. Спать надо меньше. Савич как сирена орала, а чо орать-то? Всё! Тю-тю! Догонять их не стали. Телеграммы на прошлые станции пульнули с приметами по списку, и всё. Вояки! Твой Пашечка их подзудил, наверное. Вертля! Сели на встречный товарняк и укатили. Даже все средние отряды тоже. Пашка их подговорил. Блоха на гребешке! Теперь у нас из-за него целый эшелон малышни и баб. Приедем на Урал, нам скажут: «давайте, делайте гранаты», а мы скажем: «мы не можем, у нас парни на фронте, а малышня обсёрлась».

Маша. А… как же?..

Маня. Так же!

Маша. И Паша убежал?

Маня. Тетеря сонная. Я думала, ты знаешь…

Маша. Мы же звезду смотреть хотели ночью.

Маня. Теперь вдвоем посмотрим. Что ее смотреть? Она уже три дня за нами едет.

Маша. Мы же загадали, если она отстанет, значит, мы уже приехали в новую жизнь.

Маня. Так это же Полярная звезда. Не знаешь ничего по географии! На Украине ее не было. А тут она везде висит. Вот ночью поглядишь, она опять поедет рядом с нами. Понимаешь? Мы, получается, уже приехали! А он давным-давно в другую сторону поехал. Назад, где нет звезды… Обратно…

Маша. (Плачет.) Его убьют!

Маня. Маш, ты чо, влюбилась? (Пауза.) Бедная! Ты не волнуйся, может, он героем станет. Война-то скоро кончится. А он поймает Гитлера. А мы ему гранат наделаем на Уралмаше. Мы же без парней гранаты сможем делать? Правда? Да?

Маша. Убьют его! Убьют…

Маня. Маша, что ты говоришь? Кому он нужен, твой этот Пашка-вошка? Из-за него, что ли, немцы на нас войной напали? А на фронте кормят хорошо, каждому дают две банки тушенки в день! Сколько можно порчеными помидорами, грушами и арбузами пробавляться по овощным вагонам? Хоть мяса парень поест досыта. Еще и Гитлера убьёт. К Новому году приедет в орденах и медалях. Не реви ты, глупая! Все же хорошо! Наше дело правое, победа будет за нами!

Маша. Хорошо… (Пауза.) Ты сама придумала его вошкой дразнить?

Маня. Я придумала! Сама!

Маша. Смешно.

Маня. Вернется, вместе посмеемся… Не реви…

Маша. Хорошо, что мы с тобой! Давай, всегда вместе будем.

Маня. Будем-будем! Мы и так всегда вместе были. Ты вот помнишь, где нас поймали?

Маша. На рынке… под прилавком…

Маня. А город помнишь?

Маша. Нет. Башню помню и собак.

Маня. Ну, собак я тоже помню, спать с ними в обнимку тепло было. Давай, когда большими вырастем, собак себе заведем больших? Пойдем на улицу и подберем себе пару бродячих псин, на наших тех похожих. Возьмем?

Маша. Возьмем. А мы еще не выросли?

Маня. Нет. Надо в комсомол вступить сначала.

Маша. Смотри, а лён всё не кончается…

Маня. Ты не отвлекайся. Надо же знать, откуда мы взялись. Я, кроме шаркунка, вообще ничего толком не помню. Базар, башня, собаки, шаркунок…

Маша. Там еще трамваи были. Много трамваев…

Маня. Точно! Значит, город был большой! Киев? Одесса?

Маша. Да не похоже. Холодно там было. Помнишь, нас привезли к детдому, будто кукол завернутых? Помнишь? В больших и длинных полушубках. Таких зипунов на Украине не бывает. Может, мы из Москвы?..

Маня. Эх, Машка, Машка, беспризорная ты моя душа!

Маша. Маняшка, Маняшка, подружайка ты моя сердечная!

Пауза. Маша утыкается в плечо подруги, плачет.

Маня. Не плачь, Машка. Подождать немного надо. Вернется твой живчик. Мы же девочки. Дождемся, пока мальчишки гадов победят. Все опять хорошо потом будет. Костры будем делать, песни петь. Смотри, какие здесь вечера быстрые. Раз – и темно. Вот она и звезда твоя, как миленькая. Солнышко еще не закатилось толком, а уже и луна, и звезды!

Маша. Где это?

Маня. Гляди, плакса!

Маша. Ой! Маруся, глянь! Вот же она опять!

Маня. Я же тебе говорила. Так и приедем мы с ней. Почти приехали.

Маша. Скорей бы уж. (Пауза.) Буду ждать. Я дождусь.

Маня. Подожди. Уже скоро. Видишь, льна уже не видно, коричневый опять уже.

Маша. Это потёмки потому что. Так-то он синий.

Маня. Синий… Да… Дай шаркунок!

Маша. Ты что? Не поняла? Не дам!!!

Маня. Тогда я завтра с тобой не буду разговаривать! Бойкот тебе будет!

Маша. Ну, и не разговаривай.

Маня. Ну, и не буду!

Маша. Ну, и не надо!

Маня. Жадница!

Маша. Передница!

Маня. Я тогда к малявкам ночевать пойду, а ты тут сама свои звезды считай! И не забудь двери на ночь задвинуть, а то опять выстудит весь вагон.

Маша. Не уходи, Маня!

Маня. Люби меня, как я тебя, и будем верными друзьями! Завтра – молчок! Я с тобой, Машка, не разговариваю! Кошка сдохла, хвост облез, кто слово скажет, тот и съест! (Уходит.)

Маша забирает арбуз, плетется в другую кулису.

Сцена 3

На подиум выходит Лариса Мондрус и ансамбль.

Лариса Мондрус (поет).