Наина Куманяева - Дерзкая галичанка

• Название: Дерзкая галичанка
• Автор: Наина Куманяева
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-85689-068-5

Санкт-Петербург, 1811 год. Северная столица живёт в преддверии скорой войны с Наполеоном. Между тем в семействе чиновника Морского министерства Диргачёва неожиданно появляется свалившаяся как в небес новая родственница – юная и весьма пылкая особа – крестница, прибывшая из далёкой южной провинции, где идёт война, всё неспокойно и очень тревожно. Но вместе с ней беспокойство посещает и всю обстановку дома Диргачёвых, ведь у девицы имеется весьма чёткое задание на этот Сезон – срочно выйти замуж…

Роман написан с прекрасным знанием исторических реалий и политической обстановки тех времён.

---

Увы. С той поры прошло почти три года, и только недавно они получили письмо, что девушка вот уже три месяца как выехала к ним. С той поры они не имели от нее вестей.

– Так странно, у меня есть крестница, которую я и в глаза не видела, – продолжала Елена Матвеевна. – Я стала крестной матерью дочери моего кузена Константина, как они это называют, по доверенности, потому что Константин хотел, чтобы у девочки хоть один крестный был из России. И он поступил очень разумно. Ведь сейчас, как ты понимаешь… – она споткнулась на слове, помолчала, собираясь с мыслями, и продолжала: – Я имею в виду, сейчас, когда французы неистовствуют в Европе, а турки вот-вот отторгнут у нас Бесарабию по милости этого кривого беса…

– Ах, maman, что вы такое говорите! Михайло Ларионыч прекрасный стратег!

В глубине души Олег Аркадьевич был согласен с маменькой, ведь именно в бытность свою инспектором финляндской инспекции светлейший граф Кутузов указал на то, что вот собираются списывать прекрасный и годный еще к службе корабль «Всеволод», на котором служил Диргачев-старший. Государь внял голосу сухопутного генерала и капитан Диргачев продолжил служить на древнем левиафане, который вскоре схоронил его со всей командой.

– Твой стратег только и умеет, что уклоняться от боя! Бедная девочка! В пятнадцать лет оказаться одной-одинешенькой в чужом краю, без отца, без матери! Хотя уж лучше бы она была полной сиротой, чем иметь такого отца.

– Mais oncle Constan…

– Мезальянс твоего дяди с этой валашкой более навредил нам в глазах общества, чем принес пользы. Государю, чтобы уберечь нашу семью от скандала пришлось держать кузена подальше от людской молвы. Но ведь бедный ребенок не виноват в том, что его мать взяли под венец прямо из сераля… Что стало бы с ней? Не знаю, что делала бы бедняжка, не пригласи мы ее.

– У Ганны, должно быть, есть и другие родственники. Разве у Константина нет еще сестер или братьев? – спросил Олег.

– Можно с полной уверенностью сказать, дорогой мой, что Россия и в особенности Сибирь полны ими – как на грех все его польские родственники оказались инсуррекционерами[2]Но как бедняжка Ганна смогла бы вырваться к ним из своей Тьмутаракани? К твоему сведению, она – богатая наследница. Ее дед по материнской линии был каким-то валашским князем.

– А мне говорили, что запорожским казаком… – пробормотал Олег Аркадьевич.

– Ах, казаки у нее идут по отцовской линии. Там был то ли гетман, то ли какой-то атаман, который выдал дочь за князя за то, чтобы тот разрешил его казакам селиться на его землях…

Олег Аркадьевич вспомнил казацкий полк, расквартированный неподалеку, от них в Казачьей слободе, и его передернуло от негодования – представить себе только – блестящий морской офицер из хорошей семьи и какая-то казачка с сомнительной родословной и манерами прачки.

– Вот почему кузен Константин остался в своей Бесарабии – бороться против турецкий армии и попытаться спасти фамильное богатство. Эта дамочка из сераля принесла ему в качестве приданого доходный виноградник… А может, он там и в качестве шпиона, ведь граф Константин – единственный из рода Веселовских, обладающий хоть граном мозгов вдобавок к мужеству. Странно, вообще-то, что он до сих пор не имеет чина при дворе. Ведь поговаривали, что он многое сделал при нашем прошлом замирении с турками, и покойный император его прекрасно знал… Ну да на то государева воля, кого карать, а кого награждать. Все одно, наша высшая награда воздастся нам не в этом мире, а в лучшем, коий есть сам по себе награда Божия…

Олег Аркадьевич зевнул. Его поначалу поражала особенность матери при разговоре о самых нормальных земных материях вдруг переходить на загробные темы, но потом он с этим свыкся.

– «Высшее искусство чиновника – вовремя напомнить начальству о факте своего существования», – вспомнил он изречение своего коллеги по департаменту француза Ленжевена и пробормотал:

– Странность заключается в том, что у него не хватило ума вернуться ко двору, когда власть поменялась, – пробормотал Олег. Поскольку его мать никак не упомянула о женитьбе, он предположил, что она не в курсе дела. Отец никогда ей ничего не говорил, обращаясь с ней, как с ребенком.

– Ты внесла имя мадемуазель Ганны в список для представления во дворце, мама? – спросил он.

– Ну конечно! Это первое, что я сделала по приезде. Кузина Софи и я почти не разлучались, подготавливая выход в свет моей вновь приобретенной крестницы. Кузина Софи этой весной вновь привезла в столицу на зимний сезон свою Малашу. Бедная девочка, она ведь уже не первой молодости, в том году разменяла двадцатый годок, но недавно ее дядя Акундин Семеныч оставил ей пять тысяч и деревеньку, и с ее собственными пятью тысячами и хуторком она уже становится привлекательной партией. Может, кто и позарится, сделает ей предложение. Хуторок у них хороший…

– Сомневаюсь в этом, – заявил Олег.

– Я тоже. Но в любом случае Софи предложила нам помощь с нашей Ганнушкой. Я уже слишком стара, чтобы носиться, как угорелая, каждый вечер, а ты и Софи поможете мне присмотреть за девушкой.

После этого замечания искорка удовольствия мелькнула в измученном взоре Олега. Он был рад тому обстоятельству, что приезжей казачке выбрали друзей не из его круга. Семейка Брундуковых получит возможность водить ее на концерты старинной музыки и скучнейшие чаепития, оставляя ему свободное время для более живых развлечений. Все-таки просиживать штаны в департаменте с полудня и аж до трех часов пополудни – скучнейшая перспектива!

– Великолепная идея, маман!

– Да, думаю и наша Ганна быстро и легко поладит с ними. Она, несомненно, благонравная девушка, так как воспитывалась в самых строгих условиях. И говорят, даже довольно длительное время провела в монастыре, когда турки слишком расходились.

«Там бы и оставалась», – чуть было не сказал Олег Аркадьевич.

– … до недавнего времени в монастырях было безопасно. Ведь как ни странно, это единственные учреждения, которые уважают даже эти бусурманы, спаси их душу, Господи! Константин никогда не говорил, но я подозреваю, что его жена была униаткой. Малороссия просто кишит ими. Не понимаю, почему наш Синод допускает подобное? Униаты – это ведь исчадия ада!

Олег открыл было рот, но, устрашившись собственного длительного изложения истории столетней давности, решил воздержаться и лишь спросил:

– Она, надеюсь, говорит по-французски?

– Ну уж, полагаю, что она там в свои палестинах росла не с коровами, наверное, сможет изъясняться за столом, хотя боюсь, она будет немного смущаться общества. Ты должен будешь почаще вывозить ее в общество, Олег. Бедная девочка наверняка не слишком привлекательна. Насколько я помню, физиономия кузена вечно напоминала мне вареную треску, а ее мать, как ты помнишь, была инородкой. Хотя и не всех, конечно, Господь сподабливает счастья родиться русскими.

Впервые Елена Матвеевна упомянула о внешности своей крестницы. Олег почувствовал, как его интерес, пробудившийся при романтическом описании происхождения и образа жизни Ганны, угасает.

– Слава Богу, что у нее есть хоть какое-то приданое, имею ввиду, что ваш кузен не оставит ее без части доходов со своего виноградника, если конечно, до него еще не добрались турки. – буркнул он и вновь уткнулся в свои записи по затратам и растратам флота за последние пять лет, как исключив или снизив оные возможно было бы залатав одни дыры, по возможности прилично прикрыть новые.

* * *

На борту пакетбота «Святой Мартын» мадемуазель Ганна, постукивая каблучком о палубу, пристально рассматривала миниатюру, выполненную из слоновой кости, с изображением морского офицера в характерной для того времени высокой черной треуголке. Миниатюра украшала тыльную сторону массивной золотой табакерки, хоть и изящной работы. Предмет этот был вручен ей отцом перед отъездом на случай трудностей, которые могли возникнуть на пути провоза монеты. Когда они только получили приглашение от петербургских родственников, у Ганны вспыхнул интерес к этому бравому кузену, за которого папа желал выдать ее замуж. Бесспорно, молодой человек был красив, но не настолько же она глупа, чтобы влюбляться в картинку. Особенно, если Олег Аркадьевич намерен так обращаться с ней! Он должен был ждать ее на берегу с каретой. Ганна сказала отцу совершенно откровенно, что у нее нет желания иметь мужем человека, выбранного для нее родственниками, пусть даже об этом соединении мечтали все поколения предков обеих фамилий. Она не против отправится в Россию – поездка выглядела приятным развлечением, – тем более, что ей осточертел и монастырь, и скудный ассортимент провинциальных развлечений, доступных молодой девушке из общества, а еще больше – постоянная опасность приглянуться какому-нибудь сербу, турку или валаху, против денег которого папаша не в силах будет устоять. И тогда она навеки будет обречена оставаться провинциалкой! Ужас! Впрочем, если она и выйдет замуж, то лишь за того, кого сама выберет. Константин Михайлович не обладал достаточной твердостью, чтобы приказывать своей своенравной дочери в решении подобных вопросов.