Дмитрий Ничей - Мудрость в пыли. Книга вторая. Острая душевная недостаточность

• Название: Мудрость в пыли. Книга вторая. Острая душевная недостаточность
• Автор: Дмитрий Ничей
• Жанр: Научная Фантастика

«Острая душевная недостаточность» – вторая книга запланированной трилогии «Мудрость в пыли» в жанре постапокалиптической социальной фантастики.

Из этой книги вы узнаете о причинах глобальной катастрофы, сделавшей непригодными для обитания города и заставившей людей скитаться в поисках воды и тени по дну высохшего мирового океана, а также о дальнейшей судьбе бредущего по серой пыльной пустыне Путника, догоняющего некогда найденную им младенцем стремительно растущую девочку Софи…

---

Он стоял посреди комнаты, заложив руки за спину. Он говорил как-то чересчур отчетливо и громко, словно диктор, отчего мне стало немного не по себе. Обычные люди так не разговаривают. Он стоял, высоко подняв подбородок, и всем видом показывая, что ожидает ответа на поставленный вопрос. В ответ я только пожал плечами. Я действительно слабо представлял себе дальнейшие перспективы.

– Замечательно, – недовольно кивнул он, – То есть дальнейшее твое существование должно происходить без каких-либо изменений. И самому себе ты отводишь роль декоративного домашнего животного вроде аквариумной рыбки, если не сказать хуже. Что ж, такая модель нам, к сожалению, более, чем известна…

Сидящая за столом мама отвернулась, что-то высматривая в окне. Мне показалось, что в её глазах блеснули слезы.

– Почему сразу так? – я старался придать себе наиболее возмущенный вид.

– А как еще? – выражение его лица было беспощадным, – Скажи нам тогда, кем ты видишь себя в этой жизни?

Я попытался ответить, но в итоге промычал нечто невразумительное.

– Что? – лицо дяди перекосила издевательская усмешка, – И это твой ответ? Каждый мужчина, в конце концов, должен найти занятие, которое в дальнейшем определит его путь, позволит прокормить семью и наложит отпечаток на его внешность. И чем же хочешь заниматься ты? Побеждать эпидемии, готовить еду другим людям, убивать врагов своей Родины, учить детей или, пусть даже, сколачивать состояние преступным путем? Черта с два! Ты собираешься прожить жить бесцельно словно инфузория в луже дождевой воды. Ты хочешь, чтобы висящее напротив твоего дивана зеркало отражало как медленно ты плешивеешь и заплываешь жиром от годами поглощаемой заработанной и приготовленной твоей медленно стареющей матерью пищи…

Самое обидное, что, кажется, он был прав. Я, действительно, меньше всего хотел покидать свою уютную комнату. Я хотел видеть, как краснеют каждый год листья раскидистого клена за моим окном. Как их, глянцевых от холодного дождя уносит вдаль, обрывая, порывистый ветер. Как голые ветви укутывает, обнимая, обильно выпавший пушистый белый снег. И так они ждут весны, чтобы набухшие почки, лопаясь, являли остроконечные зеленые уголки рвущихся на свободу роскошных пятипалых листьев. И так было всегда…

Мама тихо всхлипнула.

– Я предлагаю следующее, – размеренно проговорил дядя, – В легионерскую школу его. Сейчас как раз набор идет. Ну что, молодой человек, желаете стать легионером?

Я снова неопределенно пожал плечами.

– Неслыханно, – прогремел дядя, – сотни молодых, здоровых, развитых парней стоят сейчас у ворот школы легионеров в надежде получить хотя бы малейший шанс попасть в элиту общества. Стать теми, кто будет вершить историю, за кем и есть само будущее. А он не знает! Я, повинуясь зову крови, едва ли не первый раз в жизни готов поступиться собственными принципами, чтобы предоставить этому бесхребетному существу исключительную возможность проникнуть в ряды будущих легионеров… А он не знает!

– А если у него не получится? – снова всхлипнула мама.

– Если у него не получится, – резко обернулся в ее сторону дядя, – он продолжит службу в действующей армии, в полиции, в егерской службе. В любом месте, где носят форму, и откуда он через пару лет вернется настоящим мужчиной с мозгами, вправленными на положенное место. Гордое звание легионера, пусть даже не состоявшегося, открывает все двери. Если конечно, у него не хватит ума упустить предоставленный шанс… Итак, решено. В понедельник, к восьми утра с вещами первой необходимости ты должен будешь стоять у ворот легионерской школы. Твое имя будет в списках…

Голоса прошлого

Среди густой непроглядной темноты помещения ярко освещенным пятном выделялся операционный стол. На нем, испуганно вздрагивая и пытаясь зацепиться взглядом за пустоту, лежал младенец. Из темноты вышел человек в белом халате и уверенно шагнул к столу.

– Обратите внимание, – сказал он, взяв ребенка на руки и повернув спиной к свету, – на это тёмное пятнышко между лопаток. Это место крепления стебля к плоду. Остаётся как раз после того, как стебель отсохнет, перестав выполнять роль пуповины. Без ложной скромности могу сказать, что перед вами результат уникального эксперимента, многолетнего изнурительного труда. То, что вы видите сейчас появилось на стыке передовых разработок множества наук, названия многих из которых вы никогда не слышали, да и вряд ли услышите… Изначально будучи представителем высших базидиальных грибов, данный организм унаследовал признаки высшего и даже разумного млекопитающего, что только тогда позволило ему обзавестись мышечной массой, сохранив при этом способность растения к скорому воспроизводству, развитию и созреванию. В условиях ограниченности ресурсов это станет незаменимым источником полноценного питания для контингента, которому предстоит решать первоочередные задачи…

Он снова положил ребенка на стол и тот съёжился, испуганно закрываясь от бьющего в глаза яркого света. В руках человека в белом халате блеснул скальпель. Он уверенно полоснул по плечу ребенка, сделав полукруглый надрез и отогнул с плеча образовавшийся лоскут кожи.

– Вот, пожалуйста, – кивнул он, указывая на обнажившийся сустав, – практически бескровно. Тем не менее достаточно сочно, как полагается, ну скажем, агарикомицетам.

Он сосредоточенно посмотрел на ребенка, лицо которого вдруг обрело очертания прекрасного женского. Голову его украсили огненно-рыжие пряди, а глаза стали прозрачными дымчато-серыми. Прищуренный взгляд был полон страдания.

– Единожды предавшему, – укоризненно произнес он женским голосом, – кто же тебе снова поверит?

Путник очнулся от собственного крика. На лбу его выступила испарина, а сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди.

– Тише, тише, – чья-то рука легла ему на плечо. Путник повернул голову и увидел над собой растрепанную голову со всклокоченной бородой.

– Это я, Люс, – произнесла голова, – Священник. Помнишь меня?

Путник попытался ответить, но лишь прохрипел что-то невнятное.

– Он ещё слишком слаб, – послышалось с другой стороны.

Путник медленно повернул голову на голос и увидел рыжего длинноволосого парня. Парень смотрел на него сосредоточенно и печально.

– Где я? – еле слышно прошептал Путник.

– Ты в безопасности, – ответил рыжеволосый, – Ты ушёл от нас несколько дней назад вместе с девочкой. И вот ты снова здесь.

– Где она? – уже слышно прохрипел путник.

– Она ушла, – вмешался в разговор растрёпанный священник, – Она пришла за нами, чтобы показать, где ты. Оставила здесь твою винтовку, отвела нас, чтобы спасти тебя и ушла.

Из горла Путника раздался сдавленный хрип.

– Мы просили её остаться, – продолжал священник, – но она была непреклонна. Она сказала, что у неё есть цель, но совсем нет времени. И мы разошлись в разные стороны.

Путник закрыл глаза.

– Тебе очень повезло, – услышал он голос рыжеволосого, – У тебя практически не было шансов выжить. Когда мы нашли тебя ты был обезвожен настолько, что походил на мумию. Но раны твои были чистые. И рядом с тобой сидела собака.

Путник снова открыл глаза и с трудом пошевелил губами.

– Да-да, собака, – подтвердил рыжеволосый, – или как ещё можно назвать то, во что они сейчас превратились… Никогда не знаешь, чей облик в следующий раз примет твой спаситель. Не правда ли, святой отец?

– Воистину, – закивал священник, – так и есть.

Он склонился над Путником и вздохнул.

– А теперь набирайся сил. Они тебе ещё понадобятся. Ведь ты же не оставишь своих помыслов, мятежная твоя душа? Знаю, что не оставишь. Так, что засыпай…

Предатель

Несмотря на все обещания профессора, практикант откровенно скучал. Сам профессор постоянно был чем-то занят и, отмахнувшись от практиканта как от назойливой мухи, вывалил на стол целую гору литературы, которую тот и изучал уже второй день. Был, правда, еще лаборант, высокий парень с непроницаемым лицом, но с ним отношения тоже как-то не заладились. Постоянно наводя порядок в кабинете и лаборатории, и выполняя непрекращающиеся поручения профессора, он предпочитал делать вид, что не замечает практиканта. Наблюдая за ним в перерывах между чтением книг, практикант выстроил в своей голове довольно сложную речевую конструкцию о том, что «весь его снобизм – это непростой камень, каждая грань которого отливает оттенком одного из многочисленных подавленных комплексов» или «…вычурный танец, каждое замысловатое па которого…», ну или что-то еще в этом роде.

И уже казалось, что размеренная рутина однообразных дней будет длиться бесконечной незапоминающейся чередой, как однажды…

День близился к концу. Практикант закрыл книгу и, задумчиво нахмурив брови, сидел, уставившись в одну точку. Профессор за своим столом торопливо заполнял какие-то бумаги. Вдруг раздался громкий стук в дверь.