Зинур Зинатуллин - Избранные труды. Том II

• Название: Избранные труды. Том II
• Автор: Зинур Зинатуллин
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-94201-652-7, 978-5-94201-650-0

Юбилейный сборник избранных трудов заслуженного деятеля науки Удмуртской Республики, профессора З.З. Зинатуллина, автора более 300 научных и учебно-методических работ, включает монографии, учебные пособия и статьи последних лет, которые, по мнению составителей, заслуживают особого внимания и осмысления.

В том II избранных трудов включены научные исследования конца XX – начала XXI в., посвященные вопросам совершенствования уголовно-процессуального законодательства.

Книга предназначена для преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов, практических и научных работников, а также для всех интересующихся вопросами права.

---

Исследование закономерностей процесса установления по делу объективной истины и принципов удостоверения познанных в ходе уголовно-процессуального доказывания фактов и обстоятельств и изучение самой совокупности правовых норм, регулирующих такое доказывание, составляет предмет теории уголовно-процессуального доказывания. В его содержание входит также изучение истории становления и тенденции развития самого доказательственного права, его современного состояния с позиции более успешного применения норм доказательственного права для решения стоящих перед уголовным процессом задач.

Глава 1 СУЩНОСТЬ И СОЦИАЛЬНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ДОКАЗЫВАНИЯ1.1. ПОНЯТИЕ, СОДЕРЖАНИЕ И СОЦИАЛЬНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ДОКАЗЫВАНИЯ

В соответствии со ст. 6 УПК РФ 2001 г. уголовное судопроизводство имеет своим назначением: «1) защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления; 2) защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

Уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечает назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию».

Выполнение такого предназначения возможно лишь посредством соответствующей уголовно-процессуальной деятельности. Содержание последней составляет комплекс процессуальных действий и отношений по возбуждению уголовного дела, производству по нему предварительного расследования, осуществлению правосудия путем вынесения законного, обоснованного и справедливого судебного решения. Все это возможно в условиях познания всех обстоятельств расследуемого или разрешаемого уголовного дела. «Познание, – отмечает А.А. Давлетов, – есть процесс приобретения человеком, человечеством (субъекты познания) нового знания о событиях, явлениях, вещах реального мира (объект познания)»[6]. Приобретаются такие знания в результате определенной познавательной деятельности человека, осуществляемой, в частности, и посредством уголовно-процессуального доказывания.

Несмотря на то, что понятие уголовно-процессуального доказывания уже давно и достаточно прочно утвердилось в науке, относительно его трактовки, характера и содержания до настоящего времени среди ученых и практиков нет единства. Некоторые авторы пытаются провести четкую грань между такими категориями, как «познание» и «доказывание» по уголовным делам. Так, по мнению И.М. Лузгина, «познание в широком смысле слова представляет собой получение знаний о тех или иных предметах и явлениях», в то время как доказывание «заключается в обосновании установленных положений»[7]. Аналогично высказывается и Р.Г. Домбровский, считающий, что «познание всегда связано с мышлением и является процессом выработки мыслей. Что же касается доказывания, то оно представляет собой не мышление, а процесс изложения мыслей, изложения тех выводов, к которым пришел размышляющий в процессе познания субъект»[8].

Правильная мысль о коммуникативности доказывания, не сопровожденная оговоркой о неотделимости обосновывающей деятельности от извлечения знаний, дает повод к ошибочному предположению: сначала следователь осуществляет познание, а потом уже – доказывание. И в этом случае деятельность по собиранию и проверке доказательств фактически выводится за границы доказывания, с чем никак нельзя согласиться. Более того, если считать, что доказывание представляет собой только процесс общения двух субъектов, из которых один, передающий знания (например, следователь), выступает как субъект доказывания, а другой, принимающий знания (например, суд), выступает как субъект познания, то получается, что доказывание в реальной, а не в потенциальной форме вообще начинается только в судебном разбирательстве, поскольку до этого общение двух субъектов отсутствует.

Подобные суждения, по-видимому, объясняются стремлением некоторых исследователей вывести понятие доказывания в уголовном процессе из универсального понятия доказывания, под которым подразумевают любую, т. е. не зависящую от сферы приложения, умственную деятельность по обоснованию вывода. Представляется, однако, что универсального научного доказывания не существует: процедуры, с помощью которых устанавливается истинность какого-либо утверждения, именуются в логике доказательством, на что уже обращалось внимание в литературе[9]. Доказательство как работа мысли, состоящая в оперировании аргументами, явно не исчерпывает реального содержания познавательной деятельности следователя (суда). Необходимым компонентом этой деятельности является извлечение фактических данных, получение новых знаний, используемых для построения конечных выводов. При таком положении ближайшим родовым понятием по отношению к доказыванию будет не логическая категория – доказательство, а наиболее широкая гносеологическая – познание, т. е. деятельность субъекта, обеспечивающая получение истинных знаний об объекте. Поэтому термин «доказывание» не общенаучный, а специфически юридический, процессуальный термин, обозначающий особый, регламентированный законом порядок установления искомых фактов. В уголовном процессе доказывание – это процессуальная форма познания обстоятельств уголовного дела, осуществляемого следователем, прокурором, судом, с участием обвиняемого, потерпевшего, защитника и других лиц, наделенных соответствующими правами и несущих определенные обязанности. В наиболее четкой форме мысль о единстве познания и доказывания выразил М.С. Строгович. «Мы, – пишет он, – отождествляем доказывание в уголовном судопроизводстве с познанием по уголовным делам: процесс доказывания и есть процесс познания фактов, обстоятельств уголовного дела»[10].

Сложная структура доказывания, сочетающего в себе информативные (получение знаний) и коммуникативные (обоснование достоверности знаний и их передача) элементы, раскрывается в исследованиях, рассматривающих эту деятельность как сочетание практических и мыслительных операций. Убедительным представляется и высказанный А.Р. Ратиновым взгляд на доказывание как на единство познавательной и удостоверительной (практической) сторон[11]. Познавательная сторона доказывания состоит в том, что субъекты доказывания добывают информацию об обстоятельствах расследуемого события; удостоверительная же сторона проявляется в подтверждении, документировании, удостоверении в установленной форме выявленных обстоятельств с тем, чтобы обосновать их правильность и правильность сделанных на их основе выводов.

Для дальнейшей характеристики доказывания необходимо определить, как взаимодействуют между собой познавательная и удостоверительная стороны в реальном процессе установления истины.

Некоторые исследователи полагают, что познавательная и удостоверительная стороны – это разные по целям и последовательно сменяющиеся этапы доказывания: удостоверительная сторона доказывания реализуется после завершения познания[12]. Представляется, что в таком случае неправомерно разделяются теоретический (логический, мыслительный) и практический (внешнепредметный) аспекты, которые в реальной познавательной деятельности находятся в органическом единстве и дополняют друг друга[13]. Познавательная деятельность не сводится к мыслительным действиям или к чувственному восприятию реальных предметов. Она включает также разнообразные практические операции как со средствами, так и с объектами познания.

С другой стороны, внешнепредметная познавательная деятельность неотделима от мыслительной, что находит проявление в преобразовании результатов опыта в форму суждений, в проверке их истинности с помощью логических операций и т. д. Невозможность «отсечения» обосновывающей деятельности от самого процесса извлечения знаний становится очевидной при диалектическом осмыслении логической категории доказательства: оно не является чем-то внешним по отношению к познанию, не состоит в оправдании уже полученных результатов и внутренне присуще процессу их получения. «Само исследование доказательно, поскольку оно при своем движении воспроизводит логику действительности»[14].

Концепция доказательного исследования как нельзя лучше объясняет неразрывное единство и взаимодействие познавательной и удостоверительной сторон. В судебном доказывании познание не сопровождается этой удостоверительной деятельностью, а включает ее в себя, так как «доказательства нужны не только для того, чтобы других убедить в истинности данного вывода, но прежде всего для того, чтобы к этому выводу прийти самому»[15]. Сказанное справедливо и по отношению к собиранию доказательств как одному из первоначальных этапов доказывания. Удостоверительная деятельность, понимаемая как сохранение полученных знаний, как подтверждение их истинности, обращена здесь и к внешнему адресату и к самому субъекту познания. Было бы неверно считать, что производство следственных действий – это только извлечение знаний, в то время как обоснование их истинности осуществляется на более позднем этапе, при систематизации этих знаний в итоговом процессуальном акте – обвинительном заключении или судебном приговоре. Воспринимая доказательственную информацию, следователь (суд) мыслит себя частью «познающей системы», звеньями которой являются все должностные лица, осуществляющие познавательную деятельность в уголовном процессе. Задача субъекта познания состоит в превращении «истины в себе» (т. е. неотраженной, неполученной и неудостоверенной информации) в «истину для всех», в том числе и для себя, что достигается применением надежных средств извлечения знаний и обоснованием правильности полученных выводов. По этой причине следователь (суд) не вправе опираться в своих выводах на информацию, которая с учетом ее формы не может быть использована всей системой для обоснования этих же выводов, т. е. на не удостоверенные должным образом фактические данные (доказательства). Убеждение в правильности своих выводов может сложиться у субъекта доказывания лишь при наличии доброкачественных аргументов, удовлетворяющих требованиям достоверности; – логического выражения, достигаемого ясным словесным оформлением результатов следственного действия, надежности источников, из которых извлечены фактические данные, и способов их получения (отражение в соответствующем процессуальном документе, откуда, в каких условиях и каким способом получена информация), правильного уяснения смысла сообщения (подтверждение допрошенным, понятым, специалистом правильности записи показаний или отражения того, что наблюдалось). Таким образом, процесс извлечения знаний есть в то же время и процесс их подтверждения, обоснования. Познавательная и удостоверительная стороны доказывания – не чередующиеся, а взаимодействующие элементы деятельности по собиранию доказательств.