Шейла Нортон - Жизнь других людей

• Название: Жизнь других людей
• Автор: Шейла Нортон
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-367-03052-5

Бет почти тридцать, и она всегда была уверена, что станет в этой жизни Кем-то. Но пока она ощущает себя никем: чтобы заработать на жизнь, ей приходится убирать в чужих домах, и она совершенно одна с четырехлетней дочкой на руках. Кажется, все вокруг живут гораздо счастливее ее – но так ли это на самом деле?

---

Он выводит меня из себя, хотя я его совсем не знаю.

Почему у него всегда такой порядок? Где крошки от тостов, масляные пятна, круги от чашек с кофе? Или он вообще не ест?

Почему его постель всегда аккуратно, без единой морщинки, застелена пуховым одеялом, на котором лежат взбитые подушки? Может, он и не спит? Может, он просто не ложится в кровать? Разве нормальный мужчина оставит постель в таком виде? Все мужчины, с которыми я спала, превращали постель в бесформенную груду скомканных одеял и подушек, напоминающую поле боя. Если я просила кого-то из них привести это безобразие в порядок, они набрасывали сверху покрывало и заявляли: «Сойдет и так». Что толку застилать постель, если через несколько часов все равно ложиться обратно и от порядка не останется и следа? Женщина привносит в жизнь мужчины великое благо – чистые простыни. «О, восхитительные чистые простыни! – восклицает мужчина. – Это настоящее чудо!» Он мурлычет и потягивается, как гигантский домашний кот, наслаждаясь прикосновением свежевыстиранного и выглаженного белья, которое постелила его заботливая подруга. Но предоставьте его самому себе, и он будет спать на одних и тех же простынях полгода. «Чистые простыни? Ради чего? Я же не намочил постель, ха-ха-ха! А, простыни? Да сойдут и эти, я и спал-то на них не больше пары недель, точно тебе говорю».

Что за мужчина складывает носки попарно?

Что за мужчина вовремя меняет рулон туалетной бумаги, да еще покупает ее впрок?

Что за мужчина покупает безделушки?

Речь идет про красивые безделушки. Дорогие, но не броские. Понимаете? Такие безделушки обычно покупают пары, которые только что обзавелись своим первым домом, но со временем все оставляют это занятие. У него есть вазы, хрустальные зверюшки и маленькие серебряные часики, которые принято дарить на круглые даты. В посудном шкафу на специальных подставках стоят фарфоровые тарелки. Господи, у него есть подставки для тарелок! В этой квартире я увидела их впервые в жизни. Что за человек Алекс Чапмэн? Вряд ли он нормальный. Помимо прочего его мать наняла меня еженедельно убирать его квартиру в течение четырех часов, но даже если я еле шевелюсь, у меня уходит не более получаса на то, чтобы пропылесосить ковер, где нет ни единой крошки и ни единой пылинки, и полчаса на уборку ванной и кухни, которые и без того сияют чистотой.

После этого у меня остается еще вагон времени.

В первый раз я чувствовала себя виноватой. Я пропылесосила всю квартиру второй раз. Я вытерла невидимую пыль с мебели и полок. Я обмахнула специальной метелкой светильники. Я изнывала от скуки. Я посмотрела на часы и выглянула в окно, подумывая, не уйти ли домой, но боялась, что мать Алекса нагрянет с проверкой.

На прошлой неделе я тешила себя надеждой, что на сей раз все будет иначе. Наверное, в первый раз он специально прибрал перед моим приходом, чтобы произвести благоприятное впечатление. Но ни один мужчина не выдержит такого больше недели. Скорей всего, в этот раз все будет как у всех – хаос на кухне, одежда на кровати, на полу пятна неизвестного происхождения. Однако, войдя в дом, я почти с огорчением обнаружила такой же безукоризненный порядок, как и неделю назад. Какой смысл платить уборщице, если ничего не пачкаешь? Впрочем, кто я такая, чтобы это обсуждать? Впервые деньги доставались мне так легко.

Сегодня я приняла решение. Если так будет продолжаться и впредь, я постараюсь извлечь из этого максимум пользы. Я найду, куда деть это время, время, которое он купил, но которое ему не нужно. Я не стану тратить его впустую. Я займусь тем, что хотела делать всегда. За полчаса я пропылесосила квартиру, в которой не было ни пылинки, и протерла мебель, на которой не было ни пятнышка, убрала тряпки и пылесос, приготовила себе кофе и вздохнула полной грудью. Алекс Чапмэн и его надменная матушка ни о чем не узнают, квартира будет в полном порядке, остальное их не касается.

– Тебе приходилось обманывать? – спрашиваю я Фэй за ленчем у нее на кухне.

– Например? Мошенничать? Однажды перед экзаменом по математике я написала на руке несколько формул. Но все равно провалилась.

– Нет, я не про то, такое делают все. По-настоящему.

– В день рождения Николь Дэвидсон я трахалась с приятелем на ее заднем дворе, когда она вырубилась в спальне после вечеринки. Ей тогда исполнился двадцать один год.

– Да ты что? А я и не знала!

– Она тоже! – смеется Фэй.

– Ну, а… приходилось ли тебе… ну, понимаешь… сделать что-то действительно нечестное… Например, с деньгами…

– Украсть?

– Что-то вроде.

Она задумчиво откусывает кусок сандвича с тунцом и принимается жевать.

– Бесплатно ездила в автобусах и на метро. Тысячу раз.

– И все?

– Что с тобой? Хватит меня допрашивать! Твоя очередь!

– Погоди. Мне нужно это знать.

– Ладно… Однажды я украла какую-то ерунду в супермаркете. Мне было десять лет.

– Послушай. Если бы тебе платили за работу, которую ты не делаешь, ты бы чувствовала себя виноватой? Если никто про это не знает? Ты бы призналась – например, своему боссу, – что ты ничего не делала? Или нет?

Фэй таращит глаза:

– Что это ты вдруг?

– Просто интересно.

– Ладно, выкладывай. Что случилось?

– Ничего. Я просто спросила. Давай я приготовлю еще кофе.

Я убираю квартиры, потому что это позволяет мне распоряжаться своим временем. Сейчас главное для меня – Элли. Если бы я работала в офисе, то есть имела нормальную работу, я не могла бы вернуться домой к обеду и забрать ее из садика или от Фэй. Мне пришлось бы найти для нее няню, а няне нужно платить. Значительная часть моих доходов ушла бы на оплату услуг няни. А что, если няня не понравится Элли? Иногда дочь капризничает, даже когда нужно ехать к Фэй, а оставив ее на весь день, я бы просто сошла с ума от волнения. Так есть ли в этом какой-то смысл?

Поэтому, сказать по правде, пока я не собираюсь искать приличную работу.

Конечно, когда Элли пойдет в школу, я этим займусь. Тогда ее все равно целый день не будет дома, а каникулы – что ж, начну платить Фэй, уговорю ее брать деньги за то, что Элли остается с ней на весь день, пока я буду занята на своей приличной работе. На работе, которая позволит моей матери гордиться, что я окончила университет.

Вечером мне звонит мама:

– Тебе не кажется, что пора что-то подыскивать?

– Что подыскивать? – я делаю вид, что не понимаю. Словно этот разговор не повторяется по меньшей мере дважды в неделю.

– Работу. Я послала тебе приложение к газете. Ты ведь хотела его просмотреть?

– Мама, Элли пойдет в школу только через шесть месяцев.

– Бет, ты прекрасно знаешь, что начать поиски заранее не повредит. Не забывай, сколько времени ты потратила тогда, – слово «тогда» она произносит с нажимом и укоризной, этот ее тон я не выношу.

Тогда – это моя другая жизнь. Тогда я окончила университет, и весь мир лежал у моих ног, мои мечты простирались передо мной точно непаханое поле, сияющие огни Сити манили к себе, а мой диплом, предмет страстного вожделения, награда за тяжкий труд, обещал открыть передо мной головокружительные перспективы. Меня ждала работа с огромной зарплатой и потрясающим страховым пакетом. Я предвкушала, как потенциальные боссы будут валяться у меня в ногах, умоляя хотя бы денек поработать в их компании.

Сходив на несколько десятков собеседований, я прекратила рассылать резюме и поступила на временную работу.

– Почему? – спросила мама.

– Потому что все это меня достало. Потому что у меня больше нет сил. Потому что я в отчаянии. Я не представляла, что меня ждет. И потому что карьера меня больше не интересует. Я хочу ребенка.

– Ребенка? – воскликнула моя мать.

– Ребенка? – воскликнули мои друзья.

– Ребенка? – воскликнул Дэниел.

Зачем было отдавать столько сил учебе, жертвуя всем остальным? Если все, что тебе нужно, это ребенок, можно было окончить школу и в шестнадцать лет присоединиться к армии юных мамочек с колясками, что выстаивают нескончаемые очереди за пособиями.

Зачем женщины добивались равных прав для таких, как ты, приковывая себя к рельсам? Зачем твоя мать лезла вон из кожи, стараясь дать тебе достойное образование, не позволяя тебе прогуливать школу и усаживая тебя за уроки, когда тебе хотелось гонять на велосипеде? Если ты намерена следовать животным инстинктам, как неграмотная крестьянка из африканской деревни, твои родители могли бы просто продать тебя богатому мужу, когда ты достигла половой зрелости, и дело с концом.

– Но, мама. Ты сама говорила, что образование никуда не денется. Говорила, что, если я захочу иметь детей, мое образование пойдет им только на пользу. Ты говорила, что диплом – это путевка в жизнь, и она бессрочна, и если моя карьера прервется, меня всегда с радостью примут обратно…

– Твоя карьера не может прерваться, – сухо ответила мать, – пока у тебя нет никакой карьеры.