Александр Смотров - Лондон. Разрушение стереотипов, или Нетуманный Вавилон

• Название: Лондон. Разрушение стереотипов, или Нетуманный Вавилон
• Автор: Александр Смотров
• Жанр: Гиды, путеводители
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-83517-1

Александр Смотров живет в Великобритании с 2003 года. Почти десять лет Александр был собственным корреспондентом РИА Новости в Лондоне, рассказывая россиянам о самых разных сторонах жизни Великобритании и ее столицы.

Эта книга для тех, кто приезжает в Лондон и хочет познакомиться с городом ближе и глубже, разобраться в том, как он живет и работает, а также почему остается желанным местом для людей со всего мира. История, страноведение, путеводитель и календарь событий под одной обложкой – чтобы понять и почувствовать лондонскую динамику и преемственность.

Автор книги рассказывает о том, из чего складывается современный образ жизни в Лондоне: как развивается городской транспорт и нужна ли в городе машина, как влияет хипстерская культура на ресторанный бизнес и почему теряют популярность традиционные пабы, из чего складывается стоимость жилья и насколько безопасен Лондон с точки зрения преступности, в какое время года Лондон наводнен туристами и как лучше спланировать поездку, чтобы застать интересные события из календаря городской жизни.

---

Миддлсекс же в итоге стал неким виртуальным графством, которое по-прежнему присутствует в исторических реалиях, некоторых названиях (например, больницы и университета), в почтовых адресах, но на деле является частью Большого Лондона. В реконструированной ратуше Миддлсекса, которая находилась прямо напротив британского парламента, несколько лет назад разместился только что созданный Верховный суд Великобритании.

Несмотря на свое могущество и влияние, Лондон долгое время оставался достаточно компактным городом. Его западной границей, например, служила больница Святого Георга на углу современного Гайд-парка, в здании которой сейчас размещается пятизвездочный отель «Лейнсборо» (The Lanesborough). Дальше, в районе современных Найтсбриджа и Кенсингтона в основном уже шли сельские районы, которые были застроены только в XIX веке, когда начался экспоненциальный период роста Лондона.

Немало свидетельств о компактности Лондона можно найти и у Чарльза Диккенса в его «Повести о двух городах», где действие происходит в конце XVIII века. Сейчас практически невозможно поверить в то, что «в то время к северу от Оксфордской дороги строений было мало; там росли лесные деревья, трава пестрела полевыми цветами, и цветущий боярышник благоухал на лугах, ныне вовсе исчезнувших». Но название улицы Орчард-стрит (Orchard Street), что в буквальном переводе значит «Садовая», которая отходит к северу от Оксфорд-стрит в районе универмага «Селфриджес» (Selfridges), заставляет поверить в это. Равно как и в то, что «сельский воздух свободно разгуливал по сторонам квартала Сохо, как добрый сосед, а не как жалкий пришелец, нечаянно пробравшийся в чужой приход». В этой же книге содержится и описание того, что творилось на подступах к городу, там, где сейчас раскинулось зеленое пространство лужайки Тернем-грин, окруженной зажиточными кварталами района Чизик: «Сам вельможный властитель города Лондона, лорд-мэр, подвергся нападению на Тернемском лугу, какой-то разбойник остановил его и на глазах у всей свиты обобрал дочиста его сиятельную особу»[1].

Развитие благополучных районов в центре и на западе Лондона предопределило и структуру городских кварталов. Сплошная застройка улиц едиными по стилю домами, стоящими вплотную друг к другу, дополнена задними улицами, вымощенными брусчаткой и часто имеющими в своем названии слово «mews» (конюшни). На этих улицах действительно размещались конюшни, которые теперь перестроены в оригинальное и часто весьма дорогое жилье. Характерной особенностью этих небольших по размеру двухэтажных апартаментов является большая дверь или окно на первом этаже, которое раньше служило воротами конюшни. Другой особенностью этих кварталов являются окруженные оградами частные скверы (garden squares), куда имеют доступ только жители окрестных домов.

Восточная часть города в то же самое время жила собственной жизнью. На карте бедности британской столицы, составленной в конце XIX века социальным антропологом Чарльзом Бутом, с цветовой разметкой улиц и районов в соответствии с их уровнем жизни и криминогенности, четко видно, что на востоке превалировали синие и черные тона, обозначающие бедность. Здесь располагались доки и промышленные предприятия, символизирующие индустриальную и торговую мощь Британии и снабжающие Лондон с его все возрастающими аппетитами и потребностями.

Огромное влияние на формирование структуры города оказали трагические события: эпидемии, пожары и войны.

В Средние века Лондон пережил несколько крупных эпидемий чумы, самыми катастрофическими из которых стали две – «Черная смерть» в 1347–1353 годах и «Великая эпидемия чумы» в 1665–1666 годах. Первая из них унесла жизни, по крайней мере, 60 % тогдашнего населения Лондона (точной статистики в то время не велось). Вторая скосила 100 тысяч человек, или 25 % населения Лондона и была окончательно остановлена лишь другим бедствием – Великим пожаром 1666 года.

События 1660‑х годов в Лондоне, который только-только пережил реставрацию монархии Стюартов, изучены лучше других во многом благодаря дневникам Сэмюела Пипса (Samuel Pepys), чиновника Королевского флота, который затем стал депутатом парламента и президентом Королевского общества (английского аналога Академии наук). Дневник, который Пипс скрупулезно вел в течение целого десятилетия, был найден и расшифрован лишь более полутора веков спустя и является одним из самых известных дневников в британской истории, запечатлевшим хронику городской и национальной жизни на важном переломе исторических эпох.

О событиях «Великой эпидемии чумы» также рассказывает исторический роман Даниэля Дефо «Дневник чумного года», написанный им в 1722 году на основе воспоминаний шорника из Ист-Энда Генри Фоя. Также чуме посвящена пьеса английского поэта Джона Вильсона «Чумной город», по мотивам которой впоследствии Александр Пушкин создал свой знаменитый «Пир во время чумы».

Великий пожар 1666 года – это, пожалуй, самое масштабное и часто упоминаемое событие во всей двухтысячелетней истории Лондона. Он разразился в самом начале сентября «года сатаны», в который суеверные люди, к тому же напуганные явлением кометы на небе за пару лет до того, ждали бед. Пожар начался в пекарне на улице Пуддинг-лейн в Сити и начал быстро распространяться по городу, практически полностью состоявшем тогда из деревянных построек, которые к тому же были иссушены жарким летом без дождей и полыхали как спички. Пожар продолжался почти четыре дня, со 2 по 5 сентября, и уничтожил три четверти Сити и прилегающие к нему с запада районы. Согласно подсчетам современников, сгорело 13,5 тысячи домов, 87 приходских церквей, кафедральный собор Святого Павла, Королевская биржа, здания свыше 40 гильдий и ливрейных компаний.

Поразительно, но количество человеческих жертв исчислялось единицами, однако без крова остались десятки тысяч людей, которые в одночасье лишились практически всего. В организации пожара практически сразу заподозрили католиков, которым не удалось осуществить Пороховой заговор 1605 года. Нашелся один француз-часовщик по имени Робер Юбер, который даже признался в поджоге, его быстро судили и казнили на виселице в Тайберне (недалеко от нынешней Мраморной арки) уже 28 сентября, несмотря на нестыковки в показаниях. Позже выяснилось, что Юбер был в море в момент начала пожара и прибыл в Лондон в самом его разгаре. Впоследствии пожар признали случайностью.

В ознаменование победы над Великим пожаром в 202 футах от места, где он начался, была установлена полая колонна из портландского камня под названием Монумент (Monument) по проекту Кристофера Рена. Ее высота также 202 фута (61 метр), это самая высокая отдельно стоящая каменная колонна в мире. Сооружена она на месте первой уничтоженной огнем церкви Святой Маргариты, а увенчана позолоченным навершием в виде пламени. Если колонну «положить» на бок в направлении на восток, навершие окажется как раз на месте той самой злополучной пекарни. Первоначальная надпись на колонне официально обвиняла католиков в поджоге Лондона по наущению папы римского. Она была убрана лишь в 1830 году, после принятия закона об эмансипации католиков.

Место же, где, как принято считать, пожар завершился, отмечено небольшой позолоченной деревянной статуей, изображающей маленького мальчика. Она установлена в нише здания на углу улиц Гилтспур-стрит (Giltspur Street) и Кок-лейн (Cock Lane) близ рынка Смитфилд. Неподалеку от них, в одном из углов площади Уэст-Смитфилд (West Smithfield) перед рынком, в начале улицы со странным названием Литтл-Британ (Little Britain) можно увидеть и одно из немногих переживших пожар и неплохо сохранившихся до наших дней зданий (не считая церквей) – это надвратный дом бывшего монастыря Святого Варфоломея. Буквально на соседней улочке, Клот-фейр (Cloth Fair), стоит еще один дом (номер 41), который считается самым старым жилым домом Лондона, построенным на этом месте еще в конце XVI – начале XVII века, но с тех пор несколько видоизменившимся.

Значение пожара для развития Лондона сложно переоценить. Он стал для города именно тем несчастьем, без которого не было бы счастья, согласно известной пословице. Во‑первых, он победил чуму, погубив множество крыс и других паразитов. Во‑вторых, он позволил перестроить город в соответствии с современными требованиями: были предусмотрены более широкие улицы и тротуары, а также запрещены открытые сточные канавы.

Власти стали строже следить за единством архитектурного облика города, избавились от деревянных зданий и нависавших над улицами балконов и галерей. Дома стали строиться из камня и кирпича по более стройному плану, были проложены две новые широкие улицы, названные в честь короля и королевы – King Street и Queen Street.