Рашида Стикеева - Путешествие в обратно

• Название: Путешествие в обратно
• Автор: Рашида Стикеева
• Жанр: Короткие истории

«Субботний вечер зажег осенние звезды. В доме напротив, в окнах, шло настоящее веселье. День рождения или встреча друзей – было непонятно. Люди вдохновенно ели, пили, танцевали.

Женщины были прекрасны, а мужчины обходительны. Нина засмотрелась. Было странно, что за стеклами этих окон – совсем другая жизнь…»

---

– Почему пропала, если замуж?! – молодая Ритина мама улыбалась, улыбался и молодой Ритин папа. – Любит ведь Таня ваша! Так почему ж пропала?! – мать ласково сложила тонкие руки на плечи мужа, и глаза её засветились счастьем. Про великую любовь своих родителей Рита знала всё.

Они познакомились после первого курса института, а поженились после летнего сезона стройотряда того же года. В следующие каникулы Ритин папа поехал один строить Байкало-Амурскую магистраль, а заодно и заработать на кооперативную квартиру для своих к тому времени двух девочек. Он ещё не раз уезжал на заработки, и наконец семья приобрела заветную двушку в новом микрорайоне. Маленькая дочь за это время подросла, и молодая жена успешно закончила институт. Он очень любил своих девчонок.

Спустя годы в Ритиной взрослой голове так и не сложилось оправдательного заключения для ранней смерти матери. В тридцать восемь лет, проходя банальное обследование в поликлинике, она случайно в рентген-кабинете, за перегородкой, где переодевалась после сеанса, услышала коротко брошенное врачом: «Гниёт… Сколько протянет, никто не знает». Придя домой, молодая женщина прилегла на супружескую кровать и больше не встала.

Всего полгода она проболела скоротечным раком и умерла, оставив врачей, мужа и дочь в недоумении.

Через шесть месяцев, стоя у могилы матери, держа за руку убитого горем отца, разглядывая молодых материных подруг, Рита поняла всю безысходность и безнадёжность смерти.

Не ответив ни на один из вопросов относительно справедливости этой жизни и зажав к тому времени уже просвещённым разумом свою глупую душу, побежала дальше по жизни: одной рукой управляя своею, Ритиной, жизнью, другой – крепко придерживая потерявшегося от горя отца.

– Началось, началось! – Рита наполовину протиснулась через прутья балкона и развесила уши.

Представление набирало силу. Её любимая подружка Ленка, подпрыгивая на обеих ногах одновременно от возбуждения и впечатлений, находилась между матерью и тёткой в редкой толпе родственников у входа в подъезд. Материна сестра, родная Ленкина тётка, с высоким начёсом на голове и в кримпленовом платье, для чего-то крепко держала её за руку. В окне за лёгкой ситцевой шторкой маялась невеста Танька. Ей не положено было выходить к сватам, пока не позовут.

А сваха тем временем:

– Я к вам по важному срочному делу: говорят, у вас дочка растёт красивая, какой свет не видывал. Вот, спешу сообщить, что я для неё подходящего жениха нашла: во всём хорош, всем удался. Прошу выслушать меня, я расскажу, почему лучше моего жениха не найти. Да как наш молодой купец! Как красив, умён, силён! – продолжала выводить громко сваха.

Далее шло расхваливание и расписывание молодого жениха по имени Колька. Она искренне старалась. По её словам получалось, что Колька – молодец двадцати – двадцати одного года отроду, успевший перед самой армией закончить строительное ПТУ. Не имеет ни кола, ни двора, ни приличной профессии, самый что ни на есть подходящий муж для Татьяны. Самый выгодный и самый достойный. Собранный любопытством народ изумлялся творчеству и мастерству свахи.

Уж Кольку Кобякина последняя собака знала во всей округе. Ничего примечательного, значимого и доблестного. А тут выясняется, что Таньке крупно повезло!

– Жених наш богатый, на зависть другим…
На дом хватает, своего не упускает.
Конь вороной, статный, сам жених приглядный.
Вот какой чёсаный, глаженый, в рубашку красивую наряженный.
Ест за четверых, работает за семерых.
Трудится исправно, живёт один, без мамы.
Прописан во дворце, две машины на крыльце.
Расписные палаты, да дюже богатый.

– Это вам от жениха! – сваха на время прервалась выводить свои рулады и повернулась к Кольке. Баян замер, Колька растерялся, покраснел и начал искать глазами Таню. Сваха уверенно взяла его руку с букетом и повела будущего зятя к будущей тёще.

– А теперь папашу приветствуем… – тут уж Коля уверенно протянул будущему тестю бутылку «Столичной» водки.

Тамара растроганно захлопала глазами, дядь Митя плотоядно начал поглаживать бутылку. Лёгкое замешательство, все растерянны…

– Батюшка и матушка, умная семья, пригожие лица, а мы к вам неспроста, вопросом поделиться, – завелась вновь сваха, – поговорить ладком, посидеть рядком. Долго мы вас искали, все ноги оттоптали, рученьки устали, в горле жар, в сердце пожар, устанет и молод, и стар. Вот, прознали, что есть в вашей семье молодушка, дивная лебёдушка, девушка красоты неземной, души золотой. А у нас есть купец, добрый молодец. Зажиточная фамилия, владеют целой флотилией. Отец – важный человек, матушка – бела лебедица, жених – в любом деле сгодится. Мастеровой, с умной головой, не ленив, не спесив, а ой как красив! Вот зашли мы дело сладить, судьбу молодца наладить. Устали с дорожки, пустите отдохнуть трошки. Всё расскажем, жениха покажем. Понравится, не понравится, вот и спросим вашу красавицу…

Родители, слегка обалдевшие, потеряли последние сомнения – отдавать дочь замуж так рано или придержать ещё на пару годков. У Тамары в голове щёлкало, что придётся Ленкину комнату отдавать молодым, а Ленку – в маленькую, проходную… Сын Серёга вернётся только через год из армии, а там война план покажет.

У отца перед глазами мелькали видения о сладких субботних застольях вместе с зятем. Непонятно было только, что творилось в голове у самой невесты Татьяны.

Танька была первым и скорым ребёнком в семье. Родители Тамары – крепкие хозяйственники – не любили дядь Митю, по молодости звали его Митяем, до смерти любил свою «царицу» Тамару.

До смерти… По науськиванию старших Тамариных братьев в один из вечеров кто-то изметелил Митяя не жалея кулаков. Да так, что, когда привезли в больницу, врач констатировал смерть. И в тот момент, когда справка о смерти была заполнена, умерший вдруг открыл глаза. Провалявшись в больничке больше двух месяцев и едва оправившись, Митяй, подхватив Тамару, бежал, куда глаза глядят, а глядели они в Казахстан.

Здесь, под Алма-Атой, в маленьком городке на берегу искусственного моря, был построен комбинат союзного значения. Сюда, как оказалось, давно метил Митяй в бригадиры. Здесь полгода спустя родилась их дочь Татьяна, ещё через год получили комнату в малосемейном общежитии, а потом… И покатилась жизнь, как у всех советских людей, одинаково счастливо.

Дядь Митя никогда не жалел о прошлом, даже в самые раздорные с любимой Тамарой дни, когда накатывала на Митяя чёрная тоска и пил он молча без простоя и без просыху.

А пил Митяй от чёрной тоски, сидевшей занозой…

– Украл, удрал… Трус – вот ты кто! Красотка Тамара женихов имела, как та собака блох… – ворчала покойная маманя, придерживая сигаретку промеж чёрных прокуренных пальцев. – Перед такой королевной ковёр стелить надо, карету с шестёркой вороных… – вздыхала старая карга и, раскинув веером карты, шептала: – Проклят ты, Митька. Имей смелость, возьми девку честно, не крадучи… Свадьбу делай, праздник делай, ай дурак, Митька! – и в сердцах смешивала карты. Замусолив остаток вонючей сигареты в треснутой пополам тарелке из старого китайского фарфора и снова прикурив одну из многих и вечных сигареточек, продолжала: – Девки у тебя будут, дочери все… грустные через мужчин своих… мужей. Эх, дурак ты, Митька, эх дурак! – на грудь принималось пятьдесят граммов водки, и снова карточная колода рассыпалась веером.

Рита устала сидеть между прутьями, но представление, судя по всему, было в самом разгаре.

Сваха и пела, и плясала. Говорила стихами и частушками. Ритины родители, постояв немного обнявшись, ушли в комнату. Девочка глазами искала подружку, но подружки не было видно, только высокая тёткина причёска колыхалась перед подъездом.

Подружка тоже мучилась. Она уже и Кузю погладила, и разбитую коленку поковыряла, и ноготь погрызла, всё переделала. Становилось скучно!

Финал был неожиданным…

Размахивая своими яркими платочными крыльями, сваха вошла в раж: запела звонко, переливчато и, притоптывая ногами, пустилась в пляс. Гармонист развернул меха во всю ширь. От карусели из яркого платочного пятна и широкой юбки рябило в глазах, в ушах стоял громкий звон живой музыки, не хватало медведя на цепочке и цыган. Пахло звонким, шумным праздником и великой пьянкой!

– Да, ить-ть… твою мать! Сколько же можно людям мозги иб… ть?! Пора уж обмыть и пропить это дело на хрен!!! – громогласный дядь Митин выкрик накрыл шум весёлой суматохи… и громко заржал. Дядь Митя прижал к груди бутылку водки.

Сваха онемела с открытым ртом. Весёлый мужик в кепочке шумно свернул свою музыку. Жених, как подавился, вытаращил глаза. Народ оторопел и замер. Митяй, конечно, понял, что он что-то не то сделал, но не понял, что же он всё-таки не то сделал. От боевого крика в воздухе остался пронзительный петушиный вопль, как пух и перья от глупого дурашливого бойцового петуха.