Людмила Миловацкая - Накануне эры Водолея. Книга 1

• Название: Накануне эры Водолея. Книга 1
• Автор: Людмила Миловацкая
• Жанр: Русское современное

Действие романа происходит в 80-е годы прошлого столетия в нашей стране. Об этом времени сказано много и многими, и суждения эти столь противоречивы, что можно подумать: речь идет о разных странах и чужих людях. Автор не предлагает свою версию недавнего прошлого России. Это роман о преданности своему делу, о настоящей дружбе и большой любви – об истинных человеческих ценностях, что присущи людям любой эпохи. Это еще одна глава из саги о Великой стране и ее жителях.

---

Глава 7

После собрания студенты не расходились. Для обсуждения сегодняшних событий собрались в свободной аудитории. Мнения разделились.

– Допрыгался Митька. Говорили ему – не зарывайся. Можешь для себя делать что угодно, но зачем дразнить комиссию? – высказывалось большинство ребят.

– А по-моему, Дмитрий молодец. Он пишет так, как видит, – попыталась защитить его Верочка Сизова. Все знали, что эта тихоня обожала бунтарей всякого рода. Митька был её кумиром с первого курса.

– И кому он что доказал? – махнул на неё рукой «многообещающий талант» Толик Сорокин. – У каждого из нас есть свои работы, не для широкого показа, и все прекрасно понимают: кесарево – кесарю!

– Верно! – подхватил Сережа Тихомиров, самый взрослый в группе парень. – Димка просто дешевый позёр – захотел посмеяться над нашими преподавателями, показать их косность, зависимость от конъюнктуры. Но не дурак же он в самом деле, все прекрасно понимают правила игры. Преподаватели и так смотрели сквозь пальцы на его выкрутасы. А он подставил всех их.

– Ну ты скажешь! Что сейчас тридцать седьмой год? – возмутился Витька Сазонов.

– Нет, слава Богу! Но отстранить Пал Андреевича от преподавания, а самого Митьку в психушку – запросто! И стараться особо не надо. Послушать его – и правда подумаешь, все ли у него дома. Видели его коллекцию, портреты работяг?

– А что, мне нравится, – пожал плечами Толик. – Никто не будет спорить, что натуру Димка изображает с фотографической точностью, и техникой старинного письма он овладел в совершенстве. Картинки получаются знатные. Жутковатые конечно – нечто в стиле Брейгеля. Между прочим, его знают даже иностранцы. Говорят, что купили у него несколько вещей.

– А мне противны Димкины выходки, – неожиданно зло бросила Тина. – Это не художественный приём, а дешёвый фокус. И исказил он не образ советского человека, а образ человека вообще. Он поставил себя выше их, показал, что они – быдло!

– И поделом! Обыватели ничего не хотят понимать! – снова вступилась за своего кумира Верочка. – Думаешь, Дима им не показывал портреты? Показывал! Смотрели, и всем очень нравилось. Главная похвала – похоже, как на фотографии.

– А ты знаешь, что он простых женщин называет махрютками?

– А почему бы и нет? Смешно и точно. Ты, Тиночка, прекраснодушествуешь потому, что никогда не выезжала за пределы Москвы, разве что, в чудный город Ереван, – Толик, сложив руки на груди, с усмешкой уставился на девушку. – А я, когда служил в армии, сподобился повидать периферию – настоящую, не киношную. Как-то раз наш сержант нажрался водки и пригласил меня к себе домой (он был местный). Поставил бутылку самогона, собрал местных пьянчуг да непотребных баб и потребовал, чтобы я зарисовал их компанию. Я взял да и нарисовал их такими, как они есть. А сержант – ничего, не обиделся! Говорит: «Всё очень хорошо, только вместо бутылки самогонки нарисуй шампанское». Вот это был сюр! Страшно!

– Они получились у тебя страшными потому, что ты их боялся. Не сочувствовал, не пытался понять, почему они такие. Извини за банальность, но художник тем и отличается от ремесленника, что может подняться над сиюминутными обстоятельствами, способен разглядеть в каждом, даже изуродованном жизненными обстоятельствами человеке личность!

– Верно, Тиночка, молодец! – поддержал её Сергей. – Главная задача художника – отразить первозданную человека, его живую душу.

А Митька не только не защитил своих героев, он их предал. У тех же рыбаков есть жены, дети. Может, сейчас они ещё чего и не понимают, но придёт время – разберутся что к чему. И что тогда? Каково им будет смотреть на своих отцов-дегенератов?!

– Они доверились художнику, как дети, – тихо сказала Елена. – Да, у них ещё не развит художественный вкус, воображение. Но разве это их вина?

– Димке в этом смысле просто повезло. Иначе бы ребята ему так накостыляли, в другой раз будет неповадно издеваться над людьми!

Аргумент Сергея показался слишком тяжеловесным, но убедительным. Дискуссия на этом закончилась, перерыв – тоже. Впереди ещё целый учебный день.

Глава 8

– Потрясающая вещь! – обернулась к подруге Тина. Пропуская зрителей к выходу, они стояли, прижавшись к прохладной стене зала.

– Да, это шедевр! Странно, что премьера фильма прошла так незаметно, без помпы. Какая мощь!

Лена нащупала в сумочке плитку шоколада, отломила себе ровно половину, другую отдала Тине.

– Гигантский скачок в будущее, просто прорыв!

Засунув в рот сладкий квадратик, Тина была вынуждена замолчать.

И есть хотелось, и высказаться не терпелось.

– Здесь всё то, что может определить новое направление в кинематографе – синтез кино, и театра, и живописи.

– …и балета, и пантомимы, – вставила Тина. – Пожалуй, только в «Иване Грозном» такое органичное сплетение различных приёмов из разных областей искусства. Жесты, движения так значимы, так выразительны сами по себе.

– Ты заметила, что любое настоящее произведение искусства обладает удивительным свойством: как круги на воде, будит фантазию, новые идеи, желание работать…

– Знаешь, а я всегда спорила с нашими ребятами, когда они говорили, что будущее – за немым кинематографом. Каюсь, была не права. «Великий немой» ещё скажет своё слово! – Тина сняла шуршащую обёртку с шоколада и бросила её в свою сумку. – От натурных бытовых зарисовок к символизму – неожиданный путь! Странно, что Параджанова знают не так много зрителей.

– Не думаю, что такое кино может быть массовым. Многие называют это лишённым смысла эстетством: искусство ради искусства. Вероятно, надо признать, что есть вещи не для массового зрителя. Ну, куда пойдём?

– Пойдём ко мне, выпьем кофейку, позанимаемся. А потом, ты хотела рассказать про вчерашнее сватовство. Забыла?

Тинина бабушка, Ашхен Баграмовна, встретила подруг радостным возгласом:

– Вовремя пришли, девушки! У меня как раз суп поспел. Мойте руки и за стол.

Девушки спорить не стали. Пока мыли руки, Лена поскулила:

– А можно, я не буду есть первое?

– Не советую отказываться. Во-первых, обидишь бабушку, во-вторых, уверена, что этот суп тебе придётся по вкусу.

Лена с сомнением смотрела на тарелку с белёсой жидкостью, в которой виднелись зёрна то ли риса, то ли пшеницы. Запах, впрочем, был симпатичным, наверное, так пахла плавающая на поверхности ярко-зеленая пряная травка, оживляющая похлёбку. Лена смело взяла ложку и отхлебнула суп.

– Удивительный вкус, что это?

Бабушка Ашхен с удовольствием смотрела на девушек:

– Это похлебка по старинному армянскому рецепту. Здесь варёные зёрна пшеницы, жареный лук и, главное, тархун, по московскому – эстрагон.

– Вкусно! Ничего подобного не ела. Тина, перенимай опыт, потом и меня научишь!

– На второе – картофельные котлеты с грибным соусом, – объявила бабушка.

Девушки посмотрелина огромное блюдо, в котором, как на картинке, лежали румяные, один к одному, «пирожки». Лена взялась за живот.

– Спасибо, но если можно, попозже.

– Тогда кофе.

Лена с неизменным удовольствием наблюдала за процессом его приготовления. Это был целый ритуал. Обжаривая зёрна, меля их на ручной кофемолке, бабушка Ашхен обязательно напевала какую-нибудь армянскую песню.

Густой ароматный напиток разливали по маленьким фарфоровым чашкам. К нему никогда не подавались сласти – только охлаждённую минеральную воду.

– Да… Вот это кофе! В Москве такой подают только в двух местах, – сказала Лена и в ответ на взгляд бабушки поспешно добавила: – И то не такой вкусный.

Бабушка удовлетворенно вздохнула и покинула кухню.

– А зачем Ашхен Баграмовна всегда так много готовит? – Лена глазами показала на огромное блюдо с картофельными пирожками. – Вас же только четверо!

– В нашем доме принято готовить с расчётом на гостей. Московский обычай предварительно договариваться о своем визите у нас не прижился. В лучшем случае, гости звонят перед самым приходом, и то, чтоб только удостовериться: есть ли кто в доме.

– Но ведь это ужасно неудобно!

– Ничего не поделаешь! Традиция. Мама, конечно, сердится – она хоть и армянка, но родилась в Москве. Ей были в новинку бабушкины порядки. Конечно, гости приезжают не с пустыми руками, поэтому в доме круглый год – редкостная зелень, пряности, виноградные листья для долмы и, конечно, коньяк. О, кстати!

Открыв дверцу шкафчика, Тина достала бутылку и налила в узкие рюмки пахучий напиток.

– А бабушка не будет ругаться?

– Нет, разумеется. У нас, как и во многих странах, где произрастает виноград, не много пьяниц. А потом, к этому напитку у нас особое отношение. Есть даже легенда, что коньяк помог армянам выдержать многомесячную осаду неприятелей. Османы решили взять измором небольшую крепость. Выждали, когда, по всем подсчётам, закончились запасы еды, пошли на штурм и получили достойный отпор. Оказалось, что жители городка сохранили свою силу благодаря запасам сушёных абрикосов и коньяка.