Елена Островская - Буддийские общины Санкт-Петербурга

• Название: Буддийские общины Санкт-Петербурга
• Автор: Елена Островская
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906792-15-0

Настоящая книга посвящена буддийским общинам Санкт-Петербурга, как они предстали в социологическом исследовании, проведенном в наиболее драматичный период их возникновения и формирования в 1990-е годы. В течение нескольких лет наблюдений, интервью, анализа документов автору удалось собрать уникальный материал о сложении буддийской среды в период обретения прав на свободу мировоззренческого выбора и надежд на религиозное возрождение. Буддийские сообщества конвертитов, возникшие на волне перестройки, предстают в многообразии мотивов обращения, биографий учителей, описаний психотехнических практик и ритуалов, своей внутренней жизни.

Книга рассчитана на широкий круг читателей, каждый найдет в ней что-то интересное. Здесь и история становления сообществ буддистов-конвертитов в 1990-е годы, и широкий историко-культурный контекст, раскрывающий специфику формирования школьных традиций в Тибете, и просто судьбы и биографии, кейсы закрытых групп и открытых религиозных организаций.

---

Итак, благодаря активности двух религиозных лидеров – Далай-ламы XIV и Кармапы XVI – тибетский буддизм получил широкое распространение в мире, а «тибетская проблема» стала одной из составляющих глобального потока идеологий. В современной реальности явственно предстает принципиально новая модель функционирования тибетского буддизма – глобально институционализированный буддизм. Отчетливо просматривается глобальный формат института мирянства. В своем глобальном формате этот институт предстает во всей полноте лишь с учетом всех разбросанных по миру коллективов мирян. И здесь надо учитывать, что большинство в нем составляют буддисты-европейцы.

Институт мирян может быть вычленен только в глобальном пространстве, в котором его составляют локальные религиозные центры, организованные тибетцами на территории различных национальных государств, разнообразные религиозные и нерелигиозные НГО, созданные европейцами. В этой связи встает вопрос: каким образом воспроизводятся три других структурных компонента буддийской модели общества и какова их роль и функции в процессе воспроизводства глобального буддизма?

По данным статистики на 1997 год, всего в мире насчитывается 100000 тибетских эмигрантов (т. е. 17 % тибетского населения проживает в изгнании), причем 85 000 из них, подавляющее большинство, осело в Индии, а остальные в Непале, Бутане и Сиккиме. Необходимо также отметить, что среди беженцев духовенство составляет отнюдь не большинство: 94 % высшего духовенства осталось в Тибете[30]. Многие из них сложили с себя монашеские обеты, отказавшись от религиозной деятельности. Кроме того, ламы, покинувшие родину ради жизни в изгнании, с неизбежностью столкнулись с принципиально новыми социокультурными условиями. Они потребовали внесения серьезных изменений в традиционную модель организации и существования монастырей.

Реформа системы монастырского образования, проведенная Далай-ламой XIV в новых социокультурных условиях в Индии, имела своим следствием секуляризацию традиционной буддийской системы образования. В монастырях школы Кагьюпа в образовательную программу введены светские предметы, иностранные языки. Серьезной инновацией стало упразднение традиции индивидуального ученичества у конкретного наставника. Более того, произошло значительное сближение школы Кагьюпа со школами Ньинмапа и Сакьяпа. Две последние также произвели изменения в схеме получения традиционного монашеского образования. Так, в буддийских образовательных институтах могут теперь одновременно обучаться адепты, принадлежащие к разным школам.

Анализ антропологических и социологических исследований монастырской повседневности тибетобуддийских школ на территории Индии позволяет сделать вывод, что институты монашества и религиозного образования воспроизводятся лишь фрагментарно. В условиях диаспоры и на базе вновь созданных монастырей их содержание подверглось пересмотру.

Монахи, лишенные экономической поддержки со стороны мирян, вынуждены самостоятельно искать финансовые и материальные источники для поддержания жизнедеятельности монастырей. Так, например, кодекс Винаи строго запрещает участие монахов в сельскохозяйственных работах. Однако оно практикуется в монастырских расселениях на юге Индии. Весьма проблематичным представляется и воспроизведение религиозной иерархии буддийских статусов.

Немногочисленное старшее поколение полноправных монахов составляют очень пожилые люди, с их уходом постепенно погибает устная традиция передачи сакрального знания от учителя к ученику. Кроме того, иерархия «перерожденцев», имевшаяся в каждой из традиций тибетского буддизма, не может поддерживаться в диаспоре. То же самое касается и школьной статусной иерархии. Поиск и отождествление новых «перерожденцев» затруднены в условиях рассеяния по миру. Невозможность компактного расселения тибетцев в пределах одной территории, общее снижение деторождаемости в семьях ставят под вопрос дальнейшее сохранение традиции «перерожденцев» в каждой из школ тибетского буддизма[31].

Система традиционного монастырского образования, воссозданная в диаспоре, также претерпела ряд необратимых изменений. В первую очередь это коснулось рекрутации послушников и будущего монашества. В традиционном Тибете существовал жесткий принцип рекрутации монашества из семей, проживающих на территории, подведомственной той или иной школе и содержавших монашество через регулярную уплату налогов. В монастырях диаспоры численность насельников и тех, кто стремится получить монашеское образование, пополняется исключительно за счет эмигрантов из ТАР КНР.

В традиционном Тибете программа полного курса монастырского образования составляла от десяти до двадцати лет, что варьировалось в зависимости от школьной традиции. В диаспоре на территории Индии учебные программы монастырей-университетов сохраняют традиционную номенклатуру дисциплин, но вместе с тем они значительно сокращены по времени. Комплексная подготовка современного образованного монаха диаспоры укладывается в тринадцать лет, причем студенты, прошедшие семи-девятилетний курс образования, сразу же допускаются к сдаче экзаменов на получение высших образовательных степеней (шастри и ачарья)[32].

В диаспоре существует три типа крупных образовательных центров. Это монастыри-университеты, придерживающиеся определенной школьной традиции (самыми крупными являются три монастыря школы Гелугпа, воссозданные в диаспоре Гандан, Брайбун и Сера), небольшие локальные религиозные институты (открытые на базе монастырей школ Сакьяпа, Ньинмапа и Кагьюпа) и Институт буддийской диалектики.

Относительно исторически сложившегося в Тибете способа организации монастырского образования религиозные институты второго типа представляют собой совершенно новый вид религиозных образовательных учреждений. В них преподают учителя-носители различных школьных традиций, а учебная программа включает целый ряд дисциплин современного светского курса обучения.

Институт буддийской диалектики, основанный в 1973 году по инициативе Далай-ламы XIV, располагается в самом сердце тибетской диаспоры – в Дхарамсале. Это светское высшее учебное заведение предназначено для тибетцев, прошедших восьмилетний курс образования в средних школах Индии[33].

Подводя краткий итог вышесказанному, можно констатировать, что в структуре модели тибетской культуры и тибетской общности, созданной в диаспоре, была произведена реинтерпретация социорелигиозных институтов монашества и религиозного образования. В повседневности тибетской диаспоры эти два традиционных института более никак не связаны с воспроизводством буддийской иерархии статусов. Они воссозданы фрагментарно и утратили былой социальный престиж. Подчеркнем, что в новых социокультурных условиях эти институты не участвуют в социально-экономической и политической стратификации общества тибетской диаспоры. Стратификация тибетского сообщества в изгнании утратила свое исторически сформированное сакральное измерение.

Основными структурными изменениями указанных выше религиозных институтов следует считать следующие: секуляризацию монастырского образования, разрушение системы школьных социорелигиозных статусов, снижение социального престижа высокообразованного монашества, отсутствие системной связи между получением религиозного образования и доступом к вертикальной социальной мобильности.

Структурные изменения, которые претерпели институты мирянства, религиозной заслуги и религиозного образования в диаспоре во многом обусловлены еще и стремлением к освоению глобального формата институционализации. В глобальном пространстве институт мирян пополнился сообществами буддистов-конвертитов, оказывающих сангхе живое содействие по всем направлениям. Религиозное образование в своем институциональном формате обрело дислокальный характер, значительно изменены учебные программы, толерируется совместное обучение представителей разных школьных традиций.

В тибетской диаспоре функционально значимы только два социорелигиозных института – институт монашества и институт традиционного религиозного образования. Воспроизведение институтов мирян и религиозной заслуги оказалось весьма проблематичным в социокультурных условиях диаспоры. Более того, эти два института удалось воссоздать только в пространстве глобальной буддийской активности. И здесь речь идет о глобальной институционализации буддизма, где институт мирянства представлен совокупностью локальных буддийских центров мирян-европейцев, а институт религиозной заслуги воспроизводится в реципрокальном взаимодействии этих мирян с монашеством тибетской диаспоры.

Проблематичность воспроизводства институтов мирян и религиозной заслуги в самой диаспоре напрямую связана с размытостью социальной базы, необходимой для рекрутирования и подготовки монашеской элиты. В новых условиях невозможно воссоздать структуру традиционного тибетского общества, а значит, невозможна и дифференциация тибетского сообщества диаспоры в соответствии с буддийскими религиозными статусами.