Дмитрий Невелев - Без царя в голове

• Название: Без царя в голове
• Автор: Дмитрий Невелев
• Жанр: Русское современное

Герой книги – политтехнолог Сергей Тверской – первый русский хипстер. Он – современный нам Нил Кэссиди, путешественник по тюрьмам и любознательный турист в закрытой психиатрической лечебнице. Этакий потертый временем Гарри Поттер в мире маглов, лишенный по прихоти рока своей волшебной силы. Уникальная в русской литературе книга – в традициях Джека Керуака, Хантера Томпсона, Чака Паланика, Ирвина Уэлша. Чтение для всех, но для каждого индивидуума привлекательное по-своему.

---

Мы будем убивать ваших немощных мужчин. О, эти отвисшие животы и дряблые арийские задницы, пустые груди. Пиво, слишком много пива, боши! Оно вредит любви. Ваши члены – сосиски по-франкфуртски. Обкусанные.

А еще мы сложим костры из Гете, Гейне и расово нечистого Гофмансталя, партитур Вагнера и Штрауса.

О, «Сказки Венского леса». Помни Марну, Арденскую мясорубку и речушку Ипр. Воспитывай волю к победе и любовь к поражениям.

И мы будем пить водку жадно, из котелков. Водкой трудно утолить жажду.

И все это при свете костров из ваших ненужных более никому книг. Немецкий, латынь и греческий – красивые мертвые языки.

Их будут изучать в университетах русские парни и девушки. И мучительно сдавать сессию. Дрожать и бояться.

Вдруг Фауст достанется. А его и найти-то нельзя. Фауст, где ты? Нетути Фауста! Вышел весь в дым мертвого немецкого неба.

А у тебя, пацан, встанет на четырнадцатилетнюю испуганную белокурую фройлен, с розовыми сосками из-под разорванного батистового платья и ******* в рыжих и мокрых завитках волос? А у меня встанет, и не один раз! Чтобы ей, суке немецкой, жизнь медом не казалась.

Помни маму Свету и Сталинград!

Дмитрий НевелевЗаметка в газете «Лимонка» №33. Февраль 1996

Хотят убить «ЛИМОНКУ»

Утром 12 апреля директор «Картолитографии» капитулировал и известил Лимонова о том, что печатать газету он больше не может. В ночь с 11 на 12 апреля был арестован на улице ответственный секретарь «Лимонки» Дмитрий Невелев. Его обвинили в хранении и ношении оружия: при нем был нож.

Как-то совсем не верится, что за одни сутки запугали директора «Картолитографии» и кинули в камеру ответственного секретаря «Лимонки» и что все это – совпадение.

Эдуард Лимонов18 апреля 1996 годаГазета «Лимонка» №37

Свобода

По утрам, надев часы,

Не забудьте про трусы.

Андрей Вознесенский

Шесть утра.

В настежь распахнутое окно врывается горький осенний ветер – запахи дыма, прелых листьев, дождя, навоза. В бело-голубом свете уличного фонаря серебрится кронштейн дюраля, воткнутый в красный столетний кирпич корпуса. Переливаются оттенками от алого до цыплячье-желтого рассыпанным и забытым пазлом листья клена по аквамариновой зелени коротко, словно новобранец, стриженного газона. Белый, покрытый известкой поребрик прочертил, настаивая на Лобачевском, линию, разделяющую живопись импрессионизма на полотне газона и темные, тициановские тона асфальта, подсвеченные голубыми мазками луж, в которых опрокинуты освещенные окна здания напротив. За ним – перламутровая полоска зари, а дальше, кажется, рукой можно достать, если бы не решетка на окне, – мрак ночи, в нем спрятанная от нас свобода. Я дышу ее воздухом каждое утро.

Часто мне кажется, что эти деревья за бетонными плитами забора с колючей проволокой поверху – декорации. Что нет никого снаружи. Мир исчез, погиб в катаклизме или кончается прямо у ворот проходной. Что мы – это ковчег спасшихся от катастрофы, не самых лучших представителей человечества, но единственно выживших и дрейфующих в Мировом потопе в ожидании, пока Господь смилостивится и откроет чистую, умытую от грехов и ненависти, отчаяния и страха, ужаса и жестокости землю. Схлынет вода, обнажит твердь, и мы, очищенные страданием и неизбывным ужасом собственного существования, робко, еще не веря до конца в свое освобождение, пробуя ногами слегка слякотную глину, сойдем с ковчега на райскую Землю.

Планету добра, радости и счастья.

Так оно и будет.

28 сентября 2010 годаСело ТроицкоеПсихбольница №5

Воины света и почитатели тьмы

Сегодня День Умаления Наболевших.

Нельзя чесаться и ходить в гости.

Герман Виноградов

«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, излечи мою бедную больную голову, сделай так, чтобы меня признали дееспособным, и даруй мне два миллиарда долларов», – молится Михаил, молоденький щупленький парнишка с подвижным лицом, на котором выделяются огромные глаза. Каждое утро и каждый вечер он подходит ко мне с молитвословом в руках и, кротко потупив голову, просит: «Сергей, помолимся Господу вместе, такая молитва действенная». Я не отказываю, Михаил просит изо дня в день одно и то же. Когда я спрашиваю его: «Михаил, а почему два миллиарда долларов, а не один?» – он неизменно отвечает, что один он намерен потратить на постройку церквей по всей России, а второй с чистой совестью оставить себе. Так сказать, фифти-фифти с Господом. Плюс исцеление, неплохой прибыток, учитывая, что тратится на достижение целей всего десять минут в день – именно столько занимает молитва.

«Господи, исцели мою больную голову и пошли мне два миллиарда долларов», – снова шепчет сосед по палате Михаил. Он добрый парень, это видно по серым русским глазам; иногда, когда он сильно злится, они становятся зелеными и колючими, будто рассыпанное на песчаной речной косе бутылочное стекло, затаившееся в ожидании босой ноги беспечного купальщика. В такие минуты я ни о чем его не спрашиваю и не подхожу вовсе.

Сегодня глаза серые.

Десяток иконок на любой случай в тумбочке у этого парня. Николай Угодник – это за путешествующих молиться, святитель Пантелеймон – о себе болящем просить, об избавлении от душевных и телесных недугов, икона Богородицы «Неупиваемая чаша» – это просить избавления от алкогольного, наркотического зла, да и от курения – этого фимиама тому, чье имя не произносится.

«Помоги нам, Невеста Неневестная, Благодатная Мария, Благословенна ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших», – продолжает Михаил. Михаил сидит в больнице второй год за то, что не уплатил алиментов бывшей жене – пятьдесят тысяч рублей. Дочка растет у него, скоро во второй класс пойдет. Сам Миша, по выходу из больницы, собирается пойти послушником в монастырь, а затем постричься в монахи. Это часто тут случается – многие или в монахи хотят идти, или дом в деревне купить и хозяйство завести – кур, уток, кошку, корову и мотоцикл. Не в этом порядке, так в другом: женщину лет за сорок, мотоблок, кур (это обязательный элемент мечтаний), клубнику и картошку.

«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, излечи мою бедную больную голову, сделай так, чтобы меня признали дееспособным и даруй мне два миллиарда долларов», – повторяет Миша раз за разом, полагая, видимо, что Господь глуховат.

Аминь.

Миша замолкает и, коротко печально вздохнув, отворачивается от меня – виден только его коротко стриженный мальчишеский затылок. О судьбе оставшегося миллиарда он умалчивает и правильно делает, должна же быть у человека свобода воли. Господь тем и отличается от главного Фантазера (так иногда Сатану именуют), что дает человеку эту свободу со времен сотворения мира, надеясь, что мы ее во благо использовать будем.

Мой приятель Михаил – добрейший, светлейший человек, бывший прислужник храма, молится с утра до вечера, делится буквально последним со всеми, кто ни попросит. Его духовник из Астрахани, небогатый сельский батюшка из бедного прихода, к тому же обремененный многочисленным семейством, находит возможность посылать ему ежемесячно сладости и духовную литературу.

Вот Владимир – мужичок средних лет, положительный, семейный, воцерковленный, во всем полагавшийся на волю Божию. Молился, работал, выйти надеялся поскорее, хоть и не первый раз очутился здесь. Когда перевели его в реабилитационное отделение, говорил с радостью: «У меня единственная надежда и защитник – Господь наш Иисусе Христос, все, что Он ни делает, все к лучшему». Из реабилитационного, по общему мнению, за год-полтора можно освободиться. Не прошло и трех месяцев, как мы узнаем, что у него ВИЧ диагностировали при плановом анализе крови. И переводят его уже в инфекционное отделение. Из него выписка, наверное, еще быстрей. Поступлений туда много, а само отделение маленькое.

Не зря опытные духовники нередко предостерегают – не проси Господа: Он ведь может твои желания и исполнить. Но не совсем так, как ты это предполагал. В силу присущего только Ему чувству юмора, доброго, как и все, что исходит от Него, но уж больно неисповедимого, на мой вкус.

Вот Влад, он постоянно на связи с дьяволом из самого ада, которого фамильярно именует Степанычем. Я к Владу внимателен, не смеюсь и не издеваюсь над ним, как прочие. Он это ценит и благодарит, как умеет, – то конфету сунет, то новостями из преисподней поделится свежими. Кто с кем в ссоре, за что война там сейчас идет и чего в мире ждать приходится. Сатанистов в больнице – тайных и открытых – едва ли меньше, чем христиан. Разница между ними существенная, один вообразил себя Архангелом Гавриилом и соседа живьем сжег, другому дьявол велел с родной матерью расправиться.