Жерар Швек - Добровольные галерщики. Очерки о процессах самоуспокоения

• Название: Добровольные галерщики. Очерки о процессах самоуспокоения
• Автор: Жерар Швек
• Жанр: Психология
• Год: 2016
• ISBN: 2-13-049615-6, 978-5-89353-455-9

Некоторые люди кажутся добровольными рабами из-за навязчивого повторения одного и того же действия, которое не дает им возможности думать и мечтать. Они сами вынесли себе приговор – стать добровольными галерщиками. Книга Жерара Швека посвящена психоаналитическому осмыслению случаев терапии взрослых, демонстрирующих компульсивное влечение к смертоносному навязчивому повторению, а также детей, чье психическое функционирование чем-то напоминает поведение взрослых «галерщиков». В своем анализе автор опирается на экономическую теорию Фрейда и метапсихологические концепции ведущих представителей Парижского института психосоматики, развивая при этом собственное видение проблемы, прежде всего, в отношении роли самоуспокоительных приемов для уменьшения возбуждения, связанного с травматической реальностью.

---

Действия Рокки также направлены на поиск травматизма, когда он производит звуки, которыми наполняет свою голову. Таким образом, с одной стороны, он провоцирует повторение той аварии, с другой – держит ее на расстоянии и удаляет из своих мыслей.

Иногда один процесс может заменять другой, только бы он оставался на поведенческом уровне. Одиночный гребец Фредерик Герэн хорошо это понимает, когда объясняет, к какому замещающему средству самоуспокоения он прибегнул, когда не смог использовать для этих целей весла. Его несло по течению безо всякой возможности какого-либо действия: «По прошествии четырех дней, в течение которых не было никакой возможности встать на якорь, – пишет он, – чтобы избежать нежелательных психических сдвигов, я каждый день выходил и кричал что было сил, чтобы высвободить ту энергию, которая была во мне».

Эти слова, как видно, подчеркивают важность экономического аспекта протекающих процессов и необходимость найти другой поведенческий путь для выхода напряжения.

Рассказ Алена Бомбара, добровольно в одиночку пересекшего Атлантику и питавшегося сырой рыбой и планктоном, напоминает симптоматику травматического состояния. Он описывает свой опыт как возврат из ада, но ад продолжился для него и после возвращения. Известно, что по окончании плаванья он долго страдал не только депрессией, но также и соматической дезорганизацией. Бомбар рассказывал, что в течение пяти лет у него сохранялось физиологическое расстройство желудка и что он навсегда потерял способность к засыпанию. Он также сообщил, что познал период отказа от борьбы за жизнь и смирения со смертью перед тем, как совершил последний и решающий рывок к выживанию. Повсюду в его рассказе царит отчаяние.

По его мнению, именно опыт добровольной имитации крушения и последовавшего за этим одиночного плаванья является причиной травматизма, изменившего все в его жизни. То был опыт, который травматический невроз закрепил посредством бесконечного повторения. Но это объяснение Бомбара исключает все, что предшествовало его авантюре, а именно мотивы, благодаря которым он решился подвергнуть себя такому травматизму.

Я не думаю, что травматическое состояние тех, кто превращает себя в машину для изнуряющей гребли, является лишь следствием опыта одиночного плавания. В определенном числе случаев синдром «одинокого галерщика» должен предшествовать этому опыту, смысл которого в том, чтобы найти объект во враждебном окружении, в данном случае – в одиночном экстремальном заплыве, который превратит предшествующие страхи и диффузное безобъектное отчаяние во вполне понятное и объектное.

Отчаяние, описанное Бомбаром, – это состояние архаического страха, к которому стараются приблизиться те, кого манит этот вид подвигов, – спортсмены-марафонцы и экстремалы. Они хотят побороть и изгнать собственное состояние беспомощности (Hilflosigkeit), пережитое ими раньше, чтобы доказать, что, дойдя до края, когда, кажется, уже ничем нельзя себе помочь, это все-таки, несмотря ни на что, оказывается возможно. По всей видимости, именно спортсмены-экстремалы идут по пути замены своих некогда безысходных и бессмысленных страданий на вполне понятные архаические расстройства, дабы избавиться от первых.

Процессы самоуспокоения также являются необходимостью, навязанной отчаянием, а не объектным страхом. Оправданием для приведения их в действие всегда служит неинтегрируемое перевозбуждение, скрытый травматический невроз, который, кстати, может касаться лишь определенного сектора психической деятельности.

Существование процессов самоуспокоения является, с одной стороны, следствием недостаточности строения психической системы защиты от отчаяния и, с другой – провала материнской функции смягчения страхов своего ребенка. Они указывают на неспособность матери помочь своему ребенку переносить ее отсутствие, что ведет к усилению процесса самоуспокоения ради поддержки функции восприятия.

По-моему, процесс самоуспокоения представляет собой некий эрзац известной игры с катушкой, описанной Фрейдом, эрзац потому, что такая игра не состоялась и не смогла сохранить следы присутствия матери.

Связь между смертью и эротизмом

Пример с Рокки позволяет рассмотреть процесс, ведущий к изменению применяемой им самоуспокоительной процедуры, и способ, при помощи которого осуществляется ее замена на ментализацию.

Рокки создает картотеку, которую заполняет фотографиями обложек музыкальных дисков с написанными на них названиями групп. Удовольствие, которое он получает от музыки, носит, скорее, вторичный характер, а настоящее удовольствие он, похоже, получает от созерцания изображений обложек, которые он охотно демонстрирует, и, показывая их мне, хочет, чтобы и я разделил с ним его чувства.

Почти все названия групп тяжелого рока и иллюстрации к их дискам отображают тему смерти. Вот некоторые красноречивые примеры этих названий: «Смерть», «Могила», «Суицидальные тенденции», «Скелет», «Разрушение», «Семья жертв».

В оформлении дисков присутствуют скелеты, головы мертвецов, покрытые касками, и живых мертвецов. Разлагающиеся трупы выходят из могил с угрожающим видом, а иногда они выходят прямиком из ада.

Рокки демонстрирует большую искусность в перерисовывании этих персонажей. Он приносит мне свои рисунки, однако совсем немного может рассказать о них. Зато он все больше и больше идентифицирует себя с этим музыкальным направлением. Он называет себя «тяжеловесом», то есть любителем тяжелого рока, и ищет встреч с другими тяжеловесами, легко узнаваемыми по знакам на одежде, прежде всего, по названиям музыкальных групп, отпечатанных на джинсах и куртках. Принимая во внимание, что означают эти названия, Рокки становится в некотором роде рекламным носителем смерти.

Позднее его ментальную связь с аварией удастся частично сгладить. Я смогу показать ему, как его воспоминания об аварии соединяются с репрезентациями смерти в фантасмагории тяжелого рока. На данной стадии интерес, проявленный им к самым садистическим фигурам, является знаком того, что инстинкт смерти смешивается и связывается с помощью эротического влечения. Таким образом, открывается выход для выражения эдипальных желаний.

«Калейдоскоп ужасов»

Рокки все больше интересуется фильмами ужасов. Он увлечен фильмом «Калейдоскоп ужасов-2», снятым по сценарию Стивена Кинга. Так получилось, что я тоже видел этот фильм и могу констатировать точность изложения, без фантазий и прикрас, когда он мне его пересказывает. Это история женщины, которая только что рассталась со своим любовником и едет с бешеной скоростью, чтобы вовремя приехать домой и не вызвать подозрения у мужа. Она сбивает мужчину, стоявшего на краю дороги, и, думая все время о последствиях своего опоздания, бросает тело жертвы на месте аварии. Женщина продолжает свой путь, но перед ее машиной появляется окровавленный человек и пытается ее остановить. Тогда она намеренно давит его второй раз. Но изувеченный мужчина появляется снова и снова, она снова и снова давит его, и так далее. В атмосфере преследования, которая все накаляется, он возникает то на капоте, то внутри автомобиля. Женщина проявляет невероятное ожесточение, пытаясь окончательно избавиться от этого человека привидения, постепенно доведенного до состояния отвратительной кровавой массы, но никак не желающего умирать. Однако в конце концов именно он побеждает в этом состязании.

Я говорю Рокки: «Авария на дороге с мертвецом, который не совсем мертв…» Таким образом я устанавливаю связь с той аварией, которая случилась, когда ему было три года. Рокки отвечает мне новым пересказом тех событий, на этот раз с дополнительными подробностями: у его сестры кровь текла изо рта и носа, а его мать, поняв всю тяжесть состояния дочери, очень о ней беспокоилась. Напротив, она совсем не беспокоилась о нем, о Рокки. Реминисценция этих забытых, вытесненных деталей на сей раз относилась к вытесненному воспоминанию.

До этого во время сеансов мальчик не проявлял никакой враждебности к членам своей семьи. Сейчас же речь шла о соперничестве, о столкновении его с братом, о неприкосновенности замещающего ребенка, которым является его маленькая сестра. Кроме того, мы говорили, как сложно ему было смириться с тем, что он стал старшим ребенком в семье после смерти сестры, и тут стали разворачиваться различные фигуры эдипова конфликта.

Сеансы психотерапии позволили выявить еще один факт: задолго до этой аварии в семьях родителей Рокки тоже случались трагические смерти детей, которые не были ими оплаканы. Темы страха перед женским полом и перед угрозой кастрации отделяются от темы смерти в иконографии ужасов. И, как нам подсказывает фильм «Калейдоскоп ужасов-2», автомобильная авария, случившаяся с мальчиком, может рассматриваться как репрезентация первосцены, имевшей трагические последствия.