Полина Голицына - Жена алхимика. Тайна русского Нострадамуса

• Название: Жена алхимика. Тайна русского Нострадамуса
• Автор: Полина Голицына
• Жанр: Триллер
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-83539-3

Странные, зловещие и не укладывающиеся в голове события происходят в современном мегаполисе. У таинственного бизнесмена неизвестные жестоко убивают жену, а затем кто-то похищает ее тело из могилы. В его жизни появляется красивая и загадочная женщина, чтобы помочь ему выполнить безумную миссию. Кто-то заказывает в ювелирной мастерской клетку из чистого золота высотой в человеческий рост, весом 158 килограммов и стоимостью 600 миллионов рублей. Древний Орден красного льва, основанный самым знаменитым чернокнижником Российской империи Яковом Брюсом, которого называли «русским Нострадамусом» и «личным колдуном» Петра Великого и о котором сложено много невероятных легенд, ведет охоту на человека, который способен изменить этот мир раз и навсегда. И все это закручивается в невероятный любовный треугольник вне времени и пространства, один из участников которого обязательно должен умереть…

---

– А где же ей быть, если она вообще существует? К тому же в вашем докладе об этом сказано было.

Вениамин Петрович встал, прошелся вдоль поваленного дерева. Поднялся и Семен.

– Настоящие знания, Семен, хотя скорее не знания, а важнейшие сведения, дающие ключ к пониманию тех или иных событий и явлений, передаются из уст в уста. И владеют этими знаниями лишь очень немногие. Собственно говоря, сейчас ты станешь вторым человеком на Земле, который знает о «Черной книге» гораздо больше, чем все остальные. Слушай и запоминай.

Глава 6. Трагедия в парке и тяжелый фонарь

ПОХОРОНЫ

Церемония, которой мы свидетельствуем свое уважение к покойнику, обогащая похоронных дел мастера, и отягчаем нашу скорбь расходами, которые умножают наши стоны и заставляют обильнее литься слезы.

Амброз Бирс «Словарь Сатаны»

Василий забрал машину. Теперь она сияла, совсем как та идея, которую принесла ему ящерица. Он добрался до кафедры, не обращая внимания ни на сочную зелень, еще не успевшую покрыться летней пылью, ни на то, что за ним следят. Черный автомобиль с тонированными стеклами держался всегда на примерно одинаковом расстоянии, его водитель искусно маневрировал в потоке, нарушал правила, если оказывалось, что Василий удаляется слишком сильно. Внимательный наблюдатель заметил бы, что в салоне поблескивает объектив фотоаппарата, но ученому, поглощенному новой мыслью, было не до того, чтобы смотреть по сторонам.

Ключ от подвала оказался именно там, где и предполагал Василий. Он не настроен был ни с кем общаться и, к счастью, не встретил никого из тех, кто, помимо обычных приветствий, стал бы задавать вопросы о жизни. Все же ему нужно было многое обдумать, а лишние разговоры в этом могут только помешать. Говорить о том, что его по-настоящему беспокоит, он не смог бы почти ни с кем, а чем отделываться дежурными фразами, лучше попросту молчать. К тому же, что бы ни происходило в подвале, с этим надо было разобраться как можно скорее.

Путь до дома пролетел так же незаметно, как и дорога в институт. Василий, хотя его и захватила идея воскресить умершую жену, сдерживал пока мысли, пытаясь для начала оживить в памяти, что ему удавалось читать или слышать об этом.

Все, что ему удалось вспомнить, сводилось к тому, что философский камень способен продлевать жизнь и даже возвращать ее. Все это время он думал о жене, вспоминая ее такой, какой видел в последний раз, до убийства.

На ней, несмотря на зимний холод, было легкое зеленое пальто. Она любила этот цвет, считала, что он хорошо подходит к ее серым глазам. Свои длинные золотые волосы она собрала в хвост. Шапки Диана не любила, а в самые лютые морозы обходилась розовыми меховыми наушниками. Она была высокой, но все же немного ниже Василия.

Как всегда, он довез ее до музея, где она работала, чмокнул на прощание и поехал в свой институт. В тот день их сопровождала его секретарша – она собиралась поработать в библиотеке. Ей с Дианой было по пути. Путь их пролегал через парк, вполне безопасное место, которое облюбовали мамы с колясками, воспитатели близлежащих детских садов да студенты.

То, что случилось здесь с Дианой и секретаршей Василия, на некоторое время отбило охоту бывать здесь у многих из тех, кто гулял по аллеям парка раньше. Но подобные события быстро теряют первоначальную яркость в памяти тех, кого они не коснулись, превращаются в одну из тем для легкой беседы. «А вы слыхали, здесь в прошлом месяце… Да, вот прямо у той лавочки, мимо которой мы сейчас пройдем».

Василий помнил Диану такой, как в то последнее холодное утро, и когда его посетила мысль о том, чтобы вернуть ее в мир живых, он представлял себе, что и вернется она именно такой. Фантазия старательно подсовывала ему образ жены, которая выходит к нему из светящегося облака, обнимает и говорит: «Как же я соскучилась, любимый мой». Но стоило ему задуматься о том, как именно может происходить этот возврат, его рациональная часть натыкалась на закрытый гроб, в котором похоронили Диану, и на то, что там лежало.

На опознании он видел только верхнюю часть ее лица, все остальное, ниже носа и до кончиков пальцев ног, было закрыто простыней. Одного взгляда было достаточно для того, чтобы узнать ее. Когда он потянулся к краю простыни, патологоанатом удержал его: «Лучше не надо». Василий убрал руку и не жалел о том, что не увидел, во что превратилось ее тело. Он хотел помнить ее живой.

«Если философский камень способен вернуть мертвого к жизни, нужно ли при этом его тело? – думал он. – В книгах об этом ничего определенного нет, может быть, достаточно личной вещи или волос, или все же нужно тело? Но ведь она уже долго…»

Василий почувствовал, что все эти размышления, все эти вопросы, на которые у него пока нет ответов, надо с кем-то обсудить. Когда мысль о том, чтобы воскресить Диану, впервые его посетила, он чувствовал, что готов зацепиться за малейшую возможность. Он думал о том, что, хотя его собственные эксперименты по получению философского камня пока весьма далеки хоть от какого-то результата, он положит на это все силы, добудет его и вернет Диану.

К этим своим размышлениям ему не хотелось допускать посторонних, которые, скорее всего, не помогут, да что там – совершенно точно не помогут, а лишь попытаются убедить его в том, что это – безумие. Теперь же, когда он уже подъезжал к дому и забыл на некоторое время о звуках в подвале, ему даже хотелось разделить с кем-нибудь свою сумасшедшую идею.

Он разрывался между двумя желаниями. Первое – сохранить все в тайне, продолжить изыскания и сделать все возможное для того, чтобы вернуть Диану. То, что раньше было для него сродни соревнованию, ребяческому стремлению заткнуть за пояс научное сообщество, стало вдруг делом настолько личным, что он чувствовал, что, случись ему преуспеть, он никому никогда не расскажет о том, что ему удалось.

Он думал лишь о том, что, если ему удастся вернуть Диану, они вместе уедут подальше, туда, где их никто не знает, чтобы ничья зависть, ничей нездоровый интерес не бросили бы тень на их новую жизнь. Он чувствовал, что готов отказаться от всего ради простого счастья быть вместе. Второе желание было противоположностью первому: поделиться своей идеей с тем, кто сможет его по-настоящему понять и либо разрушить эту идею до основания, либо поддержать его и помочь ему. Он понимал, что, с кем бы из тех, кого знает, ни поговорил об этом, максимум, на что он мог рассчитывать, – это предложение начать новую жизнь и не забивать голову несбыточными мечтами. Он знал, что ему посоветуют не сжигать неуловимое настоящее в огне тоски по прошлому, а жить этим настоящим и смотреть в будущее.

«Если бы хоть кто-нибудь мог меня хотя бы выслушать, не вертя пальцем у виска, хотя бы говорить со мной на одном языке… Но кому, кроме меня, по-настоящему интересна алхимия, кто верит в это достаточно сильно для того, чтобы понять меня? Я ни разу такого человека не видел, а с книгами не поговоришь», – так думал он, уже заходя в дом и доставая из кармана ключи от подвала. В доме было тихо, как будто утром ничего и не произошло.

Василий подошел к подвальной двери, оттуда отлично была видна кухня, кофеварка, которая все еще хранила остывший утренний кофе, и пачка бумажных листов на барной стойке. «А ведь София и есть тот человек, который меня поймет». Василий, который в размышлениях о супруге успел позабыть об утренней гостье, понял, что, если он заручится помощью Софии, у него появится шанс.

Он докажет, в первую очередь себе, что философский камень – это фантазия, и, исчерпав все возможности, оставит прошлое за спиной и пойдет вперед. Или же, и от этой мысли у него захватывало дух, он добудет философский камень и вернет Диану.

Василий открыл дверь, щелкнул выключателем, который отвечал за освещение, но свет в подвале не загорелся. Он до звона в ушах вслушивался в тишину. Ничего. «А что, если там кто-то есть?» – подумал Василий. Он так привык за это утро считать, что причина шума в подвале – неисправная труба, так был занят своими рассуждениями, что подобное ему и в голову не приходило. Он снова запер дверь и пошел искать фонарь.

Диана любила ходить по магазинам, а Василий, равнодушный к покупкам, радовался любой возможности побыть вместе с ней. Поэтому он, когда был не слишком занят, сопровождал ее в этих походах.

Однажды они вместе оказались в огромном техническом супермаркете. Она выбирала себе новый фен, а он заметил на стойке между полками бейсбольную биту. Она была немного меньше таких, какие обычно возят в багажниках, сделана из темного материала и стоила слишком дорого для куска обточенного дерева.

Василий не относился к поклонникам бейсбола, с трудом представляя себе смысл этой игры, а вот бита ему приглянулась. «Брошу в машину, может, на что сгодится», – подумал он и взял дубинку в руку. Та оказалась неожиданно тяжелой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это вовсе не бита, а фонарь, сделанный из прочного синтетического материала вроде текстолита.