Евгений Пекки - Опаленные войной

• Название: Опаленные войной
• Автор: Евгений Пекки
• Жанр: Историческая проза

«Опаленные войной» – это рассказы о судьбах людей, оказавшихся в огне Великой Отечественной войны в Карелии и под Сталинградом. Основываясь на воспоминаниях ветеранов и документах последних лет, автором в остросюжетной форме раскрываются малоизвестные события той поры, когда чувства обостряются до предела и разделяют людей на своих и врагов. В книге использованы фотографии архивов МО СССР.

---

Лия недолго думала, кого выбрать в напарницы. Ее парой стала та энергичная девчонка, Вера Курдюкова. Родом она была из деревни в Архангельской области.

Первое впечатление, которое она производила, это были: беззаботность и бесшабашность. Однако за ними скрывались огромная выдержка и бесконечное терпение. Враг не мог чувствовать себя спокойно, когда она брала в руки винтовку. Может быть, ей было немного легче, чем Лие. Ведь на охоту у себя Вера начала ходить с четырнадцати лет, а к семнадцати работала по пушнине лучше многих мужиков. Кроме того, она умела постоять за себя. В каждом коллективе всегда идет притирка характеров. Вера с первых же дней дала почувствовать, что с ней лучше не связываться.

– Держись меня, не пропадешь, – сказала ей Вера, когда после бани Лия боролась с непривычными ее ноге портянками. И она почувствовала, что так, наверное, оно и будет. Нехитрую науку наматывания портянок она освоила с помощью подруги в этот же день.

Снайпером быть интересно

В школе натаскивали курсанток хорошо. Стреляли они с инструкторами с разных дистанций и в разное время суток. Частенько на занятиях им говорили, что такая школа в мире единственная. Так, в сущности, оно и было. В таком массовом количестве снайперов не готовили нигде, тем более из вчерашних школьниц.

Учили девушек опытные снайперы, которые уже сами прошли школу войны. Снайперскими парами девчата, в любую погоду, часами лежали в ими же отрытых ячейках, или временных укрытиях, наблюдая за учебным полем боя. Там были самые разные объекты, Некоторые из них могли двигаться и были еще появляющиеся. Сначала наблюдение вела одна из пары, а через час вторая. Глаза уставали очень. Все увиденное заносилось в дневник. Иногда наблюдение велось с ведением огня, а иногда без стрельбы, но зато с другой стороны в это же время за ними наблюдала другая снайперская пара.

Высшую оценку заслуживал тот, кто сумел первым обнаружить другого снайпера.

«Снайпер обязан… во всех случаях поражать цель наверняка и с первого выстрела…. Уметь длительно и тщательно наблюдать за полем боя, настойчиво выслеживая цель…. Уметь действовать ночью».

Примерно так было написано в уставе снайпера. Оказалось, что прежде чем попасть на фронт, будущие снайперы еще многое должны были уметь.

После полугодового обучения, Лию и ее подруг по школе, выучили стрелять из всех видов оружия, которое на тот момент было в Красной армии и на вооружении вермахта.

Они стреляли из всего, из чего мог выстрелить один человек, вплоть до ротного миномета. С ними проводили занятия по оказанию медицинской помощи военные фельдшеры, прошедшие практику на поле боя и многие курсантки могли оказывать ее не хуже медсестер. Обучали девчат и штыковому, и даже рукопашному бою. Однако главным было умение обнаружить нужную цель, уничтожить ее и моментально сменить позицию.

Маскировке на поле боя курсанток учил капитан Трофимов, прошедший школу трех лет боев в двух войнах командиром дивизионной разведки и взвода снайперов. Будучи теперь старшим преподавателем, передавал он им свои премудрости и частенько говаривал: «Жизнь у снайпера очень интересная. Это тебе не ездовым полевую кухню за лошадью возить. Снайпер многое видит, многое знает, от него часто бывает, зависит жизнь других людей. Но в случае ошибки, выжить ему трудно чрезвычайно. Ошибки бывают разные. Промах по цели это плохо, дать себя обнаружить – плохо вдвойне, поскольку с этого момента начинается уже охота на тебя. Как правило у снайпера в реальной обстановке есть возможность с одной позиции выстрелить только один раз. Больше не дадут. Но самая большая беда – это дать себя захватить. Учтите, снайперов не просто не любят, их ненавидят лютой ненавистью. На практике снайпер, взятый в плен, живым никогда не остается. Как „язык“ он стоит немного. Смерть их всегда ждет мучительная и командиры на это закрывают глаза. Наш снайпер, на участке обороны, где я воевал, попал в плен после контузии от минометного обстрела. Когда, после атаки, мы вновь заняли вражескую позицию, то нашли его убитым. Смерть была мучительная: глаза выколоты, пальцы на руках отрублены. На прикладе его винтовки было 18 зарубок, так вот столько же мы насчитали на его теле штыковых ранений. Что приходится испытать на себе снайперам – женщинам в случае пленения, можете догадаться сами, их ненавидят вдвойне».

Девчата слушали его всегда с пристальным вниманием и часто интересовались действиями вражеских снайперов. Узнав, что он воевал на Карельском перешейке еще в 1939 году, расспрашивали его и о действиях женщин – «кукушек» во время Финской войны, о которых в войсках ходили легенды. Он презрительно хмыкнул:

– Не знали на кого наши потери списывать, вот и изобретали сказки. Сами, сейчас подумайте, после того как вы столько умеете, вы бы полезли на дерево, чтобы оборудовать снайперскую позицию? На чем там держаться? Помост, как на медвежьем лабазе строить для вас никто не будет, его же видно за километр. Нужна будет вам подвесная система, типа парашютной. Но сколько на ней провисишь, ожидая противника? Опять же, после выстрела, позицию поменять быстро будет невозможно и снайпер сам превратится в мишень. Да и не было в финской армии штатных женщин-снайперов. Просто снайперы были, да и те из бывших охотников и спортсменов. Мы пленных досконально допрашивали. То, что их женщины иногда в нас стреляли, можете не сомневаться. Это было. Только они входили или в отряды самообороны, или были из вспомогательных служб, а то и просто свой хутор с винтовкой защищали. У нас тоже медсестры иногда вынуждены были за винтовку браться. Не нужно всему верить, что в газетах пишут. Вот вы это другое дело. Для вас это уже военная профессия».

А с фронтов приходили дивизионные газеты и выписки из приказов и сводки потерь. Радуясь за своих однокашниц из первого выпуска, награжденных орденами и медалями, о которых писали газеты, они видели и цифры боевых потерь. А их среди снайперов было не мало.

Выпуск школы состоялся в марте 1944 года. Лия с подругами сфотографировались в строю и каждая еще для «личного дела». По такой же личной фотке 6х9 дали им на память. Лия свою послала тете в деревню, попрощавшись на оборотной стороне ее с родней. Потом было последнее построение, торжественный марш под оркестр, праздничный ужин, на котором были и колбаса, и жареные куры, и даже вино. Были и танцы под патефон – «шерочка с машерочкой», как тогда говорили, или с немногими приглашенными офицерами. Прощание с преподавателями школы, снимки на память и отправка на фронт. Точнее на разные фронты их всех раскидали. Лию и еще сорок пять девчонок отправили на 1-й Прибалтийский фронт.

Жизнь фронтовая

Вскоре Лия с подругами в теплушке военного эшелона ехала в сторону Витебска. При каждой был сухой паек на трое суток, закрепленная еще в снайперской школе, винтовка с оптическим прицелом и военное обмундирование, то, что на них было одето. Ехали первые полдня весело. Вспоминали детство, школьные годы, пели песни. Хотя порой червяк сосал где-то в груди: «Как там оно будет на фронте?» Особенно это чувство обострилось, когда эшелон начал проезжать мимо городов и деревень, через которые прокатилась война, после того как они подвергались бомбежкам и артиллерийским обстрелам. Тяжело было смотреть на сожженные хаты, от которых остались только трубы торчать, или разбитые в ходе боев остатки кирпичных зданий.

Прикомандировали их команду к стрелковому полку 4 ударной армии. Армия тогда находилась в обороне и готовилась к предстоящему наступлению.

Лия рассказывала: «Встретил нас на станции майор с тремя грузовиками – полуторками «Газ-ААА», в пятнах белой краски по кабине и бортам, – рассказывала мне она.

Через час езды по разбитой грунтовке подъехали машины к штабу армии.

Майор отдал нам команду построиться в две шеренги. Из здания штаба вышли несколько офицеров. Один из них, со звездами полковника, скептически оглядел наше юное женское воинство и крякнул от досады. Потом последовала цветистая речь, начинающаяся со слов «…твою мать!». Если перевести его тираду на общечеловеческий язык, то означала она примерно следующее: «…обещали полсотни классных специалистов по ведению борьбы с противником в обороне, а направили к нам на много меньше. Да еще вместо боевых людей прислали сорок б**дей, да и те не поймешь, то ли могут что-то, то ли нет».

– А вы попробуйте! – не стерпела встрять Вера Кордюкова.

– Да уж, попробуем, не сомневайтесь. Майор Зернов, – обратился он к офицеру, который их привез, – трое суток вам, чтобы пополнение нормально влилось во фронтовую жизнь. Оформите аттестаты, поставьте на довольствие, разместите, оцените навыки прибывших и раскидайте их по полкам, а то на эту группировку сюда все «донжуаны» армии сползутся, как мартовские коты, тем более что до апреля четыре дня осталось, а до начала наступления, стало быть, семь. Все ясно?