Екатерина Перфилова - Полёт над цюрихским озером

• Название: Полёт над цюрихским озером
• Автор: Екатерина Перфилова
• Жанр: Современные любовные романы

Жюли всю жизнь жила так, как этого от неё ожидали родители. Она лишь подглядывала за жизнью ярких свободных женщин. Переезд в Цюрих и встреча со старой подругой перевернули её привычный уклад. Всё кажется лёгким и необременительным, пока Жюли не понимает, что и свобода может сломать, сделать больно. Желание познать себя приводит её в кабинет психотерапевта. Там ей предстоит понять поступки людей, найти точки опоры, стать сильной, чтобы в итоге прийти к главному и научиться жить заново.

---

Лицо Милы в момент переменилось. Брови съехали, пальцы вцепились в чашку.

– Почему? – спросила она тихо и сосредоточенно.

– Просто… Знаешь, я так люблю Париж. У меня с ним особые отношения. Да, я совершенно не знаю французского, но понимаю этот город. И мне нужно чуть больше места.

– Но чем я буду мешать, если пойду рядом? – Мила не меняла тон и не слышала, что до неё хочет донести Жюли.

– Мешать ты, конечно, не будешь. Но я так давно здесь не была. Мне хочется просто молча походить и останавливаться, не спрашивая, а хочешь ли ты этого. Часа три, не больше. А ты ведь, кажется, хотела что-то купить?

– Хотела. Но это неважно. Я была бы готова отказаться от шоппинга, чтобы провести пару часов с тобой. Но если ты этого не хочешь. Давай, иди, – Мила резко встала и не глядя на Жюли, быстро ушла.

– Я не поняла, что это было. Такую её внезапно рассерженную реакцию. Мне казалось, я попросила немного, просто пару часов прогулки. На самом деле я это сделала больше для того, чтобы не испортить нашу поездку. Чтобы хотя бы у Милы остались приятные от неё впечатления. А не моё смазанное настроение. Ведь что я ей могла по сути сказать? «Ты знаешь, пока ты спала, я познакомилась в баре с одним мужчиной, помню только, что его зовут Марк и что у него красивые руки. Как примитивно, наверное, подумала ты. Но мне было важно понять, что я всё же люблю мужчин. А ты – моя проба, не принимай меня всерьёз, хорошо?». Так бы это прозвучало… Фальшиво, глупо. Но с долей правды. Я себе казалось жестокой. А резкая смена в настроении Жюли меня испугала ещё больше и показала её с другой стороны.

Жюли через пару минут тоже встала из-за столика в кафе и пошла по направлению Сены. Осенний, но ещё тёплый ветер, кружил листву и служил прекрасным дополнением к картинам художников. Жюли подолгу наблюдала за каждым из них. Пожилой мужчина в тёмно-красном свитере старательно изображал город, утопающий в сентябре. Брал кисточку потолще для фона, а тонкой вырисовывал листья. Другой мужчина был внешне более креативным, замотанный в одежду-мешок, долго накладывал слои красок друг на друга. Тёмно-синий, красный, фиолетовый, белые вкрапления и немного жёлтого прикасались к холсту. Органично и тревожно выглядела его картина. Жюли подошла поближе, села неподалёку и с интересом разглядывала автора и способ демонстрации его эмоций. Точка, точка, плавное движение, вдруг резкий скачок и брызги – всё это напомнило ей саму себя. Сама не заметила, как начала плакать. Одна за другой, солёные капли стекали по лицу и невкусно попадали на губы. Жюли не сразу увидела, что к ней подошли и протянули платок.

– S’il vous plaît prendre, – мужчина-мешок протягивал ей платок и добродушно улыбался.

– Merci, – Жюли взяла платок, и ей стало сразу неудобно за свои мокрые глаза. Художник ещё что-то говорил и движениями просил её оставаться на месте. Подбежал к своему мольберту, взял чистый лист бумаги и, смотря то на него, то на Жюли водил карандашом быстро-быстро. Через несколько минут, он вручил девушке её портрет, слегка незаконченный, но на удивление похожий. Жюли ещё больше расплакалась и так растрогалась, что обняла мужчину, похлопывающего её по-отцовски по спине.

– Он, как добрый волшебник, который говорил мне «Эй, ты чего, у тебя же всё прекрасно. Молодая, красивая в самом прекрасном городе на берегу Сены – не сметь лить слёзы! Всё ерунда по сравнению с моментом. Так ощути его!». Я не знаю, сказал ли он действительно это. Но мне хотелось думать так. Может, это его картина так на меня подействовала. Я себя не собиралась жалеть. Не та ситуация. С портера на меня смотрела девушка с очень грустными глазами, пережившими что-то или переживающими. В них было много волнения. Талантливый человек. За пару минут так проник в мою душу и показал мне себя изнутри. Помню, улыбнулась картине, художнику, стала подниматься вверх по ступенькам, потом ещё раз повернулась и помахала этому волшебнику, а он что-то радостно крикнул в ответ. И на душе стало лучше. Я попробовала выиграть этот небольшой бой с самой собой, и моя совесть отступила, дав возможность ступать на землю легче. Когда я пришла в отель, Мила тихо лежала на кровати. Я присела к ней. Она сразу ко мне повернулась и улыбнулась краем губ. Я обняла её и, кажется, всё встало на свои места. Хотя немного тревожно мне всё же было. Люблю проговаривать возникший спор, но в данном случае решила отступить от своего правила.

– Я так рада, что нам с тобой удалось такие чудесные выходные провести. Плавать по Сене и наблюдать за парочками на берегу – это было прекрасно. Я не понимаю, как из расхлябанной свободной молодёжи вырастают такие французы. Ты понимаешь, о чём я. Хотя, возможно, это только внешняя неприступность. Не зря же говорят, что именно французы умеют наслаждаться жизнью и не ставить себе границ, – мимо проносились виноградники, ослеплённые закатом. Всё это было похоже на картинку, красивую и призывающую к мечтанию. На поезде мы возвращались обратно в Швейцарию.

– Не знаю, как французы, а вот я действительно наслаждалась этими днями. Проведёнными вместе. Жюли, мне было так уютно. У меня для тебя кое-что есть, – Мила полезла в сумку и достала футболку с нашими фотографиями, – Просто так…

– Когда ты успела?

– Пока ты гуляла… – Мила протянула подарок.

– Спасибо, неожиданно. А ты ещё купила сувениры кому-нибудь? – Жюли решила плавно перевести тему.

– Нет, а кому?

– Родителям или твоим поклонникам. Кто там у нас самый симпатичный?

– Родители тысячу раз были в Париже. А поклонники? Разве они заслуживают этого или делают меня счастливой? Нет. Мне даже в голову не пришло им что-нибудь привезти. Подумают ещё что-нибудь лишнее, а мне этого не надо.

– Просто ты ещё не встретила своего человека.

– В смысле? Я встретила, но не сразу это поняла. Мне ни с кем из мужчин не было так хорошо, как с тобой. Пусть они все думают, что угодно про меня, осуждают или не понимают. Мне все равно. Я держу твою руку и сейчас мне этого достаточно.

– Ну, а если твои родители узнают?

– Я имею право на близкого человека и могу с ним проводить время, разве нет? Это не выглядит странным. Родители только рады, что я наконец-то вновь обрела подружку, – Мила посмотрела сквозь окно, как-то слишком грустно для такого красивого вида.

– Вновь обрела? А что стало с прежней подругой? Она уехала?

– Да, переехала в Нью-Йорк, сказала, там больше шансов.

– Ты никогда о ней не рассказывала.

– Мне больно об этом говорить. И я не знаю, как ты к этому отнесёшься.

– Ну, уж мне ты можешь всё рассказать. Думаю, я пойму.

– Не знаю. Понимаешь, она была мне больше, чем просто подруга. Старше меня всего на пару лет, она казалось, такой цельной, знающей чего хочет. Она дизайнер, художник, талантливый человек. Мне было буквально всё в ней интересно, я ловила каждое слово, верила всему, что она мне говорит. Уже тогда, в двадцать восемь лет, она выставлялась в лучших галереях Цюриха. Она отсюда родом, швейцарка. Но мы сразу нашли общий язык. Познакомились на мастер-классе по нашей общей тематике, потом пошли выпить и досидели до шести утра. Я была очарована, по-другому не скажешь. Мы виделись очень часто. У меня на тот момент был молодой человек, он очень нравился моей маме. Действительно, хороший, добрый, спортивный. Но о чём с ним было говорить? Я тогда замуж не собиралась, больше всего на свете я хотела узнать что-то новое и разговаривать с «другими» людьми. Только не с обычными, не со скучными, не с нормальными. Как оказалось, у меня был нюх. Как говорится «На ловца и зверь бежит». Так как Люсиль, так её зовут, сказала, что не может со мной больше просто дружить. Я ей нравилась как девушка. Она свою дорогу выбрала, пробовала и с мужчинами тоже, но с девушками ей было понятнее, приятнее. Для меня это было шоком. Я долго думала, сомневалась. Но через неделю позвонила ей. Решилась. И меня унесло, смыло, я забыла про моего молодого человека, стала отчуждённой в семье, но при этом ни от кого не ускользал мой счастливый взгляд. Конечно, о Люсиль я никому не говорила. Но, видимо, моё частое отсутствие дома обеспокоило родителей. Мама стала за мной шпионить, проверять почту. Много времени на это не ушло, она быстро докопалась до истины. Был долгий разговор, ссора, побег из дома и возвращение. Потом она снова меня выставила. Когда я долго не возвращалась, пришла за мной сама и сказала, что больше не будет мне мешать, хотя эта ситуация её очень расстраивает. Конечно, это внесло дисбаланс, но я не собиралась отказываться от Люсиль. Казалось, всё наладилось, у мамы снова стало хорошее настроение, как вдруг Люсиль мне сообщила, что уезжает, точнее, переезжает в Нью-Йорк. Её пригласили работать в главный офис одного известного бренда, а также намечались перспективы новой выставки её картин. Я рвалась за ней, плакала, сворачивалась как кошка на её кровати, мне не хватало воздуха. Отбирают мою Люсиль! Даже хуже, она сама от меня отказывается, не видит рядом с собой. Конечно, она поступала мудро. Ей тоже было тяжело, я это чувствовала. Она бы с удовольствием взяла меня с собой. Но прежде мне надо было окончить Университет. Тогда я ей сказала, что больше ничего не хочу от неё слышать. Потому что слишком больно. Она сдержала своё слово. Больше мы не общались. Это моя история. Тебе интересно, что было потом? Около шести месяцев меня не существовало, ещё шесть месяцев я училась заново жить и чувствовать. Потом пыталась вспомнить себя прежнюю. Мама мне коробками приносила новые туфли, брала с собой на вечера, пыталась с кем-нибудь познакомить. На самом деле её терапия помогла. Мне нравилось на себе ловить мужские взгляды. Я обрела былую уверенность. Знала, что меня хотят, хотят быть рядом. Попробовала с кем-то сойтись, улыбалась, когда надо было, смеялась, когда он шутил, и кричала, когда он старался. Эта игра стала меня увлекать. Вечные кошки-мышки. Мужчины не давали мне унывать, постоянно веселили, я их дразнила, и они вкладывались ещё больше. Ты не представляешь, как это легко, если знать, что твоё сердце никому из них принадлежать не будет. Пусть делают, что хотят, соревнуются друг с другом в подарках – я лишь наблюдаю. В глубине души я знаю, кто мне нужен. И когда я с тобой встретилась в первый раз после стольких лет, мне снова захотелось быть собой и прямо смотреть человеку в глаза. То есть тебе. Мне стало важно наше общение, ты такая искренняя, тонкая, почему-то сомневающееся, и, главное, близкая мне. Я боялась тебя спугнуть, страдала, когда это всё же произошло. Но решила попробовать ещё раз. Наши друзья в баре, как предлог. И я чувствовала, что ты ощущаешь нечто похожее. А теперь мы здесь в этом в поезде, и мне страшно, когда ты говоришь мне о других мужчинах и о подарках для них. Я с ними ради приличия, веселья и только. Жюли – ты мой основной подарок, знай это. Я немного устала, я посплю, хорошо? – Мила слегка улыбнулась и закрыла глаза. Словно ребёнок, которому когда-то не хватило любви.