Михаил Скубилин - Тальков-камень. Проза. Стихи. Тексты песен

• Название: Тальков-камень. Проза. Стихи. Тексты песен
• Автор: Михаил Скубилин
• Жанр: Русское современное

В этот небольшой сборник вошли стихи, песни и проза, преимущественно написанные автором в двухтысячных. Есть также тексты нескольких песен конца 80-х-начала 90-х, из магнитного альбома «Последняя осень», вышедшего в тираж в 1992 г. К текстам прилагаются ссылки на веб-сайт, где песни М. Скубилина можно послушать в авторском исполнении и в исполнении его друзей.

---

Одиннадцать погибших строителей… Одиннадцать осуждённых шахтёров… Какая-то арифметика, вроде бы! Но, по истечении некоторого времени, людей стали выхватывать из семей по ночам и отправлять в места не столь отдалённые. «Грузили» в основном по пятёрочке, но кому и двадцать пять «отвешивали»! Кто-то весьма профессионально фотографировал события в лицах, фиксируя эпизоды того страшного дня. Эти фото и служили поводом для арестов. Многим срока со временем скостили. С начала шестидесятых стали мужички возвращаться по домам. На водной станции, в сезон купания, открывалась «картинная галерея». Там и тут мелькали перед глазами, «Богатыри», «Ленины и Сталины», «Храмы и Лики» и прочие сюжеты, наколотые умелой рукой на тела бывших ЗК.

Романа арестовали дождливой сентябрьской ночью – быстро, внезапно, без лишнего шума. На первом допросе ему предъявили несколько фото. На одном из них, Герлейн выхвачен крупным планом из толпы. Явно узнаваемый профиль и на плече переломленная двустволка…

В тот злосчастный день, Роман, вернувшись с работы, обнаружил лужу крови на лестничной площадке, открытую дверь квартиры и отсутствие кого – либо из родных. Стал ломиться к соседям, но никого не было дома – все вышли на улицы, от мала до велика. Он схватил ружьё, переломил, дослав два патрона с «бекасином» и кинулся в город. Общежитие строителей было как раз напротив его дома. Вывороченные оконные рамы, сорванные с петель двери, кровь на тротуаре и крыльце… Основная толпа схлынула бродить по городу в поисках «чучмеков». Роман летел, разрезая встречный поток, не отвечая на приветствия. Бежал к сестре супруги с тайной надеждой на чудо.

Ольга с детьми была там. Они, закрывшись, дрожали от страха на кухне. Он обнимал, целовал всех, плача от радости, что-то лепетал по-немецки.

Ольга, заикаясь, рассказала, что произошло. Она покормила ребят и собралась с ними на стадион. Вдруг кто-то стал настойчиво стучать в дверь, что- то кричать и молить о пощаде. Шпингалет вывалился с мясом, и у распахнутой двери толпа настигла жертву. Это был один из сбежавших из общежития кавказец. Его в считанные секунды превратили в кусок мяса. Два мужика, схватив труп за ноги, выволокли на улицу, где продолжили пинать безжизненное тело. Обезумевшая Ольга, схватив детей, кинулась дворами к своей сестре, инстинктивно избегая мест проживания «стройбатовцев». Решили до утра отсидеться у Татьяны. Роман вернулся, чтобы забрать кое-что из детских вещей. Он вышел из подъезда и заметил, что щеколда, условно запирающая сарай откинута.

– Брат! Спаси! Хлебом клянусь, мы никого не трогали!..

Герлейн принёс двум напуганным, затравленным строителям буханку хлеба, несколько пучков зелёного лука и кулёчек с солью.

– Ночью уходите! Иначе вас разорвут… И нас вместе с вами.

Из КПЗ его быстренько сплавили в Москву, в Матросскую тишину – и машина быстросудия закрутилась, завертелась…

Парторг шахты кинулся к первому секретарю Райкома партии с просьбой выручать одного их ведущих инженеров.

– Да, ты в своём уме, Вася? Чтобы я стал хлопотать за фашиста? От кого, от кого, а от тебя такого не ожидал…

– Анатолич, ну какой он фашист? Единственный настоящий горный инженер на шахте. До войны работал консультантом в метрострое. Его как барана вывезли из страны в сорок первом, нацепили форму – и в инженерный батальон. Здесь, под Москвой он сам в плен сдался… Коммунист, антифашист и специалист с большой буквы!

– Ты знаешь, что его со стволом накрыли?! Меня никто слушать не станет… А по шапке влупят и самого посадят! И тебя вместе со мной… Это дело политическое в первую очередь. Уголовка – так, с боку прищепка… На него двадцать восемь доносов лежит у Гэбэшника. Двад-цать-во-семь! Чуешь, чем пахнет?

– Ну, пожалуйста, Анатолич, я голову за него положу!

– Нет, Вася!.. Кто дело ведёт?

– Майор Кречет из Москвы.

– Случайно не Пётр Петрович?

– Точно, Петрович…

– Единственное, что могу тебе пообещать – свести с ним. Этот парень в моём полку в разведке шустрил. Мужик правильный. Может, что у вас и срастётся.

– Спасибо, Анатолич и на этом. Бог даст, всё сладится.

«Ну, ты ещё свечку тут поставь» – секретарь глазами указал на бюст Сталина.

– Всё! давай. Не забудь послезавтра на бюро к девяти.

Через два месяца Роман был дома. Влупили штраф за мелкое хулиганство и конфисковали ружьё. Кречет дотошно разобрался в деле. Опросил кучу свидетелей и выдвигать серьёзных обвинений не стал. На самом деле – правильный мужик оказался.

Рукоятчица, такой же стволовой оператор, только у устья, проще говоря, на поверхности. На зумпфе, то-бишь под землёй, приняв жетоны у возвращающихся на-гора шахтёров, лифтёрами служат исключительно мужики. Они именуются стволовыми. У рукоятчиц работы, как таковой, больше – принять мужичков, лампы аккумуляторные на зарядку расставить и загнать всех в баню поскорее, чтоб не крутились под ногами. А тех, кто спускался на смену – обнюхать на предмет «поддавона», проверить наличие жетона, лампы и самоспасателя. Затем надо закрыть клеть и по внутренней связи передать стволовому команду на спуск. Тот нажимает кнопку – лебёдка, раскручивая канат, опускает клеть в «преисподнюю» И всё же разница, между двумя половинками одного целого, огромная. Во-первых, в зарплате, во-вторых, в наличии подземного стажа – ну и конечно в названии профессии. Ещё при Никите «умные головы» решили, что женщинам в шахте очень тяжело. Потому и выгнали на-гора и всех стволовых, сцепщиц, мотористок – отдав их хлеб мужикам. А слабый пол «осчастливили лёгкой работой». Женщины стали трудиться горнорабочими внутришахтного транспорта… На поверхности. К примеру, породонасыпщица всю смену подгружает лопатой породу. А колчеданов, выпадающих из вагонеток на землю – немерено и ещё чуток. Лопата с этой байдой – весит килограммов десять, а то и больше. Хотите полегче – ремонт путей на поверхности, с укладкой шпал и забиванием обушками костылей. Кнопки нажимать под землёй – куда как сложнее-то… В общем «Каждому своё», Прости Господи!

Федьку всё-таки приловили! Рукоятчица Зинка, по кличке «хендехох», здоровенная глыбообразная баба, сияла как первомайское солнышко.

Сотников работал дренажистом. Это одна из самых грязных и малооплачеваемых работ в шахте. Официально специальность позиционировалась как «рабочий Внутри-Шахтного Транспорта». Дренажист – это почти что говночист «на-горах». Никто добровольно не лез под землю, чтобы как поросёнок рыться, прочищая километры шахтных дренажей. Сюда «ссылали» за пьянку, за прогулы, за дебоши и т. д. Это была соломинка, за которую можно было схватиться перед «окончательным утоплением». При всех минусах был один, но очень весомый плюс – подземный стаж начислялся на общих основаниях. Если в течение года у проштрафившихся не случалось залётов – им могли вернуть прежние специальности. Конечно, система была доморощенным ноу-хау – тем не менее, прижилась повсеместно, на всех шахтах.

Фёдор Сотников «опустился к дренажам» три года назад. Его пару раз под шафе прихватила Зинка у клети. Татьяна вымолила у директора «условное прощение» своему непутёвому мужу. Вскоре рукоятчицы стали замечать, что мужик частенько поднимается из шахты с запахом, а то и откровенно пьяным. Это было необъяснимо и нелогично. Наказывать- то было вроде не за что. Вышел из клети – смену отработал. В баню, шахтёр заходит уже вольной птицей. Стали обыскивать каморку дренажистов под землёй на предмет алкоголя. Федьку шманали с головы до ног перед спуском. Собирали специальную комиссию, куда входили и заместитель главного инженера и главный механик… Федька был чист – аки Ангел. Мужики, подпаивали Сотникова, пытаясь выведать «военную тайну». Он принимал угощение с благодарностью – но тайны не раскрывал.

Зинка вычислила его тайник! Короче «отхендехохила Сотника и выперла с шахты», как говорили про меж собой работяги.

Свежезаваренный, натуральный, процеженный кофе можно было набрать из обычного крана, как и газировку совершенно бесплатно. Шахтёры, перед спуском наполняли свои фляжки, по потребности. Разумеется, и у Федьки была фляжка. Её в первую очередь обнюхивали, а то и пробовали жидкость на вкус. Всегда там была только газировка…

И вот однажды Зинка заметила, что «вражина» очень уж быстро отходит от раздаточного крана. Отобрав у Федьки фляжку, слила содержимое в раковину. Какую-то часть объёма занимало постороннее включение. Оно болталось, но и не думало выливаться. Зинка достала вязальную спицу из тумбочки…

«Кулибин» загодя засовывал во флягу презерватив, вливал в него стакан спирта и завязывал ниткой. В шахте он протыкал заготовку и сосал потихоньку свой убойный коктейль из спирта с газировкой.