Сборник - Жития святых, написанные святыми

• Название: Жития святых, написанные святыми
• Автор: Сборник
• Жанр: Религия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-485-00117-9

Данное издание представляет собой сборник житий святых, составленных величайшими подвижниками Православной Церкви: свт. Игнатием (Брянчаниновым), свт. Афанасием Алексан д рий ским, прп. Еф ре мом Си ри ным, прп. Иоанном Дамаскиным и др. Таким образом, о святых пишут люди, которые сами прошли узким путем благочестия, путем исполнения заповедей Божиих и которые сейчас причислены Церковью к лику святых. Поэтому эта книга будет, несомненно, полезна как пример духовного делания одних подвижников и поучений других – их жизнеписателей.

---

Земля, на которую буря выбросила спасшихся, была островом Мелит (Мальта), подвластным Риму. Его жители приняли потерпевших кораблекрушение весьма человеколюбиво. Чтоб обсушить их, на берегу был разведен огонь. Когда Павел вместе с другими подкладывал в него хворост, то из сухих прутьев выползла ядовитая змея и обвилась вокруг его руки. Мелитийцы, увидя это, подумали, что гнев небесный преследует его за какое-то убийство, и ожидали Павловой смерти. Но он спокойно сбросил змею в огонь, не претерпев никакого вреда. Обстоятельство это привело островитян, как ранее ликаонцев, к мысли, что он не человек, а Бог. Павлу вскоре представился случай удостоверить их в том, что он и не Бог, и не простой человек: принятый в дом начальником острова, он исцелил своими молитвами его отца, страдавшего горячкой. Когда слух об этом чуде разнесся по острову, то к чудесному врачевателю со всех сторон стали приходить всякого рода больные, и все получили от него исцеление. Из благодарности за такое благодеяние островитяне снабжали Павла и его спутников всем нужным, оказывая им всяческие почести.

Через три месяца снова открылось мореплавание. Узники посажены были на другой корабль, который, перезимовав на Мелите, шел в Италию. По пути они делали остановки в Сиракузах, что в Сицилии, потом в Ригии, что в Калабрии, и, наконец, вышли к итальянским берегам близ Неаполя у Путеолской пристани. Здешние христиане удерживали их у себя целую неделю. Отдохнув, узники тронулись далее. Их ждал Рим. Вход Павла в Рим походил на торжественное вступление героя, возвращающегося с победой. Римские христиане вышли к нему навстречу еще на подходе к городу. Их усердие было для Павла новым залогом того, что Промысл Божий не оставит его без Своей защиты и здесь, в Риме: он ободрился духом и возблагодарил Господа. Это было в начале весны, около 61 года нашей эры, в седьмое лето царствования Нерона[21].

Первые узы в Риме

Узники, по обыкновению, сданы были преторианскому военачальнику, которым являлся тогда Бурр, знаменитый наставник юного Нерона и друг Сенеки. Павлу, без сомнения, вследствие хорошего отзыва о нем Феста и Юлия, позволили жить в наемном доме, под так называемой благородной, или легкой, стражей. Для понимания особенностей такого заключения следует сказать, что у римлян стража вообще была троякого рода: одни узники содержались в темнице, насчитывающей три отделения; другие, менее виновные, – при судебных местах; третьи жили в наемных и даже собственных домах. Надзор за последними состоял в том, что при каждом из них находился воин, который был соединен с узником длинной веревочкой. У воина она привязывалась к левой, а у подсудимого – к правой руке. В таком виде они могли ходить повсюду. Стража, под которой находился Павел, была последнего рода.

На третий день по прибытии в Рим Павел призвал к себе знатнейших из иудеев, чтобы изъяснить им причину своих уз и те намерения, с которыми он желал явиться на суд кесаря. Без этого они не преминули бы почесть его за человека подозрительного, который ищет случая клеветать перед императором на свое отечество, как то часто случалось в те времена. Мужи братия! – сказал им Павел. – Не сделав ничего против народа и отеческих обычаев, я в узах из Иерусалима предан в руки римлян. Они, судив меня, хотели освободить, потому что нет во мне никакой вины, достойной смерти; но так как иудеи противоречили, то я принужден был потребовать суда у кесаря, впрочем не с тем, чтобы обвинить в чем-либо народ мой… ибо за надежду Израилеву обложен я этими узами (Деян. 28, 17–20). Иудеи, отвечая, что они не слышали о нем ничего худого, просили, однако же, открыть им свой образ мыслей о религии, ибо нам, говорили они, известно, что учение, тобой проповедуемое, всюду служит предметом споров. В назначенный день они собрались для этого в дом Павла, и тот с утра до самого вечера разъяснял им со всеми подробностями исповедуемую уже многими христианскую веру. Одни убеждались в сказанном, но другие не принимали услышанного, так что апостол невольно должен был повторить, напомнив им, упрек, сделанный некогда пророком Исаией еврейскому народу. Хорошо, – сказал он, – Дух Святый сказал отцам нашим через пророка Исаию: пойди к народу сему и скажи: слухом услышите, и не уразумеете, и очами смотреть будете, и не увидите. Ибо огрубело сердце людей сих… Итак, да будет вам известно, – продолжал Павел, – что спасение Божие послано язычникам: они и услышат (Деян. 28, 25–29). Слова эти некоторых из иудеев заставили пристальнее размышлять о Христианстве, но у других возбудили негодование.

Поскольку обвинители Павла не являлись (ожидая, вероятно, благоприятных обстоятельств и вымышляя наиболее правдоподобную клевету), то он целых два года провел в ожидании суда и, пользуясь свободой, возвещал имя Христово всем, кто приходил к нему (см. Деян. 28, 30–31). За это время им могло быть сделано очень много в пользу Евангелия, хотя мы и не имеем подробных сведений об успехах Павловой проповеди в Риме. Между тогдашними жителями Рима, несмотря на упадок нравов, еще были люди, расположенные к добру. В Послании к Филиппийцам Павел утвердительно говорит, что узы его послужили в пользу благовествования и сделались известны всей претории, то есть или всему дому кесареву, или, по крайней мере, всем преторианцам[22] (см. Флп. 1,12–14). Что известность эта не ограничивалась одним слухом о Христе, Которого проповедовал апостол, видно из того же Послания, где он приветствует филиппийцев от лица христиан, принадлежавших к кесареву дому (см. Флп. 4, 22).

Кто именно были эти христиане, неизвестно. Упоминают о некоем Торпете, который, по свидетельству «Римской минеи», впоследствии сделался мучеником; причисляют к ним Сабину Поппею[23], которая, по словам Иосифа Флавия, была ревностной покровительницей иудейского народа, однако в этом отношении большего доверия заслуживает Тацит, по сказанию коего у этой женщины «было все, кроме честной души». Гораздо вероятнее догадка тех, кто видит христианку, обращенную Павлом, в Помпонии Грецине, жене Плавта. Подозрения о ее принадлежности к «чужестранной ереси», ее долгая жизнь, проведенная в постоянной набожности, заставляют думать, что она входила в число первохристиан Рима. Весьма вероятно также, что известный философ Сенека, как повествует предание (древнее, хотя не совсем верное), был знаком апостолу Павлу. В пользу этого свидетельствует дружба Сенеки с Бурром, под главным надзором которого находился Павел, а также и то, что этот философ жил при дворе, которому Павел был хорошо известен. Но переписка философа с апостолом, как увидим далее, совсем не имеет исторической достоверности.

Между тем, когда слух об узах апостола в Иерусалиме дошел до Филиппийской Церкви, она отправила к нему одного из своих предстоятелей, Епафродита, с подаянием (см. Флп. 2, 25; 4,14–18). Усердие это было весьма приятно апостолу, не потому, говоря его словами, что нуждался, ибо он научился всегда быть довольным своим состоянием (ср. Флп. 4, 10–14), но потому, что усердие филиппийцев к вероучителю свидетельствовало об их усердии к самой религии. К прискорбию Павла, Епафродит, находясь у него, опасно заболел, но Господь не захотел к печали апостола прибавить новую печаль и больной выздоровел (см. Флп. 2, 26–27). В обратный путь с ним было отправлено Послание к Филиппийцам, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, самое богатое сердечными чувствованиями. Благодаря христиан за усердие к себе, Павел побуждает их быть твердыми в вере и благочестии, советуя в то же время остерегаться иудействующих лжеучителей, которые внушали соплеменникам искать оправдания не в вере в Иисуса Христа, а в делах закона Моисеева – в обрезании.

Приблизительно в это же время Павел обратил в Христианство Онисима, беглого раба, принадлежавшего Филимону, одному из почетнейших христиан и граждан колосских. Ища себе убежища в Риме, куда, по словам Тацита, стекалось со всех концов земли все нечистое, и, может быть, мучимый совестью, он пристал к апостолу в надежде примириться с его помощью со своим разгневанным господином. Наставления и увещания Павловы совершенно переменили его нрав – он сделался истинным христианином, которого апостол не усомнился впоследствии назвать своим сыном, даже своим сердцем (см. Флм. 1, 12). Насколько Онисим был прежде бесполезен для Филимона, настолько сделался теперь пригодным для Павла. Последнему хотелось даже оставить его при себе, но он не решился на это без согласия Онисимова господина, чтобы доброе дело… было не вынужденно, а добровольно (см. Флм. 1,14). Поэтому Онисим был отправлен к Филимону с письмом, в котором апостол, беря его вину на себя, просил принять его уже не как раба, а как возлюбленного брата. Без сомнения, Филимон исполнил желание столь высокого просителя. Есть предание, что Онисим сделался впоследствии преемником Тимофея в Ефесском епископстве.