Сборник - Жития святых, написанные святыми

• Название: Жития святых, написанные святыми
• Автор: Сборник
• Жанр: Религия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-485-00117-9

Данное издание представляет собой сборник житий святых, составленных величайшими подвижниками Православной Церкви: свт. Игнатием (Брянчаниновым), свт. Афанасием Алексан д рий ским, прп. Еф ре мом Си ри ным, прп. Иоанном Дамаскиным и др. Таким образом, о святых пишут люди, которые сами прошли узким путем благочестия, путем исполнения заповедей Божиих и которые сейчас причислены Церковью к лику святых. Поэтому эта книга будет, несомненно, полезна как пример духовного делания одних подвижников и поучений других – их жизнеписателей.

---

Семья Павла, как явствует из Деяний святых апостолов (см. Деян. 22, 28), обладала весьма важным в тогдашние времена правом римского гражданства. Откуда это право? По сказанию Диона Хризостома[5], город Таре за свою приверженность Юлию Цезарю, стоившую жителям его великих бедствий от Кассия, получил в царствование Августа[6] многие права и преимущества, из чего некоторые писатели и заключили, что все жители Тарса пользовались правом римских граждан. Но при перечислении этих преимуществ не упоминается о праве римского гражданства. Напротив, латинские писатели называют Таре только вольным городом, а вольность, как привилегия, гораздо ниже права римского гражданства. Притом если бы все жители Тарса имели право римского гражданства, то римский трибун, как описывается в Деяниях (см. Деян. 21, 39), знавший о происхождении Павла из этого города, не осмелился бы подвергнуть его без суда телесному наказанию и Павлу не было бы нужды во избежание пытки объявлять, что он римский гражданин. Вероятнее, что кто-нибудь из предков Павла приобрел своему потомству право римского гражданства или посредством услуг, оказанных кесарям во время междоусобий, или за деньги. По свидетельству Диона Кассия[7], Юлий Цезарь даровал это право весьма многим чужестранцам. А Иосиф Флавий[8] говорит, что иудеи очень охотно покупали его у корыстолюбивых римских правителей.

Гораздо важнее вопрос: получил ли Павел в юности греческое образование? Большая часть писателей, древних и новых, отвечали на него утвердительно. В самом деле, Таре настолько славился науками, что жители его, по замечанию Страбона[9], соперничали в просвещенности с жителями Афин и Александрии и поэтому кажется сомнительным, чтобы родители Павла не воспользовались для образования своего сына теми средствами, которые находились у них, так сказать, под руками. Самые послания апостола Павла, по-видимому, дают основания предполагать в нем знание греческих писателей, поскольку он приводит в них стихи некоторых поэтов: Арата (см. Деян. 17, 28), Менандра (см. 1 Кор. 15, 32), Епименида (см. Тит. 1, 12). Несмотря на это, гораздо вероятнее, что образование, полученное Павлом в Иерусалиме, не было предварено изучением в Тарсе греческой мудрости, ибо Савл был отправлен в Иерусалим в самых юных летах. Жизнь мою, – говорит он, – от юности моей, которую сначала проводил я среди народа моего в Иерусалиме, знают все Иудеи (Деян. 26, 4). То же, без сомнения, означает и выражение: воспитанный… при ногах Гамалиила, которое применяет, говоря о себе, Павел (Деян. 22, 3).

Родители Павла принадлежали к фарисейской секте, а фарисеи, по словам Иосифа Флавия, гнушались не только науками, но и самым языком необрезанных. При тщательном рассмотрении посланий апостола Павла в самом образе их изложений открывается много доказательств того, что пишущий их не был знаком ни с каким другим образованием, кроме раввинского, бывшего в употреблении у тогдашних палестинских иудеев. Что же касается греческого языка, то из всего видно, что на нем пишет иудей, воспитанный в Палестине, привыкший к выражениям и словосочетанию еврейскому. Мнения греческих поэтов, приводимые Павлом, таковы, что могли быть известны всякому сколько-нибудь образованному человеку и без особенного упражнения в греческой литературе. Они походят на пословицы, которыми часто становятся некоторые стихи любимых писателей. Впрочем, апостол мог весьма часто слышать их во время своих путешествий по Греции, где лучшие стихотворцы перечитывались многими наизусть. Само общение его с уверовавшими язычниками доставляло ему много подобных сведений. Кроме того, мы знаем, что апостол посвящал свободное от трудов время чтению книг. Можно предположить, что между этими книгами были и некоторые греческие. Павел, как видно из Деяний (см. Деян. 17, 23), почитал за нужное предварительно узнавать дух и нравы тех людей, которым намеревался проповедовать. В этом отношении многие греческие поэты могли быть ему весьма полезны.

Желание дать сыну лучшее образование, впрочем, в духе отечественной, иудейской религии, пример сограждан, которые имели обыкновение посылать своих детей путешествовать для усовершенствования себя в науках, и, может быть, родственные связи, которые родители Савла имели с жителями Иерусалима (см. Деян. 23, 16), расположили их направить своего сына для обучения в Иерусалим, который еще почитался тогда средоточием иудейской мудрости. Как сын фарисея, Савл присоединился к секте фарисеев и сделался учеником Гамалиила, знаменитейшего из тогдашних еврейских законоучителей. Если он тот самый Гамалиил, о котором упоминается в Деяниях (см. Деян. 5, 34), то он достоин быть наставником такого ученика, каким явился Павел. Отзыв его о христианстве показывает в нем человека здравомыслящего, который от Промысла и времени ожидает разрешения недоумений, возбуждаемых необыкновенными событиями, относящимися к религии, в твердой уверенности, что изобретение человеческое, сколько бы ни прикрывалось личиной Божественного происхождения, не может долго выдерживать характера Божественности и с продолжением времени исчезает само собой (см. Деян. 5, 35–39).

Юный Савл был тщательно наставлен в отеческом законе (ср. Деян. 22, 3), чего и надлежало ожидать, судя по знаменитости его наставника. Чрезвычайные дарования вскоре выделили его среди сверстников, и немногие могли соперничать с ним в разумении фарисейского богословия (см. Гал. 1, 14). Природная доброта сердца, а может быть, и пример наставника были причиной того, что Савл, несмотря на юные свои лета, когда обыкновенно любят более узнавать, нежели исполнять познанное, старался вести жизнь неукоризненную (см. 2 Тим. 1, 3) и был по правде законной непорочен (ср. Флп. 3, 6).

По обыкновению тогдашних иудеев обучать детей своих какому-нибудь искусству, Савл с упражнением в науках соединял упражнение и в ремесле. Евангелист Лука называет его делателем палаток (см. Деян. 18, 3). В чем бы ни состояло это искусство (ибо мнения о нем не совпадают), из истории путешествий апостола видно, что он мог заниматься им всюду, куда ни приходил, и что платы за труды доставало на содержание его вместе с сотрудниками в деле проповеди.

Апостол Павел сам некоторым образом характеризует дух образования, полученного им от Гамалиила, когда учение фарисейское называет строжайшим в отеческом вероисповедании (см. Деян. 26, 5). Нравственность фарисеев в Новом Завете проявляется, по большей части, в безобразном виде: они везде изображаются лицемерами, которые под личиной строгой набожности скрывают сердца, исполненные гордости и корыстолюбия – черты, без сомнения, взятые с натуры! Впрочем, основатели фарисейской секты могли производить и благопристойные впечатления. В сочинениях раввинов, которые обычно держались фарисейства, часто встречаются изящные правила нравственности. В творениях Иосифа Флавия, который также принадлежал к фарисеям, большей частью господствует здравый образ мыслей и нередко чистое нравственное чувство. Если в среде фарисеев многие только носили личину благочестия, то некоторые, вероятно, все же были тем, чем другие хотели только казаться. По крайней мере, нельзя думать, чтобы в их школах учили лицемерию. А поэтому образование Павла в фарисейском училище при таком учителе, как Гамалиил, могло оказать благотворное действие на развитие его нравственного характера, по крайней мере, не могло так повредить чистоте характера, как могут думать некоторые, основываясь на худом понятии о фарисеях.

Чтение книг Ветхого Завета, которым постоянно занимались в фарисейских школах, способствовало обогащению памяти Савла лучшими правилами нравственности и высокими образцами благочестия. Любимое их упражнение – изъяснять многие места в иносказательном смысле – пролагало в его уме путь тому святому искусству: извлекать из мертвого письма дух животворящий (ср. 2 Кор. 3, 6), которым ознаменованы все его послания, особенно к Евреям и Галатам. Даже то, что в образовании фарисейском было предосудительного: чрезмерная привязанность к человеческим преданиям и мнениям учителей, страсть все подводить под правила, ничего не оставляя нравственному чувству, низведение нравственности из области духа в круг внешних, часто механических действий – все это впоследствии, под благотворным влиянием христианской религии, могло обратиться во благо. Люди с сильным умом и живым характером при душевных переменах, с ними встречающихся, обыкновенно уклоняются в противоположную сторону, и уклоняются далеко. Это случилось и с Павлом.

По обращении в Христианство он везде обнаруживает противоположный прежнему образ мыслей, даже там, где говорит и без непосредственного внушения Духа Божия, по собственному чувству (например, см. 1 Кор. 7, 25–40). В самом начале своего апостольского служения он не только отверг нечистые человеческие предания, которые были отвергнуты и прочими апостолами, вразумленными в их ничтожности учением и примером Иисуса Христа (см. Мф. 15, 1–9), но и проповедовал свободу христиан от обрядового закона – поступок, который долго подвергался едва ли не всеобщему нареканию, однако же был совершенно сообразен с духом новозаветного учения. Таким образом, Промысл, избравший Савла от чрева матери (см. Гал. 1, 15) на великое служение апостольства, обнаружил мудрое водительство и в том, что попустил ему провести юность свою при ногах Гамалиила (Деян. 22, 3).