Игорь Галкин - Воспоминания. о светлом и печальном, веселом и грустном, просто о жизни

• Название: Воспоминания. о светлом и печальном, веселом и грустном, просто о жизни
• Автор: Игорь Галкин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Галкин Игорь Александрович прожил большую и интересную жизнь. Он родился в 1937 году в далекой северной деревне Филимоновке. Его судьба была стать обычным крестьянином без паспорта, без перспектив повидать мир. Но он стал журналистом-международником. Эти воспоминания охватывают период от родословной семьи Галкиных до начала 80-х годов, когда в Польше зарождались перемены.

---

Папа и мама мечтали, что вырастут дети, станут на ноги и тогда семья заживет. Ведь раньше в семье никогда не было ни приличного достатка, ни облегчения в жизни. А тут ничего не получалось. Газеты, радио и кинохроника кричали о все новых и новых успехах страны, показывали счастливых людей у станка, на комбайне, в праздничных демонстрациях, а у нас мало, что менялось. Правда, от голода уже отошли, о хлебе, картошке и молоке уже не беспокоились, но все остальное менялось медленно. Мне это, наверно, больше, чем другим бросалось в глаза, потому что я на себе испытал, как много делалось для нашего здоровья, учебы и культуры, а деревня, да и поселок с его промышленностью преображались как-то медленно. И не видно было просвета. Ведь так много всеми было пережито, столько наобещано после войны, а все как-то не сходилось с повседневной жизнью. Братья были женихами, девушки к ним тоже присматривались. Но все мы не знали, что будет дальше. Старый дом становился тесен – ну что две комнаты? Летом еще можно было спать на повети, что мы с братьями и делали, а зимой – тесно. Новый недостроенный дом, вернее – его сруб без потолка и крыши, оставался мокнуть под дождями. Не хватало денег на материалы и наем плотников.

Когда я вернулся домой, то не заметил, чтобы у братьев появилось большое желание подвести дом под крышу, к чему склонял их папа. Валентин и Борис жили как-то легкомысленно, не задумывались о будущем. Папины разговоры о том, чтобы закончить строительство, они пропускали мимо ушей. Помнившие строительство поселка со сплава леса, возведения цехов и самых первых примитивных бараков для жилья, они, думаю, надеялись, что вскоре со свободным жильем вопрос будет решен, как и обещали власти, и тогда их тоже новые квартиры не обойдут стороной. В любом случае они совершенно не могли предположить, что проживут в поселке всю жизнь, что давно будут закрыты, а затем разрушены цеха по выпуску бруса и панелей для домов в разных концах страны, а проблема жилья в поселке так и не будет решена. Поэтому о будущем они особо не задумывались, с домом не торопились. И как все холостяки потихоньку втягивались в беззаботную жизнь, где пьяночки занимали осуждающе большое место.

О проблемах деревни, фронтовиков, пьянках

Я еще нигде не встречал экономически и психологически обоснованных исследований настроения советских людей через десять лет после ужасной войны. Да их и не могло быть. Государство и партия сами решали, каким быть настроению трудящихся. Таким, какое им привьют. Понятно, что первые пять лет после войны люди жили еще инерцией борьбы с невзгодами и лишениями – радовались уже тому, что перестали приходить похоронки, что не умирали от голода, что в деревне и поселке появлялись новые дома. Отсюда пошла расхожая фраза «Лишь бы не было войны». В этом и были коренные изменения. Остальное, мол, зависит от самих людей. Так всем и внушали. Да в принципе так и было, ни кто не ждал особых благ. Народ еще не знал, что от властей можно и надо требовать. Если это и прорывалось, то не дальше претензий к председателю колхоза или сельсовета. Уже районная власть считала себя единой с высшими властями. Народ был запуган, затюкан, отучен мыслить самостоятельно.

Крестьянин – тем более. Он с пеленок знает, что все зависит от его труда, от климата и погоды. Это действительно объективно, а власти – они для того и существуют, чтобы требовать и требовать. Даже северный крестьянин, не знавший крепостного права, непосредственно стоявшего над ним господина, все равно был воспитан в духе чьего-то подчинения. Может быть, новгородские ушкуйники и их ближайшие поколения еще и чувствовали вольницу, но в дальнейшем этого состояния независимости уже не существовало. Народы воспитываются веками, многими поколениями или такими встрясками, которые отбивают и дедовские традиции, и понятия о правах и обязанностях.

Вернемся к первым послевоенным годам. Победители возвращались из Германии и других освобожденных ими стран, которых и за врагов не считали из-за их слабости, но вдруг они увидели, что уровень жизни там, в их представлении, был сказочно высок. Они, победители, лишь по счастливому жребию возвращавшиеся с мировой бойни живыми, осознавшие величину потерь и важность побед, вдруг оказывались дома, где ничего не изменилось, где продолжали править не испытанные войной герои и страдальцы, а поставленные кем-то держиморды. Все было поставлено на сохранение «завоеваний социализма» в сталинском духе. Продолжалось хамское отношение к народу, выстрадавшему свое право на свободу, на человеческое существование. Вырожденец Джугашвили, не усвоившей ни гуманных европейских традиций, ни мирового либерализма, ни восточной осторожности в общении с подчиненным народом, шел только ему одному известным путем диктатора в окружении им же запуганных прихлебателей. Армии теоретиков и пропагандистов оставалось только осенять идеологическими оправданиями прихоти полу-азиата, полу-головореза и политического негодяя.

Если кого и жалко, то это народа и тех честных, мужественных на войне людей, которые были призваны в партийные и советские органы, чтобы служить прикрытием сначала этого изверга, потом – примитивного идиота Суслова, а также бездельника Брежнева. Думаю, что в этом ряду не место имени Хрущева – тот сделал самое большое, что мог в свое время и в своей партийной среде – вывести вождя всех народов на чистую воду.

В материальном плане страна ценой неимоверных усилий ликвидировала ужасающие последствия войны. Однако коренных изменений в политической и духовной жизни народа не происходило. После Великой отечественной войны 1812 года наиболее прогрессивные офицеры русской армии взбунтовались против абсолютной власти царя, вышли на Сенатскую площадь в Петербурге под пули опричников. Их подвело рыцарское дворянское воспитание.

Иезуитское классовое воспитание по наущению Маркса лишило советских людей всякого духовного воспитания, кроме чисто животного – отними добро у богатого, а когда этого добра ни у кого не осталось, – кусай того, на кого укажут. Вместо стародавнего веча, соборности, земств и других коллегиальных методов решения общественных дел – коллективные проработки «нечистых», закрытые суды доверенных «троек». Беспредел не лучше феодального пронизал все поры власти от сельсовета до кремлевских советов. Люди вообще не знали, что такое законодательная, судебная и исполнительная власти. Все они по сути были направлены против человека. Все это сказывалось на образе жизни советского человека. Я не могу проводить прямых взаимосвязей образа жизни русских людей и зависимости их от тех или иных обстоятельств – это необъятная тема. Увлечение водкой – один из пороков, который не миновал мужиков первого послевоенного поколения.

Ладно, бывшие фронтовики – их можно понять: послевоенная расслабуха. Но почему в него втягивались молодые ребята, прошедшие армию, включавшиеся в новую самостоятельную жизнь? Этим делом не сильно, но все-таки грешили и Валентин с Борисом. По их заработкам и «калыму» водка была сравнительно доступна, а что-то более важное для будущей жизни не появлялось. Да и в характере у северян не сказывалось желания далеко вперед планировать свою жизнь и шаг за шагом добиваться каких-то целей. Позднее я имел возможность наблюдать, как украинцы, кавказцы, ребята из среднеазиатских да и поволжских республик приезжали на север или на шахты, чтобы заработать солидные деньги и вернуться к себе на родину, обустраивать дом, усадьбу, создавать семью. На севере такие увлечения больше зависели от характера того или иного человека, а не от общего увлечения. Не потому ли именно на севере раньше, чем в других местах России, начали хиреть деревни, а потом и полностью исчезать. Но это – так, общие примитивные умозаключения, не имеющие отношения к моим первым шагам в деревне, в которую я вернулся через три с половиной года.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.