Алгебра Слова - Студия

• Название: Студия
• Автор: Алгебра Слова
• Жанр: Русское современное

Обычная двухдневная командировка двух любящих, но несвободных людей.

Главные герои мистического романа еще не знают, что возвращаться им будет некуда. Время и воображение сыграли с ними великолепную шутку.

Дело начинается со случайного знакомства с господином Соломоном Абрахансоном, который может все.

Как понять, кто плохой, а кто хороший? Кто живой, а кто мертвый? Когда зло может обернуться добром, а благо – крупными неприятностями? Откуда начинается любовь, и где начинается зависимость?

На самом ли деле все происходит так, как нам кажется?

---

«Зачем я ему сказала? – в отчаянии думала Катя. – Это не командировка получилась, а какой-то ад. То он врывается в закрытый дом, и в нас стреляют. Я проигрываю деньги. Теперь эта студия, более похожая на сумасшедший дом».

Семеныч вернулся под вечер. Катя, заслышав его легко узнаваемые ею шаги, обрадовалась и испугалась одновременно.

– Весь город оцеплен, срочно эвакуируют людей, – спокойно сказал Семеныч. В его голосе не было ни упрека, ни раздражения, ни каких-либо чувств. – То, что ты натворила – может принести большую беду. Это вещество при определенной концентрации насытится кислородом. И на рассвете, прогреваясь лучами солнца, город просто взлетит на воздух. Собирайся немедленно, машина внизу, мы уезжаем.

Семеныч прошел в ванную и собрал туалетные принадлежности. Катя покидала вещи в сумку, застегнула чемодан с ненавистной шубой. И только потом заметила, что от Семеныча сильно разило алкоголем, и походка его, несмотря на четкость и ясность речи, была нетвердой. Взглядами они оба старались не встречаться.

Семеныч подхватил сумку, закинул ее на плечо, и, пропустив Катю вперед, захлопнул дверь. Чемодан остался в номере.

* * *

Машина ехала долго. Петляющая дорога разрезала напополам маленькие поселки, большие поля, пологие холмы, равнины, пока полностью не проводила солнце за горизонт.

– Закрой окно, мне дует! – первой нарушила молчание Катя.

– Оно закрыто, – улыбнулся Семеныч, и у Кати отлегло от сердца. По его тону она поняла, что в сложившейся ситуации он ее не винил, но поскольку ничего так и сказал – что будет дальше, пока неясно. Но то, что он остается рядом, было определенно точно. Катя искоса посмотрела на него, еще раз убедившись, насколько сильно и болезненно любит этого мужчину.

– Открыто! – заспорила она.

– Закрыто! Стекла просто нет. Я его выбил, – Семеныч притормаживая, съехал на обочину. По обе стороны пустынной дороги простирались поля с высокой травой. Он проехал еще несколько метров, удаляясь от дороги, и остановился. Мотор шумно остывал.

Семеныч вышел. Достал из багажника воду, фрукты, жареное мясо, завернутое в фольгу, овощи. Расстелил плед на земле.

– Иди, поешь, пожалуйста, – сказал Семеныч, словно сам себе. Катя подошла и взяла бутылку воды.

– Поешь, я сказал, – он забрал у нее из рук воду и вложил кусок мяса.

«Семеныч, прости меня, – умоляли Катины глаза. – Пусть все будет, как раньше?»

– Я впустил тебя в свое сердце, в свою душу… А теперь… – Семеныч горестно махнул рукой и отошел обратно к машине. Достав из пакета прозрачную, запотевшую бутылку, стал с силой сдирать бумажную обводку и откручивать крышку.

– Не пей, – прошептала она. Размахнувшись, Семеныч со злостью зашвырнул бутылку в траву и тяжело оперся негнущимися руками на край машины.

– Семеныч, иди сюда. Иди. Образуется как-нибудь все, – сбивчиво говорила Катя, чуть не плача. Ее сердце чувствовало огромную вину, не очень понимая ее смысл. Но сердце не умеет понимать.

Семеныч, мотнув головой, опустил сиденья машины. Сняв пиджак, подошел к ней, молча закутал, как ребенка и поднял на руки. Она крепко обвила его шею руками, и его губы прижались к ее губам.

– Спи, удобно тебе? Окно занавесить чем-нибудь? – Семеныч бережно опустил Катю на сиденье.

– Неудобно, руку дай свою.

– А теперь?

– Все равно неудобно, ты далеко очень!

– Я в двадцати сантиметрах, не придумывай.

– Я не придумываю, я так не засну.

– Закрывай глаза, я тебя усыплю, – Семеныч подтянулся поближе и стал легонько покачивать ее, обнимая.

Когда Катя заснула, он аккуратно вытащил ладонь из-под ее щеки, нащупал в кармане сигареты и вылез из машины. Закурил, глядя на улыбающуюся луну, бледный дымчатый свет которой чуть освещал небо вокруг себя и ласково падал на землю.

В полной неизбежности пришедшей ночи вдруг стало спокойно.

Семеныч убрал нетронутую еду обратно в багажник. Закурил еще и, меряя шагами землю, укрытую влажной травой, в задумчивости побрел вперед. Нога наткнулась на выкинутую бутылку. Вернулся.

Устроился на сиденье и долго лежал, отхлебывая жидкость из горлышка и прислушиваясь к Катиному прерывистому дыханию во сне, который кошмаром вскоре забрал и Семеныча к себе в лапы.

* * *

Семеныч очутился в неясной мерцающей тьме. Он двигался наощупь сквозь густое пространство, пока не почувствовал Катю где-то рядом. Он пытался подойти ближе, но что-то или кто-то не давало ему сделать шаг вперед, словно поставив между ними воздушный поток, по плотности превышающий Семеныча. Катя была в панике, и Семеныч чувствовал ее страх, как свой собственный.

У Семеныча заледенели ноги, судорогой сводило руки. И тут же холод обернулся жаром, который заставлял плавиться кожу. Семеныч чувствовал, как Катя защищается от кого-то или защищает что-то и просит о помощи.

Стало очень жутко. Семеныч находился на тончайшей, хрупкой грани реальности и сна. Где-то рядом была Катя, которой Семеныч отдал всего себя. Женщина, забирающая жизнь и дающая тревожную, необыкновенную любовь. Но Катя уходила. Семеныч ее не видел, он только чувствовал. А рядом дышала смерть. Вместе с этим начало скручивать и выворачивать все тело Семеныча, кости сделались мягкими, а кожи и вовсе не осталось. Дикая боль разрезала Семеныча пополам.

Вдруг Катя закричала, очевидно, от той же дикой боли и страха, которые терпеливо сносил Семеныч. Он больше не выдержал. Ему удалось все-таки схватить ее за руку, и тогда он с силой потянул ее к себе, чтобы прижать, укрыть собой и никому не отдать. Но Катя не шла к нему. Он упорно тянул ее к себе. Семеныч стоял на месте, и в то же время было ощущение дикой скорости, когда неосторожное небольшое движение приведет к взрыву или безвозвратной потери. Катин образ начинал рассыпаться в его руках.

Семеныч тянул и чувствовал, как она ускользает, перехватывал и вновь тащил… Воздух…

* * *

Вздрогнул, проснулся. Ночь прочно и безмятежно покоилась, как и до приснившегося кошмара. Семеныч приподнялся, чиркнул зажигалкой. Кошмар продолжился наяву. Катя тяжело дышала, ее бледное лицо было искажено гримасой боли, лоб покрылся испариной, на ресницах поблескивали слезы. Семеныч дергал ее за руки, тормошил за плечи, пытался приподнять голову… Но в ее теле не было сопротивления. Катя не открывала глаза и не отзывалась.

* * *

Он лихорадочно поднял сиденье, повернул ключ в замке зажигания и стал выбираться на дорогу. На огромной скорости Семеныч погнал машину назад. К городу. К домику со странной надписью: «Добро пожало».

Семеныч не мог объяснить себе, почему он решил, что Соломон остался в городе и может чем-либо помочь. Автомобиль пролетел по пустым улицам городка, который, посыпанный белым, разбухшим от влажного воздуха, порошком, прятался в ночи, ожидая страшного рассвета.

– Соломон! Соломон, ты мне нужен! – Семеныч пнул ногой дверь и в несколько быстрых шагов оказался на пороге той комнаты, с которой все и началось несколько дней назад.

Соломон сидел на том же месте и пил вино, вальяжно расположившись в кресле. На коленях лежала раскрытая книга.

– Скорее, Соломон, не до разговоров! – Семеныч появился перед ним с горящими глазами и, взяв из его рук бокал, поставил на стол. Требовательная просьба нисколько не удивила мужчину. Соломон торопливо встал и пошел вслед за Семенычем к машине.

Увидев Катю, Соломон охнул, нагнулся над ней, что-то бормоча. Семеныч прислушивался, но разобрать слов было невозможно. Катя открыла глаза через несколько минут. Соломон с облегчением прислонился к машине и сделал глубокий вздох.

Катя немного приподнялась на сиденье и тут же согнулась пополам:

– Семеныч, мне больно!

– Езжайте на запад, в пятидесяти километрах отсюда будет деревушка. Спроси Дамира. Он хороший фельдшер. Скажи – от меня, – сказал Соломон.

– Сейчас, маленькая, сейчас поедем, потерпи, – Семеныч сел на водительское сиденье и захлопнул дверь. В волнении не сразу смог повернуть ключ трясущимися руками. Катя вновь откинулась на сиденье и глаза ее закрылись.

Семеныч подал машину вперед, но через несколько метров, внезапно включил заднюю скорость:

– А ты?

– Я остаюсь. Возьми ей от боли, на два раза тут раздели, пока доедете, – Соломон протянул прозрачный пакетик со знакомым белым порошком.

– Скажи, зачем нужны были эти наркотики? – горестно спросил Семеныч. – Ведь это же…

– Какие наркотики? – удивился Соломон.

– Вещество это, – Семеныч показал на усыпанный город и на пакетик в руках Соломона.

– Да ты что? – Соломон в полном изумлении уставился на Семеныча. – Ты откуда такой информации нахватался?

– На практике. Мы как в тумане были эти пару дней.

– А вы ничего больше не употребляли? Алкоголь, например, сомнительного производства?

Семеныч вспомнил банку с коньяком, и его только осенило, что все началось совсем не с домика с вывеской: «Добро пожало», а именно со злосчастной банки с жидкостью. Этот дурман, который, словно спазмами то становился сильнее, то совсем ослабевал.