Борис Зайцев - На Афон

• Название: На Афон
• Автор: Борис Зайцев
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91674-230-5

В книге собрано почти всё, написанное Б. К. Зайцевым в связи с его пребыванием в Греческой республике и на Святой Горе в апреле-июне 1927 г. Путевые очерки «Афон» воспроизводятся с учетом всех трех авторских редакций текста, впервые публикуются две тетради дневниковых записей и множество зарисовок автора. Фотографии посетившего Афон в 1928 и 1930 гг. швейцарца Фредерика Буассона позволяют читателю увидеть малодоступный мир Святой Горы таким, каким застал его Б. К. Зайцев. В приложении помещены очерки видных деятелей Русской Зарубежной Церкви из довоенных номеров газеты «Православная Русь».

---

Сегодня был у митрополита. Он дает мне письмо на Афон, и я тронусь как можно скорей. Получу письмо послезавтра. Митр. [ополит][201] неплох, серьезен, принял меня хорошо. Послезавтра снесу ему книжку (о Сергии). Он говорит, что на Афон меня пустят беспрекословно. Пойду к нему с Груасом, который хочет его интервьюировать для «Inde'p.[endance] Belge»[202].

Без языка, все-таки, невесело. Но уже за сегодняшний день я сделал успехи в греческом, и дня чер.[ез] 2–3 необходимое буду уметь говорить. По-французски – практика огромная. Дорогие мои, братец и Тата, я вас очень и очень люблю, постоянно о вас думаю и молюсь за вас. Господь Вас храни. Посылаю открытки с дороги[203].

Б. К. Зайцев и Шарль Андре Груас в Афинах 7 мая 1927 г.

Папа

N. B. Первый очерк для «П. [оследних] Н. [овостей]» почти кончил, это с дороги, вышлю на твое имя, прочти. Кажется, довольно грустно и пронзительно. Пиши пока на Афины, poste restante (хотя это я получу лишь на обратн.[ом] проезде), на Афоне же – Его Высокопреподобию, Архим. Мисаилу, Пантелеймоновск. Mont Athos, Grece (для меня).

3

8 мая

1927

8 [204]/2 ч.[асов] у.[тра]

Дорогие мои золотые душеньки, вчера впервые получил от Вас весточку, страшно был рад. Милый друг мой, как я узнаю вашу горячую и обильную душу, добрую и порывистую. Но не устраивайте только себе никаких терзаний – нет причин к тому. Молитесь обо мне – пишу, но и так знаю, что молитесь, все-таки это хорошо.

Я завтра выезжаю, наконец, на Афон. Предполагалось, что это будет во вторник, но греки передумали, и мы едем в Понед. [ельник] в 6 ч.[асов] веч. [ера], а в среду ранним утром уже в Пантелейм.[оновском] монастыре. Афины мне сейчас больше нравятся, чем по первому впечатлению – очень живой, веселый и необыкновенно] шумный город, с поздней ночной жизнью (в 11 [205]/2 ч.[аса] веч. [ера] можно постричься, в 1 ч.[ас] – купить в киоске запонки). Все поздно здесь. Главная жизнь вечером, но жизнь состоит в том, что один старается продать другому (оба нищие) неск.[олько] фисташек, лотерейный билет и т. п. Бедность большая – после Парижа разительная. Иностранцы в особом почете. Первый раз заграницей я чувствую себя гран-сеньёром. В отелях, ресторанах, кафе, на улицах на нас смотрят с благоговейным «ужасом».

Сейчас мы с Груасом ходили в Национальный] Муз.[ей][206], – он оказался заперт, в 11 ч.[асов] у.[тра] я иду на концерт, дирижирует Бутников[207], муж той дамы, к кому у меня письмо от Ж-ос. Я был у нее. Она очень мила и много мне помогла. По вечерам мы ужинаем в «Стрельне»[208], в компании русск.[их] музыкантов. (Но не ее мужа, тут целая история, расскажу дома). Вчера мы с ней купили мне отличную белую шляпу для Афона, брали билеты, и т. п. Вообще я здесь не чувствую уже себя таким отброшенным, как первые дни на пароходе. Вчера с Груасом полдня просидели на Акрополе – это место, действительно], «мировое». И Музей его поразителен (главн.[ым] обр.[азом], архаические скульптуры)[209].

К сожалению, билет назад (в Марсель) будет стоить уже дороже – греки подняли цену в виду сезона. Это обидно, ибо, конечно, денег в обрез. (Будет 1–1/2 фунта англ.[ийских] лишних, т. е. 150–200 франков). Ну, да ничего. Ком.[ната] у меня хорошая, плачу 60 драхм (=20 фр.[анков]), обед и ужин по 40–50 др.[ахм], но денег все же идет много, ибо все время в движении!

Митрополит здешний дал мне на Афон «грамоту» ко всем тамошним властям, чтобы мне жить месяц и чтобы оказывали всяческую поддержку.

На пароходе писал, а здесь положительно некогда, завтра и послезавтра докончу на пароходе начатое и пришлю уже с Афона. Адр.[ес] теперь будет такой:

Mont – Athos, Grece

Его Высокопреподобию Архимандриту Русск.[ого] Пантелеймоновск.[ого] монастыря Мисаилу (для меня).

Милая Тусенька, целую Вас нежно, часто вспоминаю, и всегда вспоминаю, когда вижу афинскую девочку с косичками, а тут много девочек так ходят, но ни у кого не видал таких хороших кос, как у тебя.

Братец[210], дорогой, Христос с тобой.

С Груасом сдружились. Он такой же растяпа как и я, рассеянный и мало практичный. Снимок наш будет в Ind'epеndancе Bеlgе[211]. Обо мне он уже написал[212]. Ходит за мной по пятам – очень мил и восторжен. (Напомнил мне Донзеля[213] в «прежнем» виде! Как сильно напомнил!)

4

Салоники,

11 мая 1927.

6 ч.[асов] утра.

Дорогие мои любимые, только что вошли в салоникский порт, пароход будет стоять целый день! – я сойду и опущу это письмо. Едем страшно медленно. Из Афин в понедельник (9-го) вечером, на

Борис Константинович Зайцев. Мюнхен. 1956 г.

Афоне буду только завтра на рассвете! Еду пока что хорошо, но все неожиданности: от Пирея до Марселя увеличили цену на билеты, здесь пароход целые лишние сутки в пути, за билет взяли в Афинах как бы с продовольствием, а приходится, видимо (другие, сошедшие в С.[алониках], платили) – тоже платить, хоть и не так много, а все же. Не так легко с языком, хотя я знаю теперь несколько слов греческих: рыба – пс'ари, жаркое – пси'то, и т. п. Этот пароход премерзкий, грязь чисто греческая. Уборная… ну лучше уж не говорить. Есть и клопы, разумеется, но в ограниченном количестве.

Душки мои, я чувствую себя ужасно отдаленным от Вас, ведь последнее письмо было еще от 2-го мая, а уезжая из Афин, в посл. [едний] день, ничего на почте не получил. Но понимаю, конечно, что иначе быть и не может. А теперь, на Афоне, еще разобщеннее. Но завтра, наконец, я его увижу. Везде, где пароход подходит близко к берегу, греческая земля благоухает. В общем путешествие не очень легкое. Погода средняя. Для Греции в мае полагалось бы получше. Вчера ночью вышел на палубу – море пустынное, стои'т луна, под ней туча, и золотисто-серебряная до рога от луны к нашему кораблю. И другой в море корабль – весь светящийся огнями. Очень красиво было, но сумрачно как-то. Первый очерк для «П.[оследних] Н.[овостей]» почти кончил, вышлю с Афона тотчас – он довольно грустный получился.

Да, дорогой брат, во избежание очень возможных недоразумений, покажи это письмо Демидову[214] или Алданову[215], пусть мне переведут немедленно еще 300–400 фр.[анков] в Афины, по адресу: Madame Ir`ene Boutnikoff, 34, rue Solomou, Athe`nes (улица наз.[ывается] «Солому'», если напис.[ать] по-русски). Уезжая, я предупредил ее, что такой оборот возможен. Она человек верный и надежный, т. ч. все правильно. Сейчас у меня денег в обрез, я боюсь, что в Афинах сяду на корабль слишком «налегке», ибо точно ведь не знаю и условий афонской жизни! Везде оказывается дороже, чем говорят, и чем предполагал. Вчера вечером стоял один на палубе и помолился, о всех Вас, дорогих и единственно любимых, ветром мне дуло в лицо легким и влажным, странное и величественное впечатление, вот уж, действительно, наедине с Богом.

Ну, Господь Вас храни, мои дорогие. Сейчас сойду с парохода, поброжу по Салоникам. Очень благодари Мишу[216] 7 за перо: оно неоценимо для меня. Целую всех Вас, мои радости. Буду ждать писем на Афоне, из Афона заказал переслать, но исполнят ли греки? Такой народ…

Обнимаю. Б.

Б. К. Зайцев. Афонские дни. (Из заметок). Перезвоны, Рига. № 40, 1928 г.

Борис Константинович Зайцев в своей комнате на 5, avenue des Chalets

P. S. Греки оч.[ень] любезны и приятны в обращении очень бедны и жалки. У них тоже масса несчастий, полны бараки бежен.[цев] из Малой Азии, и т. п.

5

Монастырь св. Пантелеймона

на Афоне

14 мая

1927

Дорогие мои и единственные, сегодня третьи сутки, что я на Афоне – мне кажется, что пошел уже месяц как я в бурю высадился утром 12-го числа в мал.[енькой] гавани Дафни, на земле Афонской – столько впечатлений, ни на что непохожих!

12-го на рассвете, я взошел на палубу парохода «Ке'ркира» (Корци'ра[217], по-русски), чтобы взглянуть на приближающийся Афон. Братец, Татуша, я вдруг увидел гору, едва выступавшую в легком тумане – такой грандиозной силы и величины, и такую островерхую, что в первый момент мне показалось, не облако ли это. Но в следующий – меня обдало брызгами. Я обтерся и продолжал смотреть, в восторге. Качка усиливалась. Нигде так не качало, как вблизи Афона! Из-за горы ветер дул во всю силу, стало так обдавать водой, что пришлось спуститься в каюту. Но впечатление этой горы незабываемо. – В гавани Дафни меня встретил монах о. Петр. Худой, высокий, со светлыми глазами, лицом в морщинах, с русскою бородой и удивительной доброты взглядом. К сожалению, он не мог везти меня прямо в монастырь – предварит.[ельно] надо побывать в Карее, админ.[истративном] центре Афона, и получить от греч.[еского] управл.[ения] паспорт.

– Святое имя ваше? – спросил он ласково.

– А, Борис, хорошо, Борис, – как будто действительно что-то особенно хорошее есть в том, что я Борис.