Коллектив авторов - Греки Балаклавы и Севастополя

• Название: Греки Балаклавы и Севастополя
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91674-250-3

Сборник посвящен особой части греческой диаспоры, ведущей свое начало от жителей греческого Архипелага и Мореи, бежавших на русских кораблях от мести турок и оказавшихся в Крыму в конце XVIII в. Они были поселены в Балаклаве и близлежащих селах и составили основу Греческого пехотного батальона, особо отличившегося в Крымскую войну. Воины и рыбаки, виноградари и богомольцы, они создали в Балаклаве свой неповторимый жизненный уклад. Балаклавскими рыбаками был, в частности, пленен известный русский писатель Александр Куприн. История балаклавских греков фактически закончилась их депортацией после освобождения Крыма в 1944 г. Однако несмотря на это преступление советского режима, память о них жива в России, на Украине, в Греции, везде, где живут их потомки.

Сборник предназначен как для специалистов-историков, так и для всех, интересующихся историей Крыма и российско-греческих отношений.

---

Позвольте закончить маленьким отрывком из воспоминаний российского писателя и путешественника Александра Милюкова, посетившего Афины в 1857 г., который, на мой взгляд, очень удачно отражает отношение греков к России и к россиянам. При этом следует отметить, что это время после окончания Крымской войны, когда греческая политическая элита стала все сильнее ориентироваться на Запад, а влияние России на Балканах ослабло.

Милюков описывает, как, прогуливаясь недалеко от Акрополя и разговаривая со своим греческим собеседником по-французски, встретил старого пастуха. Старик сначала подумал, что путешественник был из Германии, однако после того как пастух узнал, что Милюков приехал из России, «нахмуренное лицо старика прояснилось». Далее автор пишет: «Россос! – проговорил старик, прикладывая руку к сердцу, – садись, садись! Русские – наши гости! Русские – наши братья!»[45]. Мне кажется, что эти слова греческого пастуха в 1857 г. характеризуют отношения двух наших народов, в первую очередь на межличностном уровне, на уровне простых людей, вне зависимости от политической конъюнктуры и целесообразности.

А. В. Ефимов (Москва – Балаклава). Джизйе-дефтер лива-и Кефе 1634 года как источник по истории Крыма

Известный крымовед А. Л. Бертье-Делагард (1842–1920) не без основания называл эпоху османского владычества в Тавриде – «глухой темной и малоизвестной порой»[46]. Причиной тому являлось полное отсутствие в руках у исследователей источников по истории Крыма этого периода.

Но и сейчас, после публикации серьезного перевода крымской части «Книги путешествий» Эвлия Челеби[47], исследования Юджеля Озтюрк[48], серии статей Жюля Вайнштейна и Алана Фишера, османская эпоха в Крыму ставшая менее малоизвестной, тем не менее, остается малоизученной.

Работа по выявлению и публикации османских источников связанных с историей полуострова в XV–XVIII в. крайне востребована.

Одними из важнейших источников по истории православного населения Крыма в годы османского владычества являются архивные материалы, хранящиеся в собраниях Турции.

Особую ценность имеют для нас документы, отражающие этническую ситуацию и столь необходимые для каждого интересующегося местной историей – материалы содержащие итоги переписей податного населения Крыма.

Первооткрывателями важнейших документов по истории лива-и Кефе (османских владений в Крыму) являются исследователи Жюль Вайнштейн и Алан Фишер[49]. В далекие уже 1970-е годы они выявили в фондах Архива Высших органов государственных власти Турции (Başbakanlık Devlet Arşivi) дефтеры (рукописные книги) содержащие развернутые материалы османских переписей, как всего эйалета (так называемую тапу тахрир дефтерлери), так и более скромные – джизйе и авариз дефтеры (книги учета налога с немусульманского населения и ведомости по сбору чрезвычайных налогов). К сожалению, ограничившись несколькими общими статьями в периодических изданиях, к публикации выявленных материалов они так и не приступили.

В середине 1990-х годов, находясь на стажировке в Институте Анатолийских исследований Франции (в Стамбуле), мы получили возможность в течение полугода работать с документами Başbakanlık Devlet Arşivi и пройдя по стопам Вайнштейна и Фишера заказать и откопировать описанные ими дефтеры, а также выявить несколько сотен новых документов по социальной истории османских владений, турецко-крымскими отношениям, состоянию военных сил и крепостей на территории полуострова.

Благодаря дружеской поддержки французских османистов и прежде всего доктора Стефана Ерасимоса (1942–2005 гг.) нам удалось приблизиться к пониманию особенностей средневековой турецкой дипломатики и вчерне перевести тексты двух основных переписей лива-и Кефе 1520-х и 1542/43 гг., а также небольшого по объему джизйе дефтера 1651/1652 гг. (в части касающейся греческого населения – переведен и опубликован нами)[50].

Одним из наиболее интересных документов является налоговая перепись неисламского населения османских владений в Крыму за 1044 г. Хиджры – 1634/1635 гг., хранящийся в фонде Maliyeden Müdevver под номером 3722 в Архиве Высших органов государственных власти Турции.

В дефтере 51 лист. Размер 40 × 15 см. Почерк сийкат.

Перепись имеет традиционное для подобного вида османской документации оформление. На первом листе указывается территория охвата. Текст построен по принципу административно-территориального деления лива. Отдельно выделен город Кефе (лл. 4–21), кадылыки: Судакский (каза-и Сугдак) (лл. 21–34) и Мангупский (каза-и Мангуп) (л. 34–51).

В конце дефтера подшита копия письма кефинских чиновников от 1043 г. Хиджры о положении крымских райа[51].

В качестве основной налоговой единицы османские переписи указывают хане – этот термин можно перевести как, двор или семейство. Имя старшего в семье и вносилось в ведомость. Общая численность членов семьи варьировалась от пяти до десяти человек.

В джизйе дефтер 1634 г. внесено 3200 хане: каза-и Кефе – 1267, каза-и Керш – 24, каза-и Сугдак – 642, каза-и Манкуб – 1267[52].

Дефтер 1634 г. отличается от подобных документов начала XVII в. тем, что в нем учтены переселенцы, как вышедшие из пределов лива-и Кефе и обосновавшиеся в селах крымского ханства, так и перешедшие из одного села в другое в границах османских владений. При упоминании имен глав семейств переселенцев дефтердар (составитель дефтера) сделал приписки с указанием села из которого они вышли.

Дефтер дает детальную картину массовой миграции крымских немусульман (подданных турецкого султана) в пределах, как османских владений, так и о выходе их с мест своего исторического проживания в пределы Крымского ханства.

Таблица 1

Обобщенные данные джизйе дефтера 1634 г. по Судакскому и Мангупскому кадылыкам

Судакский кадылык

Села Крымского ханства

Мангупский кадылык

Села Крымского ханства

Обобщенные данные по Судакскому и Мангупскому кадылыкам

Обобщенные данные по селам Крымского ханства

Итого:

Как следует из документа, каждая третья семья немусульман, проживавшая в Судакском и Мангупском кадылыков, покинула места своего исторического проживания, а половина из ушедших осела в селах Крымского ханства.

Письмо чиновников г. Кефе 1633/1634 гг. о положении крымских райа. BOA, MM, 3722, л. 51

О причинах и последствиях столь массовой миграции мы узнаем из писем кефинских чиновников в Стамбул, в фирманах османских султанов первой половины XVII в., а также же в отчетах доминиканской миссии Джованни Джулиани (направленной Sacra Congregazione di Propaganda Fide).

В письме кефинских чиновников 1634 г. говорится, что иноверцы «разбежались и рассеялись» из-за нападений «злосчастных русских разбойников». Разбойники, о которых идет речь, очевидно – казаки, совершавшие регулярные походы на крымское побережье.

Подтверждение этому факту мы находим в сообщении, датируемом 1634 г., члена доминиканской миссии в Кефе Эмидио д`Асколи: «козаки разрушают, грабят, жгут, уводят в рабство, умерщвляют». И далее, описывая набег на г. Карасу-Базар, он сообщает: «козаки разграбили и сожгли множество лавок, убивая всех им попадавшихся; такая участь постигла даже некоего армянского священника»[53].

Исходя из данных дефтера, мы можем локализовать район, из которых происходила основная миграция – это прибрежные села Южного и Юго-Восточного Крыма: Кутлак, Ай-Серез, Шелен, Арпат, Ворон, Капсихор, Ус к у т, Ку ру-Узен ь, Ул у – Узень, Демирджи, Алушта, Ланбат бала, Партенит, Лимен, Ските, Йалта, Мисхор.

Это находит свое подтверждение и в сообщениях Эмидио д`Асколи. В главе, посвященной описанию Черного моря, говоря о морских походах казаков, он сообщает: «До 30, 40 и 50-ти челнов спускаются ежегодно в море и в битвах причиняют столь жестокий вред, что берега всего Черного моря стали совсем необитаемы, за исключением некоторых местностей, защищенных хорошими крепостями»[54]. И далее при описании местности лежащей в окрестностях Судака д`Асколи замечает: «Окрест города обильно производятся превкусные и крепкие вина, а также произрастают прекрасные и нежные плоды […]; но в настоящее время там нельзя собирать виноград, потому что казаки ходят туда грабить десятину»[55].

Именно из сел, лежащих на побережье от Судака до Алушты, согласно сведениям внесенным в дефтер, вышло наибольшее число переселенцев.

Христиане – подданные султана выселились в села Крымского ханства, расположенные в окрестностях городов Карасубазара, Ак-Мечети и Бахчисарая.

Таблица 2

Села Крымского ханства, в которые вышли переселенцы из Судакского кадылыка лива-и Кефе

Таблица 3

Села Крымского ханства, в которые вышли переселенцы из Мангупского кадылыка лива-и Кефе