Хавьер Субири - Чувствующий интеллект. Часть II: Интеллект и логос

• Название: Чувствующий интеллект. Часть II: Интеллект и логос
• Автор: Хавьер Субири
• Жанр: Образовательная литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-94242-038-3

«Интеллект и логос» – вторая часть трилогии испанского философа Хавьера Субири «Чувствующий интеллект».

Со времен Парменида философия пыталась разрешить проблему отношения между интеллектом и реальностью в пункте, составляющем главную тему этого тома: в «логосе», классическим выражением которого является «суждение». Субири решительно противостоит этой традиции, ведущей, по его мнению, к формально-логицистскому пониманию того, каким образом человек постигает реальность. Сам Субири отстаивает первенство чувствующего постижения перед логосом. Как было показано в первом томе трилогии (X. Субири, Интеллект и реальность. Изд-во ИФТИ, 2006), первичное постижение реального актуализирует вещи, поскольку они «реальны». Логос же представляет собой последующий («позднейший») модус постижения, позволяющий выразить то, чем эти реальные вещи являются «в реальности». Развитию этой центральной идеи посвящена вторая часть трилогии.

---

Актуализация реальности «как таковой» и свободная реализация в ней постигнутого суть два момента, которые, будучи внутренне «одним», позитивным образом конституируют де-реализацию. Из этих двух позитивных моментов второй основывается на первом: содержание оказывается реализованным потому, что физическая реальность «как таковая» актуализировалась в бессодержательном постижении. В силу этого первого момента схваченное, то есть ирреальное, есть реально ирреальное; в силу второго момента ирреальное ирреальным образом реально. Единство этих двух моментов конституирует то ирреальное, которое мы выражаем в словах «было бы». «Было бы» – это единство де-реализованной актуализации и свободной реализации. Тем самым утверждается владычество ирреального. Стало быть, ирреальное есть свободная вещь, потому что вещь сотворенная. Творение – это творение не реальности, а содержания в реальности; это, разумеется, свободная реализация. Если уж говорить об идеях (как я уже отмечал, термин нежелательный, хотя и употребляемый), можно было бы сказать, что творить означает не наделять мои идеи реальностью, а прямо наоборот: наделять реальность моими идеями. Вот почему это бессодержательное постижение так важно: ведь на кону стоит сама физическая реальность, взятая со стороны ее содержания; другими словами, на кону стоит то, чем реальные вещи являются в реальности. Актуализировать физическую реальность, де-реализованную в ее свободном содержании: вот в чем сущность творения.

Итак: восприятие реального в ретракции содержания, то есть в простом схватывании, имеет формальный характер ирреальности. Ирреальность – это внутреннее и формальное единство актуализации физической реальности «как таковой» и свободной реализации ее содержания; другими словами, ирреальность – это «было бы». «Было бы» есть ирреальный модус — не в грамматическом смысле, а в смысле реальности «как таковой», взятой в модусе свободного содержания.

Приняв это, мы спрашиваем: каковы модусы простого схватывания; другими словами, каковы структурные модусы постижения ирреального? Таков третий пункт, который мы хотели рассмотреть.

3) Структурные модусы простого схватывания. Реальность «как таковая» удерживается, в физическом и формальном смысле, как область свободного творения ирреального. Но как де-реализация, так и творение не абсолютны. Они суть движение, которое всегда опирается на реальную вещь, но может опираться на различные измерения этой вещи. В таком движении эти измерения вещи актуализируются. Они свойственны всякой реальной вещи как ее моменты, однако де-реализирующее движение актуализирует их в постижении эксплицитным и формальным образом. С точки зрения этих моментов, то есть измерений, де-реализующее движение сообщает простому схватыванию отличительные черты ирреальности: имеется несколько разновидностей простого схватывания, которые не только численно различны, но и составляют структурно разные моменты реальности «как таковой», взятой в качестве области свободного творения. Существует три таких измерения, и они позитивным образом конституируют в своем радикальном единстве само определение того, что я назвал пребыванием «в реальности». Повторяю: имеется три таких измерения реальной вещи.

А) Первое, что может оказаться де-реализованным в освобождающей ретракции, – это содержание реальной вещи в целом. Речь идет не о вещи, абстрагированной от реальности «как таковой»; речь идет о реальности «как таковой», которая свободно завершается в этой вещи как то, чем эта вещь «была бы» в реальности. В результате реальная вещь оказывается актуализированной в своем собственном измерении: быть «этим». Здесь «это» означает не «эта» вещь, а то, что представляет собою «эта»: речь идет об «этой» вещи как об «этом». Схватывание «этой» вещи есть то, чем конституируется первичное схватывание реальности, – например, перцепция. Так вот, «это» вот «этой» вещи, то есть де-реализованное «это», будет «этим» уже не постольку, «поскольку оно реально», а постольку, «поскольку оно воспринято». Речь идет об «этом» как о чистом термине перцепции. «Это», взятое как чистый термин перцепции, я буду называть перцептом. Редукция содержания реальной вещи к перцепту: вот первая форма простого схватывания. Я говорю не о перцепте, который принадлежит реальности, а о реальности «как таковой», пребывающей в перцепте: о реальности «как таковой», свободно завершаемой в «этом». Необходимо подчеркнуть этот момент, потому что классическая философия, каковы бы ни были ее представления о простом схватывании, никогда не включала в число простых схватываний перцепт. На мой же взгляд, перцепт не только должен быть причислен к простым схватываниям, но и составляет исходную форму, более того, саму возможность любого другого простого схватывания.

Перцепт как таковой есть свободное творение. Разумеется, его содержание мне дано; однако редукция этого содержания к чистому перцепту есть совершаемый мною акт освобождения. Я освобождаю «это», освобождаю его от реальной вещи как реальной. И это освобождение имеет к тому же совершенно конкретный характер.

В самом деле, освобождающая редукция – не произвольный акт, совершаемый в пустоте, а освобождение, которое осуществляется «в» схватывании одной реальной вещи, как таковой, из другой вещи, к которой производится ретракция. Только при взгляде на одну вещь из другой содержание оказывается де-реализованным. Освобождение, а значит, и де-реализация возможны только в дифференциальной актуализации, а поэтому только благодаря вещам, определяемым внутри полевой актуализации: только при условии соотнесения одной вещи со всеми остальными. А такое соотнесение всегда есть следствие свободы, потому что если бы я начал движение от другой вещи, то и видение могло бы тоже быть другим. Простое схватывание некоторой реальной вещи, как чистый перцепт, 1) представляет собой акт, совершаемый мною свободно, и 2) актуализированное в нем обладает внутренней характеристикой свободы «об-зора» – или, если угодно, «надзора».

Это движение не просто «свободно»: оно есть свободное «творение». Ибо реальная вещь, несомненно, представляет собой некое «это», однако редукция «этого» к чистому перцепту есть творение в строгом смысле слова. Всякий свободный «об-зор», то есть всякое свободное видение перцепта, есть творение: творение, как очевидно, не содержания самой вещи как реальной, а ее «этого», которое редуцируется до перцепта. Когда «это» содержание сводится к перцепту, то «это» оказывается в строгом смысле творением видения: перцептивным творением «этого».

Коротко говоря: будучи схвачена в дистанцировании и в ретракции, вещь представляет собой в реальности термин простого схватывания. Оно актуализирует для нас эту вещь как некое «это», в свободном и творческом движении редуцируя ее к «этому», к чистому перцепту. Перцепт есть то, чем «это» могло бы быть в реальности.

В) Но благодаря свободной ретракции вещь оказывается в реальности де-реализованной еще в одном измерении. Всякое «это» представляет собой унитарную систему реальных мет. Согласно этой унитарной системе, вещь есть не просто комплекс каких угодно реальных мет, но мет, систематизированных определенным «способом»; так, что если бы способ систематизации был другим, это была бы уже не та же самая вещь, но другая. Иными словами, реальная вещь, взятая в своем «это», обладает не только метами, но и «как» [т. е. конкретным способом] их систематизации. Будучи редуцированным к «этому», перцепт сохраняет свое «перцептивное как». Так вот, я могу так осуществить ретракцию, чтобы освободить «это» от его собственного «как». Тогда простое схватывание получит свободу сотворить это «как». Разумеется, я не ограничусь творением «как», оставив нетронутыми меты, но смогу тогда свободно сотворить меты, берущие начало в перцепте, и образовать из них новое «как». Термином этого умного движения, в котором творится «как», будет фиктивное «как», вымысел, фиктум. Формально фиктум есть вымышленное «как». Простое схватывание вещи как некое вымышленное «как» я называю фикцией.

Внесем некоторые уточнения. Во-первых, фикция есть нечто ирреальное, в смысле де-реализованного. Потому фикция – это некая фиктивная вещь, но фиктивная вещь в реальности «как таковой». Формально она заключает в себе физический момент реальности: момент, схваченный во впечатлении реальности. Фиктум, как уже было сказано, есть не «фикция реальности», а «реальность в фикции». Измышляется не реальность «как таковая»; измышляется то, что реальность «как таковая» именно «такова». Фиктум есть то, «какой» могла бы быть реальность «как таковая», – иначе говоря, какой вещь могла бы быть в реальности.

Во-вторых, фиктум есть нечто свободно сотворенное, но свободное в двойном отношении. Фиктум обладает собственным «это», которое, как и в перцепте, есть нечто ирреальное, де-реализованное. Но в перцепте «это» представляет собой всего лишь образующие его меты. Эти ноты нам даны, однако редуцированы до чистого перцептивного «это». Такова же первая сторона ирреальности фиктума: ирральность его мет. В этом фиктум совпадает с перцептом – но только в отношении мет, каждая из которых рассматривается порознь: таковы ирреальные «это»-меты. Однако, помимо этого, фиктум свободно творит само «как», чего перцепт не делает. Перцепт – это реальная вещь, которая нам дана и редуцирована до перцепта. В фиктуме редукции подвергается само «как». Такова вторая сторона ирреальности фиктума. Это, если можно так выразиться, творение второй степени. Все меты подвергаются ирреализации, но порознь, а затем вновь соединяются в свободном «как»: это – свободное переоформление. Но такое переоформление совершается не в пустоте: самое свободное из фиктивных творений всегда направляется самим «как» реальных вещей, чтобы они фиктивно создавались либо такими, каковы они есть, либо от них отличными, либо им противоположными, и т. д. Чего нет и не может быть в фиктуме, так это полной независимости от чего-либо предварительно воспринятого как реальное.