Хавьер Субири - Чувствующий интеллект. Часть III: Интеллект и разум

• Название: Чувствующий интеллект. Часть III: Интеллект и разум
• Автор: Хавьер Субири
• Жанр: Образовательная литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-94242-039-0

«Интеллект и разум» – третья, заключительная часть трилогии испанского философа Хавьера Субири «Чувствующий интеллект». Тема этой последней части – разум как фундаментальный модус постижения, реализуемый в форме познания. По убеждению Субири, классическая европейская философия основывается на двух базовых отождествлениях: отождествлении постижения с познанием и познания с наукой. Субири опровергает оба тождества и разрабатывает свою концепцию познания как рационального постижения, которое вписывается в неизмеримо более широкое понятие чувствующего интеллекта. В этой концепции разум понимается как постижение глубинной реальности вещей, которая, будучи взята как целое, образует мир.

---

с) Тогда ход будет движением, которое приводит нас не от одних реальных вещей к другим, а от поля всех реальных вещей к миру простой и чистой реальности. Термин этого «к», взятого в его новой функции, обладает, как мы увидим, комплексным характером. С одной стороны, это обращенность «к» другим реальным вещам вне поля; с этой стороны ход будет попыткой расширения поля реальности. Но, с другой стороны, постигая в поле реальности то, что представляют собой охваченные им реальные вещи, мы постигаем – быть может, не отдавая себе в этом отчета, – что значит быть просто и чисто реальным. Тогда ход будет ходом в мире, который открыт не только другим реальным вещам, подобным уже названным, но и другим возможным формам и модусам реальности как реальности. И это – самое важное и решающее.

В конечном счете, ход – не просто движение. Тем не менее, ход и движение обладают внутренним единством: это единство формально заключено в обращенности «к», присущей впечатлению реальности.

Различие между ходом и движением имеет совершенно конкретный характер. Умное движение логоса есть вполне определенное движение: движение ретракции и утвердительного обращения внутри вещей поля. Но ход представляет собой иной тип движения – не внутри полевого реального, а к реальному по ту сторону всего, что принадлежит полю. Ход – это поиск реальности, это intellectus quaerens [ищущий интеллект]. Именно поэтому любой ход есть движение, но не любое движение есть ход, ибо не всякое умное движение представляет собой поиск реальности. Разумеется, никакое движение не случайно и не хаотично. Движение ретракции и утверждения имеет основанием актуализацию того, чем нечто уже реальное является в реальности среди других вещей поля, и взыскательно детерминируется такой актуализацией. Движение-ход обосновывается и детерминируется, как мерой, предварительным постижением простой и чистой реальности. В нем «утверждается» то, чем в мирской реальности является нечто, уже актуализированное в первичном и в полевом схватываниях. Поиск ведется внутри реальности «как таковой», по ту сторону почувствованных реальных вещей, сообразно мере реальности. Этот радикальный поиск ведется в мире, который в себе самом открыт. Ход означает открытость неистощимому богатству и проблематичности реальности – не только в своих собственных метах, но также в формах и модусах реальности.

Итак, вот что такое ход: это поиск реальности. Но этот поиск имеет умный характер. И тогда мы спрашиваем себя не только о том, что такое умный ход как ход, но и о том, что в этом ходе является в собственном смысле умным.

Глава третья Ход как постижение

Что означает постигать в поиске? Вот наш конкретный вопрос. Постижение в поиске означает не пребывание в поисках постижения, а такой поиск, в котором мы постигаем, ища, и который есть само искание. Это ставит нас перед целым сонмом проблем. В самом деле, очевидно, что искание есть деятельность постижения, которая должна рассматриваться с двух точек зрения. Прежде всего, это деятельность, но не какая угодно, а деятельность постижения. Эта деятельность постижения, взятая как деятельность, есть то, что, на мой взгляд, называется мышлением. Но деятельность мышления должна рассматриваться также в самой структуре этого постижения, ибо этот акт постижения обладает собственной внутренней структурой, образует особый модус постижения, определяемый мыслящей деятельностью. В таком подходе постижение не только обладает деятельностным характером, но и представляет собой модус постижения. Деятельность определяется постижением, а постижение определяется деятельностью. Как модус постижения, мыслящая деятельность – уже не просто мышление, но нечто иное: разум. Разум – это умный характер мышления. Мышление и разум не тождественны, но и не независимы друг от друга: они представляют собой два аспекта одного и того же акта постижения в искании. Условимся говорить, что деятельность постижения, как определяемая модусом постижения, обладает умным характером; но, взятая в качестве акта, порождаемого деятельностью как таковой, она представляет собой деятельность постижения. Именно это я хотел сказать несколькими строками выше, когда говорил, что разум – это умный характер деятельности постижения, то есть мышления.

Таким образом, перед нами – две группы проблем, которые мы должны рассмотреть:

§ 1. Деятельность постижения в поиске, как таковая: мышление.

§ 2. Умный характер мыслящей деятельности: разум.

§ 1. Деятельность постижения как таковая: мышление

Искание, как было сказано, есть деятельность постижения. И чтобы понять это, нужно начать с прояснения понятия деятельности. Только после этого мы сможем сказать, в чем заключается собственно мыслящий характер этой деятельности. Таковы два пункта, на которых мы должны остановиться.

I. Что такое деятельность

Здесь я имею в виду понятие деятельности в целом. Чтобы прояснить его, необходимо обратиться к тем понятиям, о которых мы уже говорили с самого начала этой книги.

Деятельность – это, несомненно, разновидность действия. Но любое действие представляет собой действие некоей деятельности. Почему? Действие всегда и непременно есть действие выполняемое, какова бы ни была связь между действием и его исполнителем. Это само по себе уже составляет проблему, в которую нам здесь нет нужды углубляться. Само выполнение способно принимать по меньшей мере две разные формы, потому что действие, как действие выполняемое, имеет две стороны. С одной стороны, оно есть простое и чистое выполняемое действие, обладающее «своим» соответствующим актом. И тогда мы говорим, что исполнитель просто находится в действии: это – «пребывание в действии». Так, в действии видения, слышания, хождения, приема пищи, постижения, и т. д., формально производится соответствующий «акт». В силу совершения такого действия исполнитель (животное или человек) является действующим в том смысле, что он пребывает в действии. Но ситуация может быть и другой. Может случиться так, что исполнитель пребывает в действии, но не в таком действии, которое уже обладает всей полнотой своего акта, или формального содержания, а в таком, которое разворачивается как действенно заключенное в различных этапах. Тогда мы говорим не только, что некто «пребывает в действии», но и что он «пребывает в деятельности». Я сейчас поясню этот момент. Деятельность – не выполнение одного действия, не пребывание в действии, но пребывание в выполнении действий. Деятельность есть действование, пребывание в действовании. Деятельность – это не просто действие, но такое действие, которое, повторяю, состоит в том, чтобы пребывать в действовании, в более или менее непрерывном и продолжающемся развертывании. Действование соотносится здесь не с выполнением, как если бы действовать означало, что соответствующий акт выполняется, и т. д. Действование соотносится не с выполнением, а исключительно с исполнителем. Некто может пребывать длительно задействованным в одном и том же действии. Это еще не деятельность. Деятельность, несомненно, заключает в себе нечто от действия, но это действие не обладает собственным актом безусловно, а представляет собой нечто, что ведет к акту – именно потому, что деятельность состоит в пребывании действующим. Но деятельность, заключающая в себе нечто от акта, сама по себе не есть действие вкупе с его актом. И вот такое действование, которое в одно и то же время, с определенной точки зрения, есть нечто большее, чем действие, и меньшее, чем действие (поскольку само по себе оно еще не обладает завершенным актом), – это странное действование, говорю я, и есть деятельность. В деятельности мы пребываем в таком действии, которое означает не просто производство действий, но их производство в действовании. Всякая деятельность подразумевает действие (коль скоро она ведет к действиям), но не всякое действие выполняется исполнителем, пребывающим в деятельности.

Следует решительно отбросить ту мысль, что высшая форма действования – это деятельность. Наоборот, деятельность – это всего лишь разновидность действия; по сути дела, она представляет собой суррогат действия, взятого в его полноте. В самом деле, полнота состоит в обладании своим «актом», тогда как деятельность подчинена достижению этого акта. Так, пребывать видящим или пребывать движущимся – не деятельность, а просто действия, потому что в них исполнитель просто пребывает в действии. Напротив, бросать взгляд то в одну, то в другую сторону или находиться в двигательном возбуждении означает пребывать в деятельности. Стало быть, не одно и то же – пребывать в действии и пребывать в деятельности. Деятельность – это действование: нечто нацеленное на то единственное действие, которое только и обладает «актом», в двойном значении этого слова: быть «сделанным» и быть полнотой своего формального содержания. Именно это я называю «актом» в строгом смысле, а его характер – «актностью». Актность – не то же самое, что актуальность. Актностью я называю характер акта, актуальность же заключается, на мой взгляд, в предъявленности реального из самого себя, как реального. Постижение формально означает не актность, но актуализацию.