Владимир Зоберн - На алтарь Победы. Воевали, верили, победили

• Название: На алтарь Победы. Воевали, верили, победили
• Автор: Владимир Зоберн
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-84293-3

«На алтарь Победы» – книга о судьбах верующих людей, жизнь которых разделилась на до и после войны. В первой части книги даны рассказы очевидцев, ветеранов Великой Отечественной, приведены документы из Журнала Московской Патриархии военного времени. Мы встретимся с такими авторами, как Митрополит Николай (Ярушевич), святитель Лука (Войно-Ясенецкий), Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий I. Во второй части читатель познакомится с записками о Русско-японской войне 1904—1905 гг. отца Митрофана Сребрянского в его «Дневнике полкового священника», с рассказами участника Белого движения митрополита Вениамина (Федченкова). Замечательны также «Рассказы о подвигах солдат и офицеров в Русско-турецкой войне 1877—1878 гг.» священномученика Серафима (Чичагова). В Приложении даны рассказы писателей о героизме русских воинов: «Молебен на передовой» Леонида Зурова, «Жизнь и смерть» Бориса Зайцева, «Новобранец 1812 года» Ивана Лажечникова. Эта книга – напоминание о великом прошлом России, чтобы русские люди знали, кому обязаны всем, чтобы любили Родину и умели побеждать благородством, мужеством и верой в Бога.

---

Так зачем, с какой целью Православной Церкви их поддерживать? Вот уж было бы нелепо!

И во-вторых, какой страх перед советской властью – и уж тем более какая надежда на милости, исходящие от нее! – могли повлиять на поведение священников, оказавшихся на оккупированной территории? А ведь многие из них активно помогали партизанам, рисковали жизнью, гибли. Некоторых впоследствии наградили орденами и медалями. Но большее количество удостоилось одной лишь немецкой пули в качестве воздаяния за заслуги. Что их вело? Да ничего тут не придумаешь, кроме самого простого объяснения: этими людьми руководили совесть, вера и духовный долг. Они действительно оставались со своим народом в глубочайшей бездне бедствий, не глядя на то, какая нынче власть на дворе…

Так, например, священник Федор Пузанов, настоятель храма в селе Хохловы Горки Псковской области был у 5-й партизанской бригады связным, а порой даже выполнял роль разведчика. Но этим роль отца Федора не ограничилась. Вот несколько строк из его собственных воспоминаний: «Я помогал партизанам хлебом, бельем, первый отдал свою корову. В чем только нуждались наши партизаны, обращались ко мне… Во время немецкой оккупации здесь были советские дети в приюте, я всегда их навещал и поддерживал хлебом, продуктами и старался по приходу призывать на поддержку безродных детей».

Протоиерей Александр Романушко, настоятель церкви в деревне Малая Плотница – это Пинская область – участвовал в разведывательных операциях партизан, совершал отпевания расстрелянных и заживо сожженных фашистами, а также партизан, погибших в боях с ними. Священник призывал верующих помогать партизанам и защищать Отечество от гитлеровцев.

Протоиерей Александр Романушко с товарищами-партизанами

Настоятель Покровского храма в селе Хоростово Пинской области священник Иоанн Лойко принародно благословил сыновей идти в партизаны. Когда немецкие каратели окружили Хоростово, партизанский отряд ушел оттуда вместе со всем мирным населением. Но старики и больные не могли идти, их пришлось покинуть на милость оккупантов. Отец Иоанн остался с ними, утешал их, как мог. Отслужил литургию под звуки автоматных очередей на улице, исповедал собравшихся и уже приступал к причащению, когда в церковь ворвались фашисты. Один из карателей отшвырнул священника, сбив его с ног. Вскоре входную дверь храма заколотили гвоздями, здание обложили соломой, полыхнуло пламя. Отец Иоанн поднялся и начал причащать своих прихожан. Все они сгорели заживо в церкви, превращенной немцами в громадный костер.

Примеров подвижничества священников, оставшихся за линией фронта, «под немцами», – великое множество. Притом подвижничество духовное сочеталось с гражданским мужеством. Паства нуждалась в них, и они оставались с нею, делая все, чего требовало пастырское служение.

Так ведь и вся иерархия нашей Церкви была сделана из того же теста. Из одной среды выходили священники и архиереи, одному учились, одно чтили. Отчего же следует отказывать русским архиереям 1940-х в искренности? В ясном и правильном желании разделить судьбу своего народа? Уместнее верить в духовную силу тех, кто прошел истинный ад на земле, но от Церкви своей, от веры своей не отщепился.

Что такое Церковь по внутреннему, намертво впаянному в самую душу ее самоощущению? Духовное ядро народа. А потому она может идти на компромиссы с господствующей властью лишь до какого-то предела. Когда Церковь видит, что некая большая политическая сила желает сгубить народ, свести его под корень, она с этой силой договариваться не станет, поскольку сущность ее с подобным договором несовместима. Не станет ни при каких обстоятельствах, пусть даже сила, ищущая поклонения, имеет все шансы сделаться правящей.

Вот и не стала Русская Церковь кланяться Третьему рейху.

* * *

Священники и архиереи, помнившие войну, рассказывали о том, что в ту пору случилось много чудесного. Это ободряло их и подтверждало правильность сделанного ими выбора.

Так, протоиерей Николай Агафонов повествует об одном происшествии в биографии будущего патриарха Пимена, который в годы войны был еще в сане иеромонаха. Когда Германия напала на СССР, иеромонах Пимен отбывал ссылку в Средней Азии, а уже в августе 1941 года его призвали в армию. Служил пехотинцем 702-го стрелкового полка. Однажды его полк «…попал в окружение и в такое кольцо огня, что люди были обречены. В полку знали, что среди солдат есть иеромонах, и, не боясь уже ничего, кроме смерти, бухнулись ему в ноги: “Батя, молись. Куда нам идти?” У иеромонаха Пимена была потаенно запрятанная икона Божией Матери, и теперь под огнем фашистов он слезно молился пред Ней. И сжалилась Пречистая над гибнущим воинством – все увидели, как ожила вдруг икона, и Божия Матерь протянула руку, указав путь на прорыв. Полк спасся…»

Тут вся суть войны отразилась, тут и добавить-то нечего.

Глава 3. О большой Победе маленьких людей

Все войны развязывают великие люди, вызывающие духов злобы, а заканчивают ее маленькие люди, хранящие в сердце свет и добро. В итоге именно им Бог дает Землю.

В 1942 году в нашем дворе поселились немцы. Они рассредоточились по жилым кварталам Армавира в надежде, что красные не будут бомбить жителей. Они ошибались, но тогда этого никто не знал.

Время войны для города стало адом.

Сначала бомбили немцы. Родня с соседями залезли в выкопанную траншею, положили сверху двери и несколько слоев матрацев. Бомбили жутко. Один из прадедов оглох, другому старому соседу что-то оторвало. Но наш дом был далеко от центра. В центре бомбили очень жестоко.

Было страшно, но народ не терял чувства юмора. Один из снарядов упал рядом с нужником и взрывом заляпало абрикосовое дерево вредного соседа. Народ шутил, что нет худа без добра.

Красные бежали из города, бросив даже архивы НКВД и награбленное чекистами добро. Отец с другими мальчишками сразу ринулись в это здание. Добычей стала именная казачья сабля, гармошка и куча медалей, сорванных с безвестных героев. Отцу досталась медаль «За покорение “боксерского восстания” в Китае».

Где ты лежишь, герой, без своей медали?

Потом мальчишки бросились во двор заготконторы. Там уже все разграбили и добирали мед из огромного чана. Взяли мед и побежали домой.

Вдруг видят, как вдоль по улице несется немецкий самолет и палит из пулемета. Когда самолет подлетел, отец увидел даже лицо летчика. Немецкий офицер прекрасно видел, что ему навстречу бегут дети, и дал очередь из крупнокалиберного пулемета. Девочку Сашу восьми лет, которая бежала слева от 12-летнего брата – моего будущего отца, – разорвало напополам…

Летчик люфтваффе, казалось бы, белая кость, скорее всего, дворянин. И такая низость и необъяснимая злоба. Растлили даже элиту.

Придя в город, немцы первым делом поставили на центральной площади города виселицы. И тут же повесили четверых мужчин. В здании нашей школы устроили гестапо.

На перекрестках дорог в жилых кварталах сложили бочки с бензином и пригрозили, что сожгут квартал, если что будет «не так».

Город пришел в шок от такой азиатской жестокости. Ужас достиг предела, когда узнали, что за городом расстреляли шесть с половиной тысяч евреев и коммунистов. У нас на Кавказе соседние народы не всегда дружат. Ну, как-то можно понять ненависть немцев к коммунистам. Все-таки враги по оружию. Но убить детей, женщин и стариков-евреев… как-то совершенно невообразимо.

Город у нас многонациональный. В школе со мной учились немцы, болгары, греки, финны, литовцы, поляки, татары, армяне. Конечно, мы как-то отличались и даже обижали друг друга по этому поводу. Но взять и убить наших соседей, с которыми все мы притерлись, – это немыслимо. И сейчас поражает эта невероятная злоба немцев.

В нашем дворе остановилось отделение немцев.

Молодой лейтенант приходил к моей бабушке Агафии, давал муку и просил печь хлеб и пышки солдатам. Часть хлеба всегда оставлял детям.

Он часто молча смотрел на то, как бабка хлопочет на кухне, и вздыхал:

– Вы очень похожи на мою маму.

Однажды мадьяр из этого немецкого отделения пристал к Агафии. Она толкнула его. Он озверел, вытащил кинжал – у них были такие длинные ножи с надписью «Alles fur Deutschland» и заорал:

– Юда!!!

Казачка не знала, что такое «юда» – по-немецки «еврей» – и крикнула:

– Сам юда!

А венгр был на самом деле «черным», и немцы его не любили. Солдаты засмеялись.

Он зарычал и замахнулся кинжалом. Его руку перехватил здоровенный рыжий фриц. Немцы все обернули в смех. Повернули его спиной и стали играть в «Угадай, кто стукнул», давая венгру пинки и затрещины. И побили довольно сильно.

Потом немцы поставили палатки на перекрестке наших улиц.

Когда подошла родная Красная армия, то уже она стала стрелять из «катюш» по жилым кварталам – вроде как по немцам на улицах. Родня опять залезла в окоп и пережила еще один день ада на земле. Один снаряд попал точно в палатку молодого немецкого офицера.