Андрей Шевченко - Откровение А4. фильм в виде книги

• Название: Откровение А4. фильм в виде книги
• Автор: Андрей Шевченко
• Жанр: Альтернативная история

«Откровение А4» печатается в авторской редакции. Книга позиционируется как цветной художественный фильм в виде чёрно-белой книги. Формально это биографический РОМАН, адаптированный для России. Внутренняя самореальность представленного орнамента из кириллицы не имеет ничего общего с фантастичностью человеческой жизни. Все имена и события в тексте не следует понимать буквально, так как данный набор букв выстроен исключительно из соображений визуальной орнаментальности текста. Жизнь – Личный Хаос.

---

В этот момент, цокая копытами, к нам навстречу бежал зелёный милиционер или мусор, непонятно с первого взгляда. Судя по полосатой палке в руках, это был, предположительно, автоинспектор. Но я сразу понял, что ошибся, когда он заговорил:

– Вы што? Знакав ни видили? Доку-менты придъявити!

Здесь пишыходная зона!

– Пшол вон, мусор!!! – крикнул ему Семён, проезжая мимо.

Мусор сразу обломался, и мы спокойно поехали дальше.

– Мы в этой стране до тех пор мусорoв мусорaми называть будем, – продолжил прерванный Семён, – пока они реально мусорaми оставаться будут, с мусорскими мозгами. Пока сам мусор не изменит себя, пока он будет оставаться собой, мы ничего с ним поделать не сможем. Проблема в том, что мусор сам хочет таким оставаться и не хочет быть ни чем другим. Нужно быть справедливым по всем понятиям, а не заниматься диктатурой закона. Закон тоже люди пишут, а они ошибаться могут.

Мы приблизились к большому рекламному бигборду, который затмил собой один из многих арбатских памятников зодчества. Так новое доходное направление человеческой мысли и деятельности очень легко и буднично может опустить гений умершего в прошлом веке архитектора, который жизнь свою положил, пробивая свой проект. Семён посмотрел на изображение и сказал:

– Вот смотри – образец ярковыраженной ублюдочности в рекламном искусстве. Так делать нельзя… это не искусство. Лох какой-то делал для лоха – заказчика. Чё продают, непонятно, то ли девку эту, то ли окна. Для них главное любовницу свою напечатать, написать «Окна, пластиковые, то, сё… купи окна мои», окна ладно, девка тут причём? Не понимают они этого. Девяносто четыре с половиной процента всех плакатов и реклам с модельками – бездарны, для рекламодателя это повод познакомиться с одной из них. Вообще, с девками отдельная история, думают, напечатают её и всё – и не важно: двери, супермаркет, колбасу продают… Сплошь и рядом в рекламе девки эти смазливые, а причём товар, рядом с которыми они стоят, я так и не понимаю до сих пор. У моделей этих, так называемых, на лбу написано: «Я дура конченая, даю хозяину этой колбасы, ничего больше меня не интересует, кроме его денег, и на колбасу эту мне плевать, и на него мне плевать, но пока содержит, – буду делать всё, что скажет, так как работать и думать ни о чём не хочу, не могу и не умею». Бывают нормальные, но редко. И на выставках разных и на презентациях, особенно на презентациях новых автомобилей, нагонят этих дур смазливых и думают, что машина от этого лучше, так получается… И стоят эти модели, так называемые, возле машины или на подиуме, и на лице у них такое блаженство и радость от окружающего происходящего. Она, бедолажечка, не способна понять убогости своей мебельной и вешалочной в тот момент.

– Я примерно так и думал, но сформулировать не мог. Хотя, по-моему, ты слишком категоричен, – предположил я.

– Так есть на самом деле. Они в принципе продажные, – высказал своё мнение Семён. – У них профессия такая – продавать себя… своё тело… для фото или подиума. Может, в голове ничего, но её покупать будут. В агентство портной приходит, ему показывают тёлочек, он кастингует их по своему вкусу, чтоб талия была, чтоб грудь стояла… Он не спрашивает: «А что ты думаешь вообще про этот весь модельный бизнес?» – он не спрашивает про Канта. Ему это нафиг? Он спрашивает: «Сможешь пройти так, чтоб грудь при ходьбе колыхалась?» Она говорит:

«А я по-другому не умею». А потом на дефиле она пройдёт длинными ногами, вешалкой поработает, грудь колышется, – и всё нормально… Деньги возьмёт и пойдёт покупать себе йогурт и мюсли, чтоб талия была…

– Правильно, зачем ей про Канта знать? Она же не мозг продаёт, а тело.

– Так я об этом и говорю – незачем ей… Такая стремится личную жизнь устроить за счёт своего тела, она сильно отличается от той, которая своё будущее устраивает за счёт личной головы… Вот щас много тёлок за рулём… процентов девяносто из них ездят на подаренных машинах. Всем понятно, каким местом они их заработали… но ведь она едет с таким видом, что можно подумать, будто у неё отсутствуют все те места… Судя по её лицу, всех этих мест просто нет, она их только головой осознаёт… теоретически. Такой вид у неё, что можно подумать, будто она учёный такой – теоретик тончайшей высшей математики, где все неизвестные иксы и игреки в уравнениях известны только ей. В связи с этим всем лично я совершенно чётко вижу на её лице, что для неё держать член во рту, это то же самое и так же естественно, как для коровы щипать травку на альпийских лугах…

Впереди виднелись телевизионщики, делающие стрит-токи. Заметив нас, особа женского вида и поведения, с микрофоном, направилась к Семёну наперерез.

– А вот а… ещё пара стильных ребят на мопедах таких… скутерах, и мы э-э… сейчас узнаем, что носят с собой… в своих карманах, модная молодёжь. – Она говорила в камеру, оператор качался и подёргивался, пытаясь создать видеоэффекты. Преградив дорогу и вынудив нас остановиться, ведущая, нарушая все доступные границы личного пространства, ткнула в лицо Семёна микрофоном с логотипом MTV. – Привет, ребята, это программа

«Стилиссимо» с канала эм-ти-ви, мы хотим знать, что э… в ваших карманах и в этой стильной сумочке на поясе у вас.

– С какого эм-ти-ви? Какое твоё дело, что у меня в карманах? – изобразил удивление неудавшийся интервьюируемый Семён, разглядывая микрофон.

– Ну ладно, перестань, шутник, ха-ха… – сказала ведущая, преданно глядя на Семёна. Оператор продолжал покачиваться.

– Всё серьёзно, почему ты меня останавливаешь, ни извините, ни разрешите вас побеспокоить, тычешь микрофон? – спросил, разводя руками, стильный, модный, конфликтный Семён.

– Ну ладно, все сниматься хотят, мы же с эм-ти-ви, – парилась ведущая.

– А я тут при чём? Нечего меня снимать, я что, тёлка? И вообще, с какого такого эм-ти-ви, я спрашиваю? – Не желал понимать Семён.

– Ты чё, не знаешь? – удивилась она.

– Не знаю, а ты лесника Кузьмича, из леса подмосковного знаешь? Не знаешь! Так вы не жили, ребята, с вами разговаривать не о чем. Так и умрёте дураками, – сообщил новость Семён и начал движение дальше. Ведущая отскочила в сторону. Мне увиденное показалось чересчур забавным, так на место поставить… Надо же. Но зачем? – Терпеть не могу, когда думают, что знать что-либо очевидно, хотя сами не понимают, что для кого-то может быть очевидным диаметрально противоположное, – опередил мой вопрос Семён.

– Ты что, телевизор не смотришь? – спросил я, уточняя непонятое.

– Смотрю, конечно, и программа мне эта нравится, но когда без извинения останавливают… Что они про себя думают? Человек едет по своим делам, может, настроение у него плохое, и может, говорить с посторонними он не хочет. Вот и попалась под руку. Иногда можно просто так, бесплатно, поставить человека на место, глядишь дойдёт чего-нибудь. Это вроде как благотворительность, то что я сейчас сделал.

Свернув в тенистый переулок, мы оказались во дворе уютного ресторанчика. Семёна тут знали, это было заметно. Он сказал:

«Как всегда, на двоих». Ожидая заказ, я продолжал вникать.

– Семён Франкович куда делся?

– Ушёл на покой. Живёт сейчас где-то в Париже. Он в полном порядке. За кого-за кого, а за него я спокоен, – поделился Семён.

– Устал, что ли, или надоело ему – такую фишку придумал, знаки разработал.

– В том-то и дело, что разработал, он же не будет теперь сидеть и вставлять их. Он расслабляется теперь, по полной. Говорил, что всегда мечтал о Париже.

– Успокоился, получается. А усовершенствовать, дальше пойти, не хочет? – спросил я.

– Он так сказал: «Знаки есть, они работают. Ничего больше с ними уже сделать нельзя. Они могут быть или такими, или никакими. Я поехал в Париж». И подарил мне это кольцо, – Семён сунул руку в сумку на поясе, достал тонкое невзрачное кольцо, – Франкович сказал, что это кольцо тоже знак, или символ того, что между нами существует энергетическая связь.

Когда мы возвращались в офис, по пути ещё несколько раз попался бигборд «Я тебя люблю…». Я дал Семёну знак остановиться в ближайшем парке на бульваре.

– Эта девушка в голубоватых оттенках напечатана. В этом какой смысл? – поинтересовался я.

– Смешная история, есть такой парень, он полиграфическими вопросами занимается – Вася Копейко. Он дальтоник, на самом деле, но сам в это не верит и окружающих убедил в том, что он цвета различает. Мы знаем про это и всё равно решили этот проект ему отдать.

– Какой смысл дальтонику печатью заниматься? Можно же лучших найти.

– Есть лучшие, конечно, но тут смысл весь не в цвете, а в другом. Нам было интересно, как Копейко это всё увидит и сделает. Он так сделал, значит, так правильно. Конечно, дальтоник не может цветной печатью заниматься, но Вася занимается, и занимается именно потому, что не делать этого он не может. Вася интересен нам именно потому, что он занимается тем, чем он в принципе заниматься не может. Но он уверен в том, что он делает, – это очень важно для нас.