Сергей Жучков - Сердце Руси

• Название: Сердце Руси
• Автор: Сергей Жучков
• Жанр: Историческая проза

«Сердце Руси» – это сборник легенд земли Владимирской, будет интересен различной аудитории: от любителей истории до просто любителей поэзии. Дополнительно к сборнику впервые печатается драма «Андрей Боголюбский», сюжет которой актуален и в наше время.

---

Сказ о Дмитрии Донском

Ехал, летней порой,
Князь Московский домой,
Соколиной охотой натешившись.
Под седлом резвый конь,
Перстни брызжут огонь,
И на шапке узоры нездешние.
Рядом едут друзья:
Воеводы, князья,
Едут воины, малой дружиною.
Развернулась душа —
До чего хороша
Та охота была соколиная.
Зеленеют леса.
Это наша краса,
Наша гордость и наше спасение.
Даст прохладу он в зной,
Обогреет зимой.
Русский лес – городов воскресение.
Путь к Москве недалек.
Весел мудрый Боброк,
На привале пригубивши чарочку.
Бесшабашно, легко
Скачет храбрый Бренко:
«Что кручинишься, Дмитрий Иванович?
Что, до самых удил,
Ты главу опустил?
Аль охота сегодня не видная?
Может ты услыхал-
Кто-то, что-то сказал,
Или вспомнил чего-то обидное?»
В стременах князь привстал,
Лисью шапку сорвал,
И швырнул ее в пыль придорожную
«Что в обиде мне той?
Пред проклятой Ордой,
Унижаться доколе так можно нам?!
Сам я знаю, друзья,
Не сломаешь копья
Сердцем, даже горячим, отчаянным.
Чтоб свободу добыть,
Надо силу копить,
Пред врагом встать преградою каменной.
За себя не боюсь.
Православная Русь
Сбросит иго лихое, злосчастное.
Встанет новый рассвет,
И прольет добрый свет,
Сквозь завесу туч, солнышко красное.
Русь восстанет, дай срок!»
Тут вмешался Боброк,
Указав что-то, в небе, попутчикам:
«Что вы видите там?
Вот знамение нам!
И знамение самое лучшее.
Князь, скорей посмотри,
Кто там вьется вдали,
Отбиваясь от пташек рассерженных?»
«То ведет сокол бой».
«Он силен. Он герой.
Но падет он, скворцами поверженный.
Нам, с Батыевых лет,
Дан полезный совет-
Разбивает Орда одинокого.
Соберемся в кулак-
И любой лютый враг
Будет бит, наподобие сокола».
«Ваша правда, друзья.
Без единства нельзя
Сделать Русь и великой и сильною».
«Значит, войско готовь.
Жаль, костлявая, вновь,
Соберет себе жатву обильную».
«Хватит иго носить!»
«Мы напомним им Сить
И рязанские стены кровавые!»
«Времена уж не те!
Будет враг на щите!»
«Русь окрепнет единой державою!»…
…Будет Вожа-река.
И запомнят века
Куликово кровавое полюшко.
Годы мчатся, и пусть
Отхлебнет еще Русь
Много крови и пота и горюшка.
Станет Дмитрий донским.
Сгинет иго, как дым,
А Москве честь и слава достанутся…
…Едет, летней порой,
Князь великий домой…
Пусть знамение в сердце останется.

Сказание о ключнике Патрикее

Было в годы то стародавние.
Ободрила, Русь, поле ратное.
Поле ратное – Куликовое.
Поднимала Русь буйну голову.
По крупице малой, по зернышку,
Собирала Москва силу сильную.
Собирала былое величие,
Чтобы сбросит с плеч иго черное,
Иго страшное, иго рабское.
И уж было все получилося,
Как опять Русь враги неволили.
Налетела рать Тохтамышева.
Стала Русь, Орде, снова данником…
Годы шли, Москва укреплялася.
Но взошла опять червоточина,
Приползла беда стародавняя,
Разгораться стала усобица.
Снова ходит русский на русского,
И на брата меч поднимается.
Вновь покрыли Русь тучи черные,
Приходила рать Тамерланова.
Защитила Русь – Чудотворная,
Не дала врагу разнести пожар.
А потом пришла рать татарская,
Сила сильная – Едигеева.
Чтоб ослабить князя Московского.
Раздавить, наказать Василия.

Но разбилась сила татарская
О московские стены крепкие.
Отошли татары коварные:
«Коль не взяли столицу главную,
Разорим столицу духовную.
Мы пойдем ко граду Владимиру,
И спалим огнем землю древнюю.
Мы святыни разрушим русские.
Мы пленим преподобного Фотия.
Вот тогда Василий забегает.
Приползет на коленях, кланяться.
Принесет Русь, Орде, на блюдечке».

Даниил Борисович Суздальский,
Добиваясь удела прежнего,
Собирает орды булгарские,
Собирает мордву с черемисами
Под свои знамена неправые.
Он приветил царевича Талыча,
Вместе с ним, и войско татарское,
Чтобы взять ключи от Владимира,
Чтобы Русью править Залесскою.
Вот боярин – Семен Карамышев,
Воеводой большим назначенный,
Подошел, незаметно, к городу.
Окружил в час июльский, полуденный.
Нет защиты надежной в городе,
Ведь наместник – Юрий Васильевич,
Град покинул, совместно с Фотием,
Про набег татарский не ведая…
Как узнал про это Карамышев,
Порешил он, вместе с царевичем,
Разорить дотла гордость русскую.
Растащить богатства Владимира.
И пошли на приступ разбойники,
Убивая народ без милости,
Без пощады и всякой жалости,
Задыхаясь от злобной жадности.

Храм Успенский – Руси жемчужина,
Покорял красотой божественной
И лечил людей от неверия.
Был всегда ты добычей знатною,
Для врагов корыстных и алчущих.
Куполами златыми светлыми,
Привлекал ты татей бессовестных…
Вот прорвалась толпа ревущая
Разметав, порубив защитников,
К стенам храмовым, белокаменным:
«То-то будет здесь всем поживушка.
Злато-серебро, драгоценности.
Мы добра наберем. Натешимся
Получив богатства несметные».
Открывают врата соборные,
Входят в храм, толпою бесчинною.
Вот вошли и встали растерянно.
Не сверкают иконы золотом.
Нет каменьев нигде сверкающих.
Нет крестов и кадил серебряных.
Лишь стоит священник и молится
На коленях перед иконами,
В рясе черной, скуфейке простенькой,
Низко кланяясь Богородице.

Подошли Карамышев с Талычем
И священника стали спрашивать:
«Кто такой? Почему не спрятался?
И какого ты роду – племени?»
«Я – гречин, по роду, по племени,
Патрикей. Я ключарь по должности.
Здесь молюсь о защите города,
Пред иконой святой заступницы».
«Отвечай, Патрикей, по совести.
Здесь богатства были несметные.
Где они? Говори немешкотно!»
«Знаю я, богатства церковные
Схоронила святыня божия.
Богоматерь – Руси заступница,
Все укрыла от взора жадного».
«Не шути старик так с царевичем!
Ты укрыл богатство безмерное?
Где!? Скажи! Мы с тобой поделимся.
Ну зачем тебе столько золота?»
«Это золото мне не надобно.
Все я спрятал в место надежное.
И затем оно предназначено,
Чтобы встала Русь, краше прежнего.
Силой сильною, да единою
Против всех своих лютых ворогов.
Растопила их, как весенний снег
И, очистившись, возвеличилась.
Только вам, душой лютой-черною,
Не понять всего, не додуматься».

«Ничего, язык твой развяжется.
Не хотел добром, так не жалуйся».
И, схватив, Патрикею вороги
Приготовили муки страшные.
Стали бить его, больно, плетками.
И клещами ногти выдергивать.
На огне стали жарить медленно.
И колоть, и резать кусочками.
Ничего Патрикей не сказывал,
Лишь молился, от боли мучаясь:
«Дай же силы мне, Боже праведный.
Укрепи мой дух пред нечистыми».
«Говори старик, где же золото!?
Отвечай, и тебя помилуют».
«Отпустите меня, мучители!
Я скажу, где богатства спрятаны».
Ухмыльнулись враги, презрительно.
Развязали они священника:
«Вот давно бы так ты одумался.
Жизнь – она милей, чем сокровища».
Подошел Патрикей к царевичу:
«Ум, царевич, твой, как младенческий.
Не заметил богатства главного.
А оно надежно запрятано.
В сердце спрятано люда русского.
Люда русского – православного.
А тебе – предатель Карамышев,
Никогда не будет прощения.
Будь ты проклят, Иуда пакостный».

Патрикея схватили вороги
И казнили смертью жестокою,
Привязав к хвосту лошадиному…
А затем, Владимир разграбивши,
Удалились в степи Ордынские,
Сохранив славный подвиг в памяти,
Вспоминая мужество русское,
Воздавая хвалу священнику
Не продавшему честь за золото.

Легенда об Унженском кресте

Жил боярин в святой земле Муромской.
И всего было всласть у боярина.
Жил он счастливо, вместе с боярыней.
И росли в их семье две дочери.
Две красавицы, две разумницы.
Звали старшую дочку Марьею.
Звали Марфою дочку младшую.
Подрастали они со временем,
Расцветали, как маков цвет.
Вот пора подошла к замужеству.
Говорят они батюшке с матушкой:
«Вашей воле перечить не будем мы.
Только хочется выйти за милого,
Всколыхнувшего сердце девичье.»
«Если будет незнатным суженый, —
Им отец отвечает ласково.-
Не беда. Были б дочки счастливы.
На двоих хватит нашей вольности.
Да и бедность не станет преградою.
Лишь бы Бог наградил согласием.»

Вот к Марии жених посватался.
Не богатый, но рода знатного.
Иоанн, из окрестностей Мурома.
Полюбился он сильно Марьюшке.
И у Марфы сердечко девичье
Растопилось от взгляда влюбленного.
А жених богат, звался Логином.
Хоть не знатного рода-племени.
Из земли Рязанской, зажиточной.
Вот пришли, как-то дочки замужние
Со своими мужьями любимыми
В дом родной, в гости к батюшке с матушкой.
Всех приветил боярин заботливый.
Стал сажать за столы, за дубовые,
Чтобы дочек с зятьями попотчевать.
Тут зятья меж собою заспорили.
Разошлись, разругались нешуточно.
Из-за места сцепились почетного.
«Я – зять старший и выше по знатности.-
Иоанн расшумелся, расхвастался.-
Место первое мне полагается.
Предки наши, с князьями великими
О Руси, беспрестанно, заботились.
Были князю советчики мудрые.
И богатством владели немеряным.
А твои предки, Логин, незнатные.
За гусями ходили, за свиньями.
Были вечно они в услужении.
Значит я за столом первый гость.»
Подскочил Логин, словно ужаленный.
И глаза засверкали от бешенства.
«Это что ты речешь, нищебродина!?
Чем меня укорить ты стараешься?
Пусть потомок я рода незнатного,
Только если тряхну златом-серебром,
Весь твой род я куплю, вместе с вотчиной.
А тебя, господина, с холопами
Я в подпаски отправлю свинарные.
Быть тебе пастухом не доверил бы.
И умом и карманом ты худ.»
Стали жены мужей успокаивать.
«Стыдно лаяться в доме родительском.»
Но зятья все сильнее расходятся.
За ножи ухватились булатные.
Тут хозяин лицом затуманился.
Кулаком, в гневе, вдаривши по столу
Им сказал: «Что же вы, неразумные,
Расходились от спеси безудержной!
Не себя оскорбили вы руганью.
Оскорбили хозяйку с хозяином,
Погнушавшись столом с угощением.
Погнушавшись хозяйским радушием.
И за это для вас места нет»

Словом, что там вдаваться в подробности,
Но зятья, поскандалив, разъехались.
Год за годом проходит, торопится.
Затаил Иоанн зло на Логина.
И Марии он строго наказывал,
Чтоб не смела та с Марфою видеться.
Но и Логин жил злом околдованный,
Запретил Марфе видеться с Марьею.
Ни письма чтоб не слала, ни весточки.
Так и жили зятья неразумные,
Не желая и слышать про родичей.
Подточила здоровье их ненависть.
Иссушила сердца злоба лютая.
И, спустя много лет, преставились
В час один Иоанн вместе с Логином.
Тут подумала Марьюшка вдовая:
«А поеду я к Марфе да Логину.
Зла я им никогда не делала.
Может примут вдову убогую.
Много места я чай не займу.
А не примут, так что поделаешь.
Попрошу я у них прощения
За покойного мужа спесивого.
И поеду домой, немешкотно.
Доживать век сироткой вдовою.»
Но и Марфа тоже помыслила:
«Я уеду к сестре и зятюшке.
Привезу им богатство мужнино.
Буду жить с ними, жизнью тихою.
Что вдове в этой жизни надобно?»
Так собрались Мария с Марфою,
Да навстречу друг другу поехали.
По дороге лесной наезженной.
По дороге, навстречу судьбе.

Вот уж клонится солнышко к западу.
Удлиняются тени вечерние.
Притомились в пути кони резвые.
Повелела им Марья дать роздыха
На ближайшей зеленой поляночке.
Подъезжает возок к месту дивному.
Только кто-то уже там на отдыхе.
По траве ходят кони стреножены
И шатер на поляне раскинулся.
Шлет Мария слугу расторопного:
«Ты узнай-ка, мужчина иль женщина
здесь решил отдохнуть, поночлежничать.
Коль мужчина, мы дальше последуем
И поищем другую поляночку.
Если женщина, то остановимся,
Заночуем, зарю дожидаючи.»
Воротился слуга в скором времени:
«Это едет вдова богатейшая
из Рязанской земли к граду Мурому.
Мне сказали – зовут ее Марфою.
И без мужа покойного – Логина,
Опостылила Марфе Рязань.»
Так вот сестры в лесу том и встретились.
Рассказали про жизнь, про замужнюю.
О мужьях о покойных поплакали.
И решили, что утром, не мешкая,
Обе в Муром родимый отправятся,
Коли так уж судьбой намечено,
Коли так им Господь повелел.

Ночью Марье приснилось чудесное.
Будто сходит к ней Ангел божественный.
И, насыпав пред ней гору золота,
Он сказал Марье тихо и ласково:
«Это золото Господом послано.
Ты отдай его первому встречному,
Чтобы сделал тот встречный из золота
Крест Господний для дела для доброго.
Пусть красуется Крест златокованый,
Исцеляя больных и страждущих,
В храме том Михаила Архангела,
Что на Унже-реке находится.»
И, проснувшись наутро, Марьюшка
Сон чудесный и Ангела вспомнила.
Разбудила сестру свою младшую.
Рассказала ей все об увиденном.
Марфа, сон услыхав, закрестилася:
«И ко мне приходил Ангел божеский.
Он принес серебра немеряно,
Наказав, чтоб Ковчег серебряный
Для Креста золотого я сделала.»
Закрестились тут сестры испугано:
«Может все нам приснилось-привиделось?
Если Бог присылал ночью Ангела,
Значит Ангел святой, побеседовав,
Серебро здесь сложил вместе с золотом»
Поискали они злато-серебро
И нашли его под одеждами.
А затем стали в путь-дороженьку
Собираться, чтоб ехать до Мурома.
Чтобы выполнить волю Господнюю.

Только лишь, помолившись, тронулись,
Им навстречу монахи старые
По дороге идут, приветствуют.
Говорят: «К вам мы, сестры, посланы.
Взять у вас божье злато-серебро —
Крест с Ковчегом отлить для Господа.»
Удивились Мария с Марфою,
Но монахам сокровище отдали,
Наказав сделать Крест из золота
И Ковчег, для Креста, серебряный.
Поклонились монахи низехонько
И пошли своею дорогою.
Ну а сестры, доехав до Мурома,
Рассказали соседям и родичам
Что в дороге у них приключилося.
Только родичи разругались вдруг.
Забранили сестер за доверчивость.
«Вы зачем неведомым странникам
Благодать отдали небесную.
Нечто нет у нас рукодельников,
Чтобы сделать тот Крест из золота
И Ковчег для него серебряный?
Вы монахов зачем послушались?
Ведь они, посмеявшись, сгинули.
Унесли богатство бесценное.
И считают казну обманщики,
Насмехаясь над вдовами глупыми.
Не догнать тех монахов теперь.»
Только родичи это молвили,
Три монаха идут по улице.
Вот подходят к Марии с Марфою
Сквозь толпу людей удивленную.
«То, что мы обещали – сделали.
Вот он Крест из золота вылитый.
Вот Ковчег для него серебряный»
Все отдали и, тут же, сгинули
К удивлению всех собравшихся.

И, с тех пор, этот Крест чудодейственный
В храме был Михаила Архангела,
Что на Унже-реке красуется.
Он заступник для всех молящихся.
Исцелитель от хвори страждущим.
Ему слава во век. Аминь.

Легенда о селе Оцеп и церкви «Спас железный посох»